Я подыскивала слова, способные подвести меня к следующему необходимому шагу.

«Ну давай, Данте. Изобрази дурочку из головидео».

- Спасибо.

Тут бы в самый раз еще облизать пересохшие губы, но меня остановило то, как он на них таращился. Меня бросило в жар, а потом всколыхнулась парализующая волна паники.

- Не смотри на меня так.

Он поднял глаза и встретился со мной взглядом. Воздух мерцал от напряжения, между нами проскочила искра, потом другая, а затем Джафримель протянул руки и коснулся моих плеч. Громко заскрипели ремни: все-таки новая кожаная сбруя нуждалась в том, чтобы притереться и обноситься.

«Здорово. Правда, если мне понадобится улизнуть втихую, ничего не получится».

Я нервно сглотнула. Медный привкус во рту в пояснениях не нуждался: мне было страшно. Я боялась собственного падшего.

И что мне с этим делать?

«Что хочешь, то и делай,- заявила я себе.- Но помни: есть тот, кого нужно убить в первую очередь. А уж потом можешь расслабиться и поразмышлять над тем, что еще предпринять».

- Я должна убить его,- сказала я и сама удивилась этому заявлению.

Я всматривалась в лицо Джафримеля, ища в глубине его светящихся глаз скрытую человеческую темноту. Я знала, что она там есть, нужно лишь заглянуть поглубже.

- Я должна его убить. А ты обязан мне помочь.

Он ответил коротким резким кивком. По краям его плаща с шелестом пробежала рябь.

Он не спросил, о ком речь.

- Поэтому больше никаких фокусов, никакой лжи, никаких тайных планов. Никаких секретов.

Еще один кивок. Мне показалось, он хотел что-то сказать, но передумал.

- Пообещай мне, Тьерс Джафримель.- В кои-то веки голос мой прозвучал строже некуда. Желудок скрутило, я дернулась, словно в ожидании удара.- Пообещай.

- Что еще я могу обещать, чего не пообещал раньше? Ради тебя я стал мятежником, разве этого недостаточно?

Я хотела возразить, но он быстрым движением приложил палец к моим губам.

- Пойдем со мной.

Я вздрогнула, но вроде бы сумела это скрыть.

- Куда?

Как будто это имело значение.

- У нас есть соглашение. Вот уж не думал, что стану его выполнять.

Один уголок его губ скривился в горькой усмешке, и от этого мгновенного оскала кровь должна была бы застыть в моих жилах.

Но я не испугалась. Непонятно почему из моей груди вырвался прерывистый вздох облегчения.

Он дал обещание.

В общем, этого достаточно.

Глава 6

Констанс-Стамбул застроен удивительно невысокими, приземистыми зданиями. Там действуют весьма строгие, архаические градостроительные правила, и даже транспорт по большей части колесный, правда, можно встретить и аэробайки, зато сликбордов превеликое множество. А вот воздушного городского транспорта там немного, хотя над городом пролегают грузовые маршруты, по которым неспешно проплывают серебристые жуки. Их силуэты выделяются на фоне бледно-голубого неба. Новые каменные сооружения перемежаются обшарпанными бетонными и пластиловыми постройками.

А посреди всего этого, словно крепкие зубы, чудом уцелевшие в стариковском рту, белеют стены и вздымаются башни Айя-Софии.

У этого древнего прекрасного храма непростая многовековая история. Он служил местом поклонения для приверженцев старохристианства, ислама и «Евангелистов Гилеада», пока наконец не наполнился гудением многоцветной и многослойной энергии, осознанно аккумулированной здесь псионами, приходившими сюда молиться своим богам. Нормалы тоже являлись сюда, чтобы умилостивить тех же богов. Вера, словно человеческое дыхание, увлажняла и туманила белизну стен, и повсюду в городе, даже там, откуда не было видно куполов и башен, храм ощущался как живое сердце, бьющееся медленно, но уверенно.

В Констанс-Стамбуле есть и другие храмы, но равных Софии нет. Псионы обычно говорили именно так: «София». А иногда и более интимно - «Она».

В мире существует всего два храма с женскими именами - Айя-София и Нотр-Дам в Парадизе.

Ванн непринужденно расположился на корточках на пластиковом полу самолета и бросал что-то, смахивавшее на коричневые игральные кости, на кожаный квадратный коврик с тремя нарисованными концентрическими окружностями. С виду Ванн совсем не походил на псиона, хотя, сдается мне, агент Хеллесвранта, долго работавший с Джафримелем, получил за это время достаточно магических знаний, включая навыки гадания. Маккинли развалился в пассажирском кресле, откинув голову и выставив бледное горло. Как всегда, он был одет в черное, и его левая рука, лежавшая на колене, в ярком свете из иллюминаторов сверкала металлом еще сильнее, чем обычно.

Он выглядел усталым, под закрытыми глазами залегли темные круги.

Лукас, пристроившись у борта, пялился в иллюминатор. Его желтые глаза были прищурены, многочисленные шрамы придавали физиономии свирепый вид. Он задумчиво поглаживал рукоять шестидесятиваттного плазменника. Леандр с неряшливой щетиной на щеках, отросшей поверх татуировки, демонстративно не смотрел на Джафримеля. Он сидел в другом привинченном к полу кресле, поджав колени с лежавшим на них мечом. Его изумруд заискрился, когда я бросила взгляд на его лицо, такое знакомое, но неожиданно показавшееся странным. Что-то было в нем… слишком человеческое. И даже запах от него исходил человеческий, запах смертного, выделявшийся среди запахов других пассажиров. Включая меня.

Большим пальцем я поглаживала гарду катаны.

- Мы слишком уязвимы,- промолвил Лукас, ничем не выдав то, что заметил мое присутствие.- Долго нам тут торчать?

- Скоро отбудем,- ответил Джафримель. Его тепло комфортно ощущалось моей спиной. Он стоял рядом, прикрывая меня так, как никогда раньше.- Сразу, как только получим то, что нам нужно.

Глаза Маккинли блеснули под тяжелыми веками, его взгляд остановился на мне. Возникло ощущение, будто он скребет меня наждачной бумагой. Впрочем, меня раздражал и стук бросаемых Ванном костей.

Я подумала: «А не убить ли их обоих, прежде чем Джафримель успеет вмешаться?» - и даже прикинула, как это лучше сделать. Отдавшись потоку нахлынувшей ярости, я воображала, как выскальзывает из ножен моя катана.

«Сделаю несколько шагов вперед, наберу инерцию и совершу прыжок, пока Маккинли сидит в кресле. Клинок с мелодичным звоном выскользнет из ножен, нанесет удар снизу вверх по диагонали. Если Маккинли попытается вскочить на ноги, он все равно угодит под меч. Ему не удастся использовать простейший способ ухода от удара - опрокинуться назад вместе с креслом,- потому что оно привинчено к полу. Второй удар будет возвратным, с изгибом запястья: клинок обрушится сверху вниз, и я, покончив с ним, перейду в низкую стойку и атакую Ванна…»