И тогда у меня возникло желание каким-то образом поспособствовать тому, чтобы это произошло у каждого человека, не у избранных, не в эзотерических там кругах, – ведь мы все такие.
У нас у всех по факту пребывания в мире есть интимная связь с совершенством как таковым. Мы имеем совершенство в себе, и мир в себе имеем, как бытие. Нас отвлекает от этого механическая жизнь. Кажется, что раз жизнь несовершенна с точки зрения наших желаний, то и бытие несовершенно. Но бытие совершенно, оно с жизнью совсем в других отношениях. Если жить, а не гнаться за ускользающим титулом чемпиона или рыдать, приняв титул проигравшего, а идти к самому себе, то вы можете любую форму в жизни наполнить собой. Своим содержанием. Собой. И все время сближать, уничтожать разрыв между жизнью и бытием. И все больше и больше ощущать полноту бытия, что позволяет совершенно иначе относиться даже к очень драматической истории своей жизни. Разве у тех людей, которых мы возводим на пьедестал, разве у них с детства молочные реки, кисельные берега? Они жили не менее трудной жизнью.
Франциск Ассизский прожил труднейшую жизнь… Наша жизнь по сравнению с его – вообще сахар. Но это же не помешало ему пребывать в бытии и ощущать совершенство мира, любить Бога, разговаривать с животными и птицами и вообще быть… Это не помешало Папе Римскому встать из своего кресла и пойти к нему навстречу. Вот это настоящая сила. Это то, для чего мы родились, то, что нам дано.
Нам дано быть человеком. Нам не всегда дано жить по-человечески, это обстоятельства времени и места. Но быть человеком нам дано. И если вы в свою картину будущего поместите себя радующегося, счастливого во всей полноте бытия, то найдете эту дорогу «как?»
Если же в картине будущего у вас страдательный образ проигравшего в социальных гонках, вы не найдете этого бытия, хоть будете рядом с самим Буддой или Христом. Ибо сказано: «Можно прожить тысячу лет рядом с Буддой, выполнять все его указания, и ничего не произойдет».
Мы все этого вроде бы хотим. Но все наше социальное всячески этого избегает. Ибо социальное – значит уничтожение уникальности; к сожалению, пока социум, человечество как социальный организм не может состоять из уникальных. Оно не знает: как это? как тогда жить?
Поэтому жизнь социальная требует уничтожения уникальности. Чем вы менее уникальны в жизни, тем больше у вас шансов на успех. И бытие, оно там вот тоскует и просит, дух тоскует и все время недоволен, потому что бытие требует реализации уникальности. И это можно решить. К этому можно прийти. Тогда не вообще будет валить валом любая информация, а будет та заветная приходить, и учителя, и книжки – все что угодно, и голоса (кому это угодно). Но все будет идти в «одну кассу», как говорил мой Учитель. Он говорил: «За все в жизни нужно платить. И весь вопрос в том – ты выбрал кассу или сам не знаешь, куда уходят твои капиталы?»
Потому что единственные реальные деньги, которые есть у человека, – это его жизнь. Это золотой фонд: годы, часы, минуты, секунды, мгновения нашей жизни. Вот этим мы платим. Если платим в кассу бытия – мы совершенны. Мы движемся к реализации своего совершенства или уже пребываем в нем. А если мы это разбрасываем в разные другие места, то у нас и жизнь не получается, а уж про бытие и говорить не приходится. Какое там бытие? Что вы говорите, Игорь Николаевич? Жрать нечего.
Таким образом, у нас что получилось? У нас получились два основных «зачем?». Одно связано с раскрытием своей уникальности через понимание, осознавание, переживание того, что механическая жизнь – это не все, что дано человеку, а только часть пребывания в мире. Есть еще нечто, что мы назвали бытием, полнотой реализации, полнотой пребывания, тотальностью. Второе «зачем?» – чтобы жить лучше! Вот тут и ловушка. Что такое «жить лучше»? Тут обнаруживается двойственность, устремленность расщепляется, и человек теряет силы. Лучше – хуже по какому критерию?
Как предпочесть бытие, главенство бытия над жизнью, как осознать, что жизнь есть часть бытия, а не наоборот? Здесь возникает проблема веры.
Если человек религиозен, он регулярно молится. Сама по себе молитва – это сакральная деятельность, деятельность по производству смысла, а не чего-нибудь другого. Если он молится, конечно, а не торгуется с Богом: ты мне это, я тебе то.
Две модели жизни
Есть две принципиально разные модели жизни. Они существовали всегда, во все времена, и связаны именно с вашим «зачем?». Зачем я здесь? Я здесь для того, чтобы прожить свою жизнь как можно лучше и удачнее по критериям социума. Как только – главное прожить, так сразу «во имя». Так просто прожить нельзя. Нужно только «во имя». Во имя своих детей, во имя счастья страны, народа, для спасения человечества. То есть сразу нужна идеология, потому что без нее ничего не получается.
А вера зачем? Как только «зачем?» – это прожить, так сразу соревнование, так сразу разговоры о моральности/ аморальности, хорошем – плохом, о правильном – неправильном. До хрипоты люди спорят на протяжении стольких веков, понаписали кучу книг, произнесли море речей, и ничего не изменилось по существу. И не может измениться, ибо такая жизнь – это механическая часть нашей целостности. Это типическое, а не уникальное в нас. И для такой жизни достаточно иметь только инструменты, и то понадобятся далеко не все.
А сейчас жизнь такая сложная, что понадобились экстрасенсорные возможности, сиддхи, всякое разное другое, инопланетяне. Почему? Да потому, что жить совсем трудно. Невозможно просто прожить, жизнью надо жить, а не проживать ее. Нужно привлекать такие идеологии, которые бы хоть как-то выдернули меня, вас.
В полноте бытия таких проблем просто не существует, когда жизнь – это средство, твоя собственная, не чужая, в тебе самом – средство. Либо движение навстречу к себе бытийному, либо реализация этой встречи – реализация твоей бытийной полноты и уникальности. Тогда, во-первых, она, при всех трудностях, сложностях, боли, занимает то место, которое должна занимать – ни больше, ни меньше. А во-вторых, вы будете эффективнее, потому что вы и она – это не одно и то же.
Грубо говоря, вы перестанете быть параноиком, который весь завязан на одном: я умру, я умру, я умру, надо спешить, надо спешить, дети подрастают. Коридорчик такой, а в конце лампочка под названием «счастливое будущее будущих поколений».
Мы все герои. Мы хотим вырваться из этого, а сами – как лошадь в шорах. Хотим вырваться, и что-то нам все время мешает. «Ну ладно. Ну, вот еще это я сделаю, это сделаю, а потом начну жить духовной жизнью». Ничего не получится, вы так и будете дергаться, если не произойдет главный момент поворота событий – нахождение бытия. То есть пока вы не растождествитесь, говоря грубым словом, с такой жизнью, вы не найдете себя, вы будете все время находить эту свою жизнь, с которой вы отождествились. Точно так же, пока вы не растождествились с сознанием, вы не найдете себя, потому что везде будете находить свои мысли, свое сознание. Это и есть то, что порождает страдание. Бесконечно порождает.
Потому что меня нет. Есть сознание и жизнь. А кто я такой? Вы что, сможете обнаружить себя в своем сознании? Нет, не обнаружите. Вы сможете обнаружить себя в своей жизни? Нет. Вы там обнаружите Иванова Ивана Ивановича или Иванову Татьяну Сидоровну, родившуюся тогда-то, там-то, и т. д. Вы можете обнаружить биографию личности, социального существа, функциональные заслуги, реализацию биологических программ, социальных. А себя как уникальность вы там не обнаружите.