По лестнице поднимались в молчании. Нэд молчал потому, что не мог понять, как можно так легко бросить неизвестно где соседа и детсадовского друга, такого хрупкого и несчастного, совершенно не переживая за его судьбу. Мысли Илоны были не менее тяжелыми: она старательно прокручивала всевозможные варианты монологов, диалогов и диспутов, предварительно взвешивая все способы воздействия на родителей, включая слезы, падения в обморок, истерики, хлопанья дверями, упаковку чемоданов и уход с Пупсом под мышкой. Дверь открыла мама.
– Уже успех… – мысленно поздравила себя Илона и бросилась на шею маме, целуя ее в щеку. – Мамуся, я – свинья! Весь день на ногах, сплошная беготня, а вокруг, как назло, ни одного телефонного аппарата! Прости, прости, прости – я знаю, что ты волновалась.
– Но… девочка моя… – мама Илоны была элегантной, чуть седеющей дамой в очках с двумя университетами за плечами, музыкальным образованием и девичьей романтичностью, – ты наверняка не обедала. Мы с папой…
– Папу я тоже поцелую!
– Сделай милость, он уже битый час демонстративно курит на балконе. Хочет разобраться с тобой по поводу разбитого окна. Ковер я отчистила. Да, мы звонили родителям Валерика, он тоже где-то гуляет?
– Пусть не переживают – прибежит, никуда не денется.
– А разве вы не вместе?
– Вместе, – кивнула дочь, – мы все время были вместе, просто я ушла с вечеринки пораньше, а он задержался.
– Ласточка, тогда поблагодари своего молодого человека, – мама соизволила обратить благосклонное внимание на рыжего рыцаря, – попрощайся и…
– Это Нэд! – Илона преувеличенно бодро цапнула крестоносца за рукав, почти силком втаскивая его в прихожую и отпихивая ногой любимого пса. – Он из Англии!
– А… хаю дую ду… – растерянно отступила мама. – Плиз, сэр… майн нейм ист Галина Сергеевна. Ист… айм…
– Нэд Гамильтон-младший. – Рыжий рыцарь быстро опустился на одно колено, целуя руку хозяйки.
– Мамуль, он великолепно говорит по-русски. – Улыбка леди Щербатовой лучилась прямо-таки неземным счастьем. Полдела сделано, осталось дожать, приложить лопатками к ковру и услышать чарующий удар гонга. – Он прилетел к нам на фестиваль исторических клубов, багаж потерял в камере хранения, кошелек и паспорт там же. Бедный англичанин совсем не знает России, ужасно проголодался и, естественно, я пригласила его переночевать!
– А… э… сэнкью, конечно… – Галина Сергеевна поправила очки на носу и неожиданно разглядела, во что, собственно, одета ее дочь. – Откуда это тряпье?!
– Мама, я же тебе в третий раз терпеливо и доходчиво повторяю – мы с фестиваля! Исторических клубов! И это не тряпье, а туника! Месопотамская низменность, среднее сословие, десятый век до нашей эры.
– Но…
– Не позорь меня перед иностранными гостями, – трагическим шепотом просигналила Илона. – Если твое поколение еще не забыло о «холодной войне», то мы, молодые, вовсю пытаемся завязать дружественные международные отношения. Тебе не дорог престиж России в двадцать первом веке?!
– Дорог, – сдалась мама. – Нэд, прошу вас, проходите, пожалуйста. Не стесняйтесь, чувствуйте себя как дома. Девочка моя, покажи гостю, где у нас что, и, будь добра, попроси папу заглянуть ко мне на кухню.
Сегодня леди Илона включила мне компьютер. Удивительно нужная и полезная вещь. Она развивает ум и интеллект, сообразительность и стратегическое мышление, логику и интуицию. Я складывал в ряд цветные шарики, соберешь пять – они исчезают… Невероятно трудная задача, пришлось немало попотеть, зато в следующий раз мне будет позволено поводить по катакомбам Колобка! Вход через Проводник, потом Enter, выход через Esc, в подтверждение двойной щелчок мышью левой клавишей.
Из дневника Нэда Гамильтона
* * *
– Они взяли ее?
– Да, мама.
– Тебя что-то тревожит?
– Мы потеряли четверых воинов. Одного сбил страшный конь Нэда Гамильтона – состояние очень тяжелое. Трое исчезли вместе с этим мерзавцем, сбежавшим в той же самой рогатой повозке.
– Странно… разве повозка не принадлежит иному миру?
– Да, но тем не менее… Слияние Сфер непредсказуемо, и оно продолжает играть с нами в жестокие игры.
– Значит, он опять сбежал… Что слышно о его странном друге?
– Рыцарям не удалось его захватить. Боюсь, что в этом случае мы имеем дело с очень опасным противником. Наши воины не сумели отыскать его в перепуганной толпе, зато они нашли двух пропавших стражей.
– Тех самых, что охраняли египетского жреца? – неторопливо припомнила Королева.
Валет кивнул:
– Правда, самого слугу Анубиса найти не удалось, негодяй способен переселяться в чужие тела.
– Это наносит удар нашему престижу, из тюрем Мальдорора еще никто не сбегал.
– Да, мама. Я приказал выпороть обоих за нерадивость.
– Хорошо, а где сейчас девчонка?
– Я видел ее мельком, из окна Круглой башни. Эта нелепая уродина нарядилась в свадебное платье да еще замоталась фатой так, словно она девственница. Ее увели в нижние камеры. Я думал побеседовать с ней после обеда, но если ты настаиваешь…
– Нет, – Королева удовлетворенно встала с трона, – ты прав, было бы глупо отказываться от трапезы ради сомнительного удовольствия лицезреть грязную любовницу Нэда Гамильтона. Пусть ее приведут позднее.
* * *
Отправив рыжего рыцаря в ванную мыть руки, хитроумная дочь интеллигентных родителей спешно доставила папу к маме. Несколько минут они разговаривали на кухне при закрытых дверях. Папа с каждым новым вопросом повышал тон, а мама говорила ровно и тихо.
– Илона, подойди, пожалуйста!
Дверь на кухню негостеприимно распахнулась. Тяжело вздохнув, путешественница по измерениям быстренько переоделась в домашний халатик и свистнула с собой песика. В присутствии Пупса слишком повышать голос на Илону не рисковали даже собственные родители, бультерьер – собака непредсказуемая и выбирает себе только одного хозяина.
– Твой молодой человек уже весь вымылся? Я хочу немного поговорить с этим аферистом.
– Папа… как ты можешь?! Он – иностранец!
– Да неужели? Что ж, значит, мы побеседуем по-английски.
– Нет! – Илона растопырила руки, грудью загораживая выход. – Он… ему нельзя… в смысле, ему надо практиковать русский! Нэд… не совсем англичанин, у него этот… дедушка из Самары. Столбовой дворянин, бывший губернатор, белогвардейский офицер, даже полковник и потому, естественно, эмигрант.
– Как мило! – всплеснул руками папа. – И что же, этот твой внук контрреволюционера совсем не говорит на английском?
– Говорит. Почему не говорит? Еще как говорит, он же учился в Оксфорде! Только, уезжая к нам в Россию, он дал слово джентльмена говорить исключительно на русском. Так сказать, в память о корнях и предках.