В-третьих, ни один из упомянутых центров экономической силы, вплоть до начала 90-х гг., не обладал абсолютным доминированием. Экономическая мощь СССР в конце 70-х (до ввода войск в Афганистан) и вплоть до 1985 г., по самым объективным данным, в том числе по сведениям разведывательного сообщества США, составляла 55–60 % ВНП США (но советским данным — 80–90 %).
Это соотношение между двумя глобальными экономическими системами могло в будущем (при сохранении СССР) придать Миру предельно равновесное состояние. Однако мощный «взрыв», последовавший одновременно с гибелью СССР, разрушил до основания мировое и экономическое, и в еще большей мере — политическое равновесие. Он привел в немедленное движение мириады разрушительных сил, ранее находившихся в тени или фарватере двух глобальных полюсов притяжения и контролировавшихся ими.
Неадекватность мировых регулирующих институтов
Отсутствие абсолютного доминирования одной экономической и военно-политической силы в мире было, несомненно, сильным позитивным фактором, позволяющим предпринимать целый ряд крупных решений со стороны мирового сообщества в направлении гармонизации мировой системы политических и экономических отношений. Это регулирование осуществлялось в том числе на базе принципа консенсуса (сомнительно, чтобы сам этот принцип мог бы восторжествовать в современных условиях, если бы этот вопрос — то есть введение этого принципа в систему международных отношений — подлежал бы обсуждению). Стоит помнить о том, что все главные международные институты, действующие ныне и так или иначе призванные регулировать международные отношения — в рамках ООН или другие институты и соглашения, — были созданы и действовали как следствие консенсуса:
• отношения между СССР и США (первый уровень межгосударственных отношений — то есть отношения между «супервеликими» государствами);
• отношения между социализмом и капитализмом в целом (первый уровень международных отношений);
• отношения между СССР и отдельными странами Запада и их региональными группами;
• отношения СССР с международными организациями, в основном контролирующиеся Западом.
В результате многочисленных и многообразных связей и взаимосвязей в мировом сообществе постепенно сформировались межсистемные отношения, обеспечивающие глобальный баланс. В их «привязке» действовали все другие — почти без исключения — международные игроки. Отсюда — истоки глобальной устойчивости Мира вплоть до разрушения прошлого миропорядка (в результате гибели СССР).
Существующая ныне глобальная неадекватность международных институтов, созданных в предыдущие времена, при качественно других условиях (условиях глобального противостояния двух Систем), для решения других задач, видимо, не требует доказательств. Собственно, с формальной точки зрения основополагающие решения по созданию этих институтов, в которых реализовывались главные межсистемные принципы мирного сосуществования, перестали действовать. Почему? Исчезла одна сторона универсальных, многосторонних и двусторонних договоренностей: как бы велико ни было число подписавших указанные выше договорные принципы и сам порядок послевоенного устройства мира, все эти договоры, решения, акты (в том числе заключительный акт, Хельсинки 1975 г.) имели следующую сущностную специфику:
• во-первых, они заключались между социализмом и капитализмом;
• во-вторых, они регулировали отношения между США и СССР (фактически);
• в-третьих, в этих договорах СССР — с одной стороны — стремился максимально обеспечить интересы огромного массива развивающихся стран и своих союзников по социалистическому блоку; США — с другой стороны — также выступали от имени всего капиталистического мира и группы развивающихся стран, следовавших в фарватере политики «великой триады».
Условия, при которых сохранялась жизненность этих международных институтов, обеспечивающих глобальную стабильность, исчезли окончательно в конце 1991 г. Однако создается впечатление, что международная финансово-экономическая и политическая элита или делает вид, что не понимает того, что произошло, или действительно этого не понимает.
В противном случае трудно объяснить абсолютный отказ от существующей необходимости кардинальных изменений в системе международных организаций, созданных в условиях соперничества и конкуренции между двумя мировыми силами.
И, соответственно, все эти международные организации превратились в прямых носителей и выразителей интересов этой суперсилы. Это — фактор, вызывающий огромное негодование различных новых участников международного процесса, ворвавшихся в него «явочным порядком» после исчезновения одной из двух глобальных контрсил.
Иллюстрация: ООН под водительством своего генерального секретаря, воиреки нормам международного нрава и Уставу ООН и обязанностям Совета Безопасности, «пластично» передала полномочия Совета Безопасности военной организации НАТО, бомбившей европейскую страну — Югославию, члена ООН.
Многоопытный международный чиновник Кофи Анан, по всей видимости, действовал таким образом не от отсутствия личной смелости или в силу склонности к холуйству перед США, как обвиняли его в России и правые, и левые, и прочие, а, скорее всего, превосходно осознавая реальность того, что современный мир (пусть не надолго) принадлежит США, которые выиграли его в борьбе с СССР, с которым они его ранее «делили» поровну
И стоило ли возмущаться выступлением государственного секретаря США Мадлен Олбрайт, которая незадолго до начала военных операций США (или НАТО — какая разница?) против Белграда перед студентами университета прямо заявила: «Мы — особая нация, потому что мы везде побеждаем, и мы должны и будем устанавливать по всему миру свои — американские порядки. Это и есть демократия».
Ничего оскорбительного в приведенных словах американской леди-политика, если рассуждать хладнокровно, не следовало усматривать, если не иметь в виду эмоциональный аспект. И откровенно говоря, на деле — уверен, мало кто обиделся, — если бы российское общество было способно оскорбляться от этих совершенно справедливых слов одного из руководителей американского правительства, оно не допустило бы самой возможности произнесения этих слов. В том числе не допустило бы уничтожения своего супергосударства, установления отнюдь не почетной роли просителя финансовых средств «на пропитание» у «победителей» — вплоть до наступления «эры легких» нефтяных долларовых потоков, ниспосланных волей Всевышнего.
Какова в будущем глобальном мире роль ООН как единственной всемирной универсальной организации? Сумеют ли США подменить ее НАТО, и к каким последствиям это приведет цивилизацию — к гибели или к устойчивому состоянию? Это уже не праздные вопросы, они требуют практических ответов, поскольку речь идет о новых вызовах миру.
Вот об этом и должна идти речь: какие законы будут установлены отныне в мире, когда оказались «отменены» те, которые действовали на протяжении послевоенных десятилетий. Права человека? Западное понимание демократии? Но эти категории ныне, после И сентября, стремительно трансформируются в направлении внедрения элементов тоталитарности. И все больше сомнений в том, что они могут быть восприняты тремя четвертями населения мира, когда они мощно подрываются на «родине прав человека и демократии». Поэтому понимание той конкретной ситуации, в которой находится наш мир и каждая страна, — настоятельно необходимо для выработки адекватной глобальной политики в области международных отношений. Судя по судорожным усилиям представителей российской власти, создается впечатление, что такого адекватного представления о том, где находится страна, к какой системе отношений она прочно привязана, не существует. Этим обстоятельством, на мой взгляд, объясняются многие трагические неудачи по многим направлениям ее деятельности, включая отношения с ближними странами-соседями.