Калерия Валерьевна
Вводная лекция для новичков
– Подумаешь, стена! Это Ульчик показушку устроил! Обычная телепортация – четыре секунды, а ускоренная – полсекунды. Правда, это опаснее, – хмуро пояснил кто-то.
Рина обернулась. Рядом стояла бритая Наста и дергала в ухе автоматную гильзу.
– У нас тоже кадр один вздумал перед девушкой выпендриться. Поднялся на двадцать третий этаж, разбежался и – в полете – цап за нерпь… – продолжала она.
– А нерпь была разряжена? – попыталась угадать Рина.
– Да не, почему? Заряжена! Но переместился-то он тоже на уровень двадцать третьего этажа!.. – цинично закончила Наста.
Придержав Бинта, Наста бесцеремонно сдернула Рину с седла.
– Круп не задевай! Укусит!.. Куда в крылья вцепляешься? Это тебе не поручни в метро! Родион бы увидел – нагайкой бы хлестнул!
Наста уже уводила Бинта, когда Рина поймала ее за плечо. Наста остановилась и выразительно посмотрела на ее руку.
– Тут пальцы чьи-то прилипли! – сказала она.
– Чего ты заводишься? – растерянно спросила Рина.
– Заводятся машинки!.. А я негодую! – отрезала Наста и исчезла в пегасне.
Рина осталась на месте, не зная, что ей делать.
– Ты на нее не обижайся! Она всегда на всех орет! – растягивая слова, сказал кто-то.
Рина увидела толстого флегматичного парня в красной лыжной шапочке. Парень сидел у лужи и вяло болтал в ней лопатой. Видно, у него была внутренняя установка поддерживать инструмент в чистоте.
– Почему? – спросила Рина, не зная, что спросить.
– Без понятия, – отозвался толстый парень и впал в вертикальную кому.
Рина подождала секунд десять, даже помахала у него перед глазами рукой, однако парень не шевелился. Даже зрачок и тот не сокращался. Она обернулась и пошла к ШНыру.
– А какая у нее коса была! Толстая, как канат, – мечтательно произнесли за ее спиной.
Рина повернулась.
– У кого коса? У Насты??? А зачем она…
– Без понятия. – Толстый парень неохотно встал и, волоча за собой лопату, утащился в пегасню, из которой уже две минуты кто-то орал дурным голосом: «Рузя-я-я-я!!! Рузя-я-я-я!!! Ты где прилип?!!»
Ул вернулся вечером. Живой, только прихрамывающий и исцарапанный. Рина решила, что он ранен, но все оказалось куда менее романтично. Телепортировав на Воробьевы горы, Ул как-то позабыл, что они имеют склон, а склон – естественные перепады высоты. В результате некоторое время ему пришлось сглаживать перепады своей курткой.
Белдо с Тиллем к тому времени уже уехали. Зарядную закладку они увезли с собой. Только гиелы кружили в небе. Так высоко, что казались с земли точками. Теперь, когда закладки не было, ничто не могло им помешать.
Пока Ул отсутствовал, Рина в ШНыре наткнулась на Афанасия. Молодой человек, похожий на принца, путешествующего с розой в кармане и скворцом в клетке, жизнерадостно оглядел ее.
– А это кто у нас? Трехжелательная фея? Русалка после хирургического вмешательства? Ничего… ноги сделали терпимо! А то обычно запарывают! – сказал он весело, но как-то не… в общем, Рина уловила, что за ней не ухаживают – ее задирают.
Не успела Рина собраться с мыслями и парировать, как со стороны лестницы кто-то насмешливо произнес:
– Дорогой мой, не хочу навязывать вам свое мнение, но читайте литературу! Русалок на весь земной шар осталось три дюжины. А последняя трехжелательная фея умерла от скуки, исполняя однотипные желания.
Ошеломленный Афанасий обернулся, увидел Калерию Валерьевну, и желание шутить скончалось в страшных судорогах. Он явно не сунулся бы к Рине, если бы додумался вовремя повернуть голову.
– Афанасий, вспомни: какой ты был, когда тебя привела пчела? – укоризненно продолжала Кавалерия. – Скромнейший молодой человек, краснеющий как брюква! «В контексте гипертекста», усики в три волосинки, лезущие в рот, и мания величия в запущенной форме!
Афанасий побагровел. Заметно было, что сравнение ему не польстило.
– Калерия Валерьевна! Я сто раз просил! – сказал он, подпрыгивая.
– А не надо было! По логике вещей: лучший способ, чтобы кто-то что-то делал, – регулярно умолять его этого не делать! – безжалостно сказала она.
Взгляд, полный укора. Недавний агрессор превратился в кролика.
– Калерия Валерьевна!!! У нас в лицее все были такие! Должен же гуманитарий чем-то отличаться от технаря? И вообще кто раньше взрослеет – тот скорее спивается, – сказал он жалобно.
Кавалерия победоносно улыбнулась, принимая капитуляцию.
– Ну хорошо! Ты меня убедил. Отведи ее в столовую. Трехжелательных фей тоже надо кормить!
Афанасий вздохнул и потянул Рину на рукав.
– Ну потопали… – сказал он.
Рина послушно пошла за ним. С Афанасием ей было легко. Она как-то сразу ощутила, что и дуться он долго не сможет, и вообще он такой, какой есть.
– А какие однотипные желания? – спросила Рина.
Афанасий непонимающе оглянулся на нее.
– А, эти! У женщин обычно всякая романтика, которая в лучшем случае заканчивается коляской, а в худшем не заканчивается вообще.
– А у мужчин?
– У мужчин два: «Хочу много денег!» и «А-а! Вытащите меня из грузовика с мелочью!»
Рина засмеялась. Афанасий тоже засмеялся.
– Как она меня отделала?! Это мы называем атакой Кавалерии! – сказал он.
Они спускались по лестнице со второго этажа на первый. Здесь лестница заканчивалась, но вниз еще зачем-то уходили ступеньки три. За ними была глухая стена.
– А там что? – спросила Рина.
Афанасий ущипнул себя за верхнюю губу. Рина вспомнила шутку Кавалерии про гуманитарные усики «в три волосинки».
– Вообще-то сюда только после первого нырка водят, – сказал он виновато.
– Ну пожалуйста! – сказала Рина голосом, предназначенным для таяния снегов и мужских сердец.
Афанасий уступил, хотя и без энтузиазма. Он подошел к стене и коснулся ее нерпью. Открылись сбитые ступени, мало похожие на типовые лестничные пролеты ШНыра.
– Давай скорее, а то в стене завязнешь! – предупредил Афанасий.
Рина пугливо прошмыгнула.
– Я не знала, что у ШНыра есть подвал!
– Это не у ШНыра есть подвал. Это у подвала есть ШНыр! – загадочно отозвался Афанасий.
Что он имел в виду, Рина сообразила через минуту. Все это время они безостановочно спускались. Лестница становилась уже. Теперь они шли, пригнувшись, один за другим. Рина мерзла. Сырость просачивалась в рукава. Площадок, где можно было отдохнуть, не встречалось: вылизанные временем ступени ввинчивались под землю спиралью.