Перед реактором железнодорожные пути довольно круто шли под уклон. Опасаясь, как бы карлики-часовые не заметили их, мутантики поставили дрезину на тормоз и спрыгнули.
– Нужно спрятать кристалл. Если нас схватят – а такое вполне может случиться, – он не должен попасть к Карле, – Пупырь вырыл в земле у куста ямку, положил туда Магический Кристалл и забросал сухими листьями.
– Думаю, здесь он в полной безопасности. Мы все еще по ту сторону границы, и кристалл будет под охраной Духа Земли, – заметил Бормоглотик.
– У меня есть план! – сказал Отелло.
– Еще один? – с подозрением спросил Пупырь. – Снова взять реактор штурмом?
– На этот раз кое-что получше. Как вы думаете, карлики читали про троянского коня?
– Про троянского коня? Это там, где осаждающие греки забрались внутрь огромной деревянной лошади и захватили город? – вспомнил Бормоглотик. – И где мы возьмем такую большую лошадь?
– Минуту терпения, и вы все поймете! – хитро сказал лобастик и поманил их к себе. – В конце концов, зачем зацикливаться на лошади?
В это утро задний двор реактора охраняли карлики Обалдуй, Чавкало, Жлоб, Кука, Чпок, Пафнутий, Обжора и Цыкающий Зуб. Их должны были сменить еще накануне вечером, но Рыжая Карла ввела режим утроенной охраны и не разрешила смену караула без ее особого приказа, чтобы слухи об огромных потерях при штурме Старого города не вышли за пределы реактора и не распространились по лесу.
Из-за долгого дежурства караульные были в ужасном настроении. От скуки они уже раза три успели подраться, нападая то один на всех, то все на одного, и у карлика Чпока под глазом сверкал огромный фонарь. Впрочем, он тоже не остался в долгу: выбил у Обжоры четыре зуба, а Жлобу заехал булавой по уху.
Карлик Чпок был широкоплечим и кривоногим; а карлик Пафнутий – напротив – тощим и сутулым, с нашлепкой пластыря на щеке, весь измазанный зеленкой, которую он считал очень полезной для здоровья и пил каждое утро натощак по две столовые ложки вместо рыбьего жира; Чавкало все время жевал кусок химической резины, а у Обжоры в любое время дня и ночи бурчало в животе.
– Ну как, все в порядке? Происшествий нет? – крикнул начальник телохранителей Пуп, выглядывая из дверей кухни.
– Не-а, все нормально! – заверил его Кука, и Пуп снова исчез на кухне.
– Счастливый, жрет все, что захочет, и ртуть стаканами хлещет, – завистливо сказал Обжора, вздохнул и почесал жирный живот.
– Тебе бы только поесть! – засмеялся Кука. – А я вот женюсь послезавтра! Представляете?
– А старую жену куда денешь, жулик? – спросил Пафнутий и закашлялся от едкого дыма, проникшего со стороны пожарищ Старого города.
– В пруде утоплю или подарю кому-нибудь. Да разве это главное? Главное – любовь! – воскликнул Кука и радостно заплясал. Нос его уже принял обычный вид, не осталось даже крошечного шрамика.
– Ща в глаз дам! Че лыбишься? – обозлился грубиян Чпок, не выносивший, когда у кого-нибудь было хорошее настроение.
Снова завязалась драка, в которой Чпок опять был один на всех, а все навалились на него и поставили ему фингал под вторым глазом.
– Там что-то едет! Слышите? – вдруг закричал Обалдуй и бросился к забору.
По рельсам с горы, грохоча, катилась дрезина, а на ней стояла большая бочка.
– Что это такое? – удивился Жлоб, подбегая к странной машине. – А в бочке что? Ишь ты, закрыта! И откуда эта тележка взялась?
– Небось из Старого города сама прикатила, – предположил Пафнутий. – Там от землетрясения вагоны на станции задвигались, она и приехала.
Карлики стащили с дрезины бочку и выкатили ее на середину двора.
– Фяфефая! И фто фолько фам? – пыхтя, поинтересовался Цыкающий Зуб. – Фофайте фофоем!
– Говорит, давайте откроем, – перевел Обалдуй. – А почему бы и правда не открыть?
– Чур, то, что в бочке, – мое… – воскликнул Кука и потянулся к крышке.
– Нет, стой! Мое! – заспорил Жлоб, отталкивая его. – Я первый к ней подбежал!
– А я первый ее увидел! – заявил Обалдуй. – Значит, бочка моя!
– Бочка-то твоя, – охотно согласился Пафнутий. – А вот то, что в бочке, – мое.
– Оборзел, Пафнушка? Хочешь в глаз? – взревел Чпок и опять кинулся в драку. И его снова побили.
– И чего мы ссоримся? Вдруг в бочке какая-нибудь ерунда? – Чавкало толкнул бочку ногой и едва не отшиб пальцы.
– Профуй, а пофом фофари! У тебя фикфция фофая! – сделал ему замечание Цыкающий Зуб.
– Эй, Обалдуй, чего он там бормочет? – спросил Чавкало, выплевывая резину и отрезая себе от шины кусочек новой.
– Он говорит, прожуй, а потом болтай. Говоришь, мол, невнятно.
Карлики окружили бочку и стали спорить о том, что внутри. Мнения, как это обычно бывает, разделились. Обалдуй говорил, что там что-то ценное, Пафнутий и Обжора отрицали, Кука и Жлоб утверждали, что в бочке ртуть, а Чпок повторял: «А в глаз хо или не хо?» – и размахивал булавой, надеясь взять реванш в драке, а на бочку ему было вообще наплевать.
Крышка бочки была плотно закрыта, и это мешало карликам выяснить, что внутри, а взломать ее они не осмеливались, опасаясь, что там что-нибудь взрывоопасное.
– Тут какие-то буковки! – сказал Жлоб, разглядывая крышку бочки. – Кажется, краской написаны. Надо училку позвать, пускай прочтет. Эй, Грымза, поди сюда!
Из окна школы вылезла Грымза и, важно напялив на нос очки без стекол, подошла к карликам.
– Чего вам надо? – строго спросила она. – Какой вопрос на повестке дня?
– Да тут вот бочка прикатилась, понять хотим, что на ней написано, – сказал Обалдуй. – Ты уж не сочти за труд, прочти.
Не желая уронить свой авторитет, Грымза крякнула, подошла к бочке, долго разглядывала надпись справа-налево и слева-направо, шептала что-то себе под нос, вспоминая алфавит, морщила лоб, снимала и надевала очки и вообще старалась изо всех сил.
– Тут написано: «О-чень боль-шое сок-ро-ви-ще! За-колдо-ванный клад! Открывать только в двенадцать ночи в реакторе, а то превратится в гнилушки…» – прочитала наконец она.
Карлики уставились друг на друга.
– Ты ничего не перепутала? Там в самом деле клад? – осипшим от жадности голосом спросил Кука.
– Половина моя за то, что прочитала! – быстро сказала Грымза. Она запоздало спохватилась, что зря читала вслух. Сказала бы, что там гуталин или гвозди, – стражники потеряли бы к бочке интерес, и сокровище было бы только ее!
– Ты тут вообще ни при чем, старуха. Сокровище наше! – И Жлоб встал между бочкой и Грымзой, схватившись за булаву.
– Не поделитесь, я завизжу, и сбегутся телохранители Карлы! – пригрозила жадная учительница. – Так как, доворимся – или я зову братца Пупа?