Введение института президентства является логическим результатом тех демократических преобразований, которые происходят в русле перестройки политической и правовой реформы. Сама жизнь подвела к выводу, что рядом с сильной и компетентной законодательной властью должна эффективно действовать столь же сильная и компетентная исполнительная власть.
Надо признать, что осознали мы это с известным опозданием, когда обнаружилось, что не только старые проблемы, но и новые задачи решаются медленно, а то и вовсе откладываются в долгий ящик, когда повсеместно на всех уровнях с освобождением от несвойственных функций партийного аппарата мы почувствовали слабость управления, разлаженность механизмов исполнения. Свое негативное воздействие на ситуацию оказала война законов. Словом, нам всем стало ясно, что если мы не избавимся от паралича власти, не наладим эффективного взаимодействия между Союзом и республиками, не обеспечим последовательного проведения в жизнь принятых законов, то кризис, в котором оказалась страна, грозит затянуться, принять хронический характер.
Первый Президент Российской Федерации начинает свою деятельность в сложнейший период отечественной истории. Ему предстоит действовать, проводить в жизнь глубокие реформы в самой большой республике. Я хочу пожелать Борису Николаевичу в первую очередь успеха в практических делах, которые будут определять продвижение Российской Федерации, всех входящих в нее республик и регионов по пути удовлетворения насущных потребностей людей. Именно этого, как я понимаю, ждут люди от Президента и всех органов исполнительной власти. И в этом случае, я уверен, Президент и исполнительные органы могут рассчитывать на их, трудящихся, поддержку.
Из опыта последнего времени следует важный урок: в нынешней кризисной ситуации, когда решается комплекс сложнейших проблем, как никогда, нужно согласие всех ответственных, патриотически мыслящих людей. Именно такое согласие нашло выражение в соглашении, получившем название «9+1». Оно не сводится к частному акту, к какому-то определенному документу. Речь идет, по существу, о политическом процессе, который встречает энергичную поддержку в обществе, хотя, не будем скрывать, и сопротивление охватывает все новые и новые сферы жизни страны. Стремление к решению практических задач, к согласию нарастает во всех регионах России. Как мне думается, одна из главных забот Президента России, съезда народных депутатов и Верховного Совета республики — это быстрейшее решение вопросов, связанных с обновлением Российской Федерации. Ведь это десятки народов, объединившихся в многонациональное государство, столетиями строивших его и защищавших от врагов, народов, видящих в нем свое общее Отечество. Главный урок из далекой и близкой истории состоит в том, что именно вместе, сохраняя и обогащая непреходящие ценности, которые веками объединяли наши народы, можно справиться с кризисом, довести до успешного завершения начатые демократические преобразования. Я приветствую ответственную позицию съезда народных депутатов и Верховного Совета Российской Федерации, твердо выступивших за сохранение и обновление нашего Союза, за преобразование его в Союз Суверенных Государств, демократическое федеративное государство. Думаю, такую же позицию высшие органы законодательной и исполнительной власти России займут и сейчас, на завершающем этапе работы над новым Союзным договором, когда мы вплотную подошли к подписанию этого исторического документа.
Уважаемые народные депутаты Российской Федерации!
Уважаемый Президент Российской Федерации!
Позвольте мне пожелать Вам успехов в Вашей деятельности на благо народов России, всего нашего Союза.
Вы можете быть уверены, что найдете в этом поддержку Президента страны и союзных органов.
Мои наилучшие пожелания народам и гражданам России! (Продолжительные аплодисменты. Все встают. Президенты обмениваются рукопожатием.)
Так я привел к присяге первого Президента России Бориса Ельцина при вступлении его в должность.
Как меня не выбрали председателем
Рабочая сессия V съезда депутатов проходила в период 10–17 июля 1991 г. Помимо ряда «текущих вопросов» и обсуждения ситуации в стране, она была в своей основе посвящена вопросу избрания Председателя Верховного Совета России, поскольку ранее, до 12 июня, это пост занимал Ельцин. Конечно, мои позиции были сильны, однако союзная партийно-государственная бюрократия уже рассматривала мою деятельность как ключевой фактор в срыве многочисленных попыток «свалить» Ельцина. Поэтому она оказала мощное давление на многих наших депутатов, мобилизовала депутатскую фракцию «Коммунисты России», вела закулисные переговоры с «Демократической Россией», в частности с группой Шахрая, пытаясь не допустить моего избрания Председателем Верховного Совета. Их лозунг «Остановить Хасбулатова!» стал мобилизующим для реакционных сил фактором.
Они остановились на фигуре Бабурина. При поддержке части демократов коммунисты-депутаты в целой серии голосований сумели не допустить в ходе избрания меня Председателем парламента. В конце концов приняли решение завершить первую часть работы съезда, а вторую часть, для избрания Председателя, перенести на осень, 28 октября — 2 ноября 1991 г. Испытывая большую досаду, тем не менее я считал такой исход вполне удовлетворительным для себя. В большой политике не всегда удачи сопровождают, бывают и тактические неудачи.
Дело еще и в том, что накануне начала выборов на съезде у нас Ельциным, по его инициативе, состоялся большой разговор на эту тему. Я ему сказал, что устал от работы в Верховном Совете, я привык работать с ним, Ельциным. Я предложил ему: давайте подумаем, кого нам следует рекомендовать на эту высшую парламентскую должность. Ельцин настаивал именно на моей кандидатуре, говорил, что у Верховного Совета должен быть опытный, твердый и грамотный лидер.
«Лучше вас, Руслан Имранович, кандидатуры нет. Я вас очень прошу согласиться. Даю слово — будем работать вместе — так, как и работали ранее, согласовывать с вами все основные свои решения…» — говорил Ельцин.
Я нехотя согласился. Но в ходе многодневных дебатов на съезде Ельцин эту свою позицию никак не обнаружил. Откровенно говоря, если бы не было такой предварительной с ним беседы и настоятельной его просьбы, я заявил бы самоотвод — мое самолюбие сильно пострадало. Все эти полтора года я буквально «тянул» всю работу Верховного Совета, занимался сложными отношениями с высшими органами союзной власти, сглаживал противоречия между ними и Ельциным и спасал его от гнева Кремля, контролировал ситуацию в провинциях, создавал условия для его победы президентских выборах — и такая неблагодарность! Тогда, при зрелом размышлении, в создавшейся обстановке, при двусмысленном бездействии Ельцина, я просто разозлился. И полагал, что у меня достаточно своих собственных возможностей, чтобы добиться успеха на осеннем раунде V съезда. Так я и остался с приставкой «исполняющий обязанности» Председателя Верховного Совета России до октябрьского раунда V съезда.
Первые трещины в «каркасе» СССР
Первые признаки серьезной болезни Советской империи проявились вместе с Карабахом, а также массовыми беспорядками в Узбекистане, когда начались кровавые расправы с турками-месхетинцами. Этот небольшой народ подвергся сталинской депортации и поголовно был выселен из Грузии в Узбекистан в военное время. Непростительная слабость Кремля заключалась в том, что, поддавшись давлению узбекских властей, эти несчастные люди — и тоже поголовно — были переселены в Краснодарский край — уже в наши дни. Отсюда, на мой взгляд, истоки необычайно быстрого развития процессов политического сепаратизма. В 1989 г. началась война между Арменией и Азербайджаном. Нагорный Карабах — небольшой анклав, населенный практически армянами, находится чуть ли не в центре Армении, но исторически является частью Азербайджана. Власти этой области потребовали присоединения к Армении, Азербайджан возмутился, назвав эти требования попыткой аннексии ее территории. Сильное государство, естественно, быстро навело бы порядок (например, как навели порядок федеральные власти Канады в 1971 г. в Монреале). Но похоже, «сильного государства» уже не было ко времени начала карабахского кризиса — поэтому и начался этот конфликт. В силу отсутствия этого сильного государства в «зону конфликта» были направлены не войска в достаточном количестве во главе с жестким генералом, знающим язык войны, а многоопытный партийный функционер Аркадий Вольский. За три месяца его пребывания первоначальный конфликт перерос в полноценную войну, погибли тысячи мирных людей. Из Баку, этого издавна интернационального города, и других городов Азербайджана оказались изгнаны армяне, которые в соседстве с азербайджанцами и другими мирно проживали здесь несколько столетий (как и их предки). Из Армении и Карабаха бежали азербайджанцы. «Тбилисский синдром», когда введенные в столицу республики войска расправлялись саперными лопатами с демонстрантами, стал мощным фактором обособления Грузии от СССР. Ее высшее руководство в лице Звиада Гамсахурдиа объявило о политическом суверенитете Грузии, «вернуло» Конституцию 1918 г. И, соответственно, «отменило» автономии Абхазии, Аджарии и Южной Осетии.