– Не знаю, удается, и все. – Пуп пожал плечами и заново повторил трюк. Правда, на этот раз он всунул карандаш в левое ухо, а извлек из правого.
– И тебе не больно?
– Нет, повелительница! Только чуть-чуть щекотно, но это смотря какой карандаш попадется. Если заточенный, то не щекотно.
– И давно ты так?
– Как?
– Просовываешь карандаш сквозь голову?
– С детства, Ваше Величество! Как начнет внутри головы чесаться, я туда карандашиком раз – и чешу! – молодецки отрапортовал Пуп.
Карла забрала у него карандаш и внимательно рассмотрела его, но он ничем не отличался от обычного. Тогда королева решила, что хитрость в самом строении головы Пупа.
Она сунула карандаш ему в ухо и, ощущая пустоту, стала им шевелить. Нечаянно Карла выпустила его, и карандаш полностью провалился карлику в голову.
– Надо же! Я его туда уронила!
Начальник телохранителей вздохнул с укоризной:
– Теперь будет перекатываться. А такой хороший карандашик был! Эх, Ваше Величество, Ваше Величество!
Больше всего на свете Рыжая Карла не любила признаваться, что виновата.
– Ладно, хватит трепать языком! – закричала она. – Марш на палубу! Сменишь в смотровой корзине Грымзу, а то старуха уже два дня там сидит и проявляет чудеса выдержки!
– Какая уж там выдержка, Ваша Ужасность? Она, бедолага, с мачты спуститься не может, – резонно заметил Пуп.
Третьи сутки карлики без сна и отдыха пробивались сквозь водоросли. Карла задумывалась уже, не кружат ли они на месте. Вчера королева послала вперед Собачьего Хвоста на надувной лодке, велев ему втыкать в водоросли красные флажки, по которым будет прокладывать курс «Медуза». До сегодняшнего утра флажки были, а к полудню исчезли. Наверное, молодой вождь исчерпал весь их запас.
Все это беспокоило королеву, и уже несколько часов она бродила по бригу, заставляя карликов энергичнее налегать на весла.
Не успел Пуп забраться на мачту и сменить Грымзу, как учительница истошно завопила, показывая рукой вдаль.
– Вижу воду! Мы выбрались!
Карла бросилась на нос корабля и увидела в подзорную трубу на горизонте полоску чистой воды, а рядом – надувную лодку с Собачьим Хвостом, который приветствовал бриг, размахивая над головой тряпкой, привязанной к палке.
Обрадованные карлики напрягли последние силы и стали грести с удвоенным рвением. Вскоре «Медуза» вырвалась из цепких объятий водорослей и заскользила наконец по чистой воде. Все, кто был на бриге, включая Рыжую Карлу, восторженно стали вопить и обнимать друг друга. С криком «ура!» начальник телохранителей прыгал по палубе с хихикавшей Грымзой на плечах, а Кукиш барабанил на своей голове торжественный марш.
От радости Требуха оговорилась и случайно назвала королеву Карлухой, а та великодушно простила ей эту обмолвку, предупредив лишь:
– В следующий раз услышу – останешься без обеда!
Толстуха виновато покраснела и, чтобы не сболтнуть лишнего, принялась за грачиные крылышки.
Помня совет Черного пирата, Карла велела спустить паруса и предоставила бриг течению, уверенная, что оно вынесет «Медузу» к Острову Сломанной Мачты…
Прошло не то три, не то четыре недели. Карлики давно потеряли счет времени и целыми днями шатались по палубе, играя в кости на кусочки реакторного стержня и затевая драки. Бешеный Блюм и Собачий Хвост дважды сцепились, но быстро залечили раны. К тому же закончились взятые с собой запасы ртути и бензина, и бедные реакторные жители страдали от вынужденной трезвости.
– Найти бы какой-нибудь затонувший нефтетанкер… – позевывая, мечтательно говорил Пуп.
Борясь со скукой, начальник телохранителей сделал из лески петлю и старался выудить из уха перекатывающийся в голове карандаш, но у него пока ничего не получалось.
Течение было таким медленным и спокойным, что порой карликам казалось, что они никуда не движутся, и, лишь бросив в океан перышко или кусок пенопласта, они убеждались, что «Медуза» все же плывет.
Рыжая Карла занялась изучением английского и разговаривала с матросами исключительно так: «Вот из е нэйм? Ай эм зе Квин. Энд ю а Чпок, Обалдуй энд соу он». Подданные втихомолку шептались, что Карлуха перегрелась, однако относились к ее странностям с уважением.
Чпок иногда рассматривал свой язык в отполированной кастрюле, ощупывал его и спрашивал:
– Слышь, Кука, а у иностранных мутантиков такие же языки, как у нас, или другие?
– Малость другие. Слегка подлиньше, поуже и не под тем углом подвешены.
Чпок, получив именно тот ответ, которого ждал, удовлетворенно кивал:
– Вот и я о том же говорю. Как можно нашим родным языком по-иностранному чесать? Это ж значит наш родной язык трепать и портить!
Как-то вечером изобретательный на проказы Обалдуй устроил карликам настоящее представление.
– Думаете, я не умею по-иностранному балакать? – заявил он. – Еще как умею! Уж до чего у Цыкающего Зуба каша во рту, я и то его понимаю.
Карлики, зная, что их ожидает забавное зрелище, замолчали, с нетерпением ожидая, что выкинет их собрат.
– Скафи фто-нифудь! – попросил Цыкающий Зуб, и Обалдуй начал смешно передразнивать королеву:
– Му нами Карла. Рики музер чучинг э фузер! Тамбл кроуз зе бамбл то мув!
– Ишь ты! И впрямь как иностранец! И что это значит? – удивился Кукиш.
Подражатель пришел в замешательство.
– Э-э-э… Ничего не значит!
– Как «ничего не значит»? Разве такое может быть? – не поверили остальные.
– Конечно, может! Это у нас в русском языке у всех слов есть смысл, а иностранные мутантики бормочут неизвестно что, только чтоб потрепаться, а смысла – шиш! Почешут языками и расходятся. Вот и наша Карлуха туда же, совсем у нее мозги навыворот пошли!
Обалдуй не знал, что королева любит подслушивать разговоры своих подданных, иначе был бы осторожнее. Внезапно пустая бочка, на которой он сидел, превратилась в Рыжую Карлу. Увидев перед собой разгневанную повелительницу, бедняга упал на колени.
Он думал, что королева устроит ему выволочку, но она улыбнулась всеми своими сорока четырьмя треугольными зубами и сказала мягко:
– Значит, у меня мозги навыворот пошли? Ты любишь рыбалку, Обалдуй?
– Лю-лю-люблю… – промямлил провинившийся карлик.
– Вот и отлично. Сейчас мы с тобой будем ловить акул! Угадай, на что их ловят?
– На мя-мясо? – предположил тот, надеясь, что королева его простит.
– Тепло, Обалдуйчик, тепло! На мясо, но на какое… Наживкой будешь ты! Эй, вы, принести веревку! – рявкнула Карла.