Рыжая Карла испекла с десяток блинов, но вонь от пригоревшего на сковороде клея не принесла ее мятущейся душе успокоения. Когда последний блин, сколько королева с ним ни промучилась, не пожелал покинуть сковороду, Карла, вспылив, отшвырнула ее, отправилась в тронный зал и разлеглась на вылезшей медвежьей шкуре. Вопреки ожиданию привычные заботы по хозяйству не только не успокоили ее, но разозлили еще больше.
Пуп и Требуха стояли у дверей, ожидая, что повелительница отдаст какие-то распоряжения, но Карла лежала на шкуре, закрыв глаза, и казалось, забыла о фаворитах.
Тогда толстая карлица достала из висевшей на поясе пистолетной кобуры копченую птичью лапку и задумчиво стала ее обсасывать.
– Не могу понять, какая вкуснее: воронья или грачиная! Тысячу раз сравнивала! – пожаловалась она Пупу.
– А страусиный окорочок не пробовала? – поинтересовался он.
– Иди ты, охальник! Страусиный ему! – Требуха хихикнула и дружески двинула его локтем под ребра, после чего Пуп, согнувшись, долго икал и кашлял. Но слова про страусиный окорочок заставили толстуху мечтательно задуматься, особенно когда она представила себе его размеры.
– Размышляешь, где страуса раздобыть? В Африку тебе надо идти, – посоветовал начальник телохранителей.
Пораженная его образованностью, жирная карлица с уважением посмотрела на Пупа:
– А где эта Африка?
– Фиг ее знает! На карте где-то!
Требуха вздохнула. Она пошарила в кобуре, убедилась, что запас вороньих лапок иссяк, и стала ковырять обглоданной косточкой в ухе.
Когда же, посчитав, что королева заснула, ее приближенные решили незаметно удалиться, Рыжая Карла внезапно крикнула:
– Эй, вы, прихехешники! Куда намылились? Главного шпиона ко мне!
Но звать никого не пришлось.
– Я здесь, повелительница! – послышался тоненький писклявый голосок, и из-за шторы, скрывавшей дверь потайного хода, выглянул маленький скособоченный карлик в черном плаще. Это был главный шпион Нытик. Его красные всевидящие глазки вечно слезились, отчего казалось, будто он непрерывно плачет.
Увидев, что Нытик появился из секретного хода, которым он не имел права пользоваться, королева приподнялась на медвежьей шкуре:
– Нытик, где ты был?
– За занавеской, королева! – Карлик согнул спину в угодливом поклоне. Теперь он был похож на вопросительный знак.
– Что ты там делал? Шпионил за мной, мерзавец?
Рыжая Карла нахмурилась, а ее рука потянулась к висевшему на поясе метательному кинжалу. Нытик посерел от страха и попятился:
– Что вы, повелительница? Я прибыл минуту назад и решил воспользоваться секретным ходом, чтобы не привлекать внимания стражи! Прошу вас, королева, неужели вы думаете, что я способен на нехороший поступок? Я даже маленькой мушки не обижу, зайчика раненого встречу – лапочку ему перевяжу!
Голос главного шпиона подрагивал от честности и убедительности, но Пуп с Требухой, хорошо знавшие его, хихикнули. Карла недоверчиво усмехнулась, но ее ладонь на кинжале разжалась, а Нытик, кланяясь, как китайский бол ванчик, осмелился приблизиться к разгневанной повелительнице.
– Если твой секрет ничего не стоит, ты мигом отправишься принимать ванну! – пригрозила она. – Рассказывай!
Карлик втянул голову в плечи и настороженно огляделся, продолжая хранить молчание.
– Язык прикусил? – съязвила королева, и Требуха с Пупом, которые терпеть не могли главного шпиона, захрюкали от смеха.
– Это очень важный секрет. Ваше Величество захочет услышать его без чужих ушей… – И Нытик покосился на своих врагов.
– Ты их называешь «чужими ушами»? Им нельзя знать? – Карла кивнула на начальника телохранителей и толстуху.
– Когда я расскажу, вы сами решите, стоит ли посвящать в это своих приближенных. Я не уверен, умеют ли они молчать.
Рыжая Карла насмешливо посмотрела на фаворитов.
– Требуха, Пуп, подите сюда! Это правда, что вы не умеете молчать?
Начальник телохранителей достал из кармана бархатную тряпочку и вытер лысину. Он любил, чтобы она всегда блестела.
– Мы немы как рыбы! – обиженно сказал Пуп.
– Унесем ваши тайны с собой в могилу! Вынесем любые пытки! – взволнованно подхватила Требуха.
Королева села на трон и закинула ногу за ногу.
– Ой ли, милочка? А если на твоих глазах будут есть вороньи крылышки, а с тобой не поделятся?
Толстуха, представив это, побледнела и схватилась за сердце.
– Это будет уже не пытка, Ваше Величество, а изуверство! – воскликнула она.
Карла расхохоталась, но резко оборвала смех.
– Ладно, Нытик, сообщай секрет! А вы, Пуп и Требуха, марш отсюда и не вздумайте подслушивать!
Фавориты смерили обидчика угрожающими взглядами, а тот, торжествуя, показал им язык. Выйдя из тронного зала, приближенные жадно прильнули ушами к щелям, но не смогли разобрать ни слова – шпион говорил шепотом.
– Вот скотина! Ничего, как-нибудь я с ним расквитаюсь! Подолью в капли для носа, которые он пьет по утрам, растительного масла! – пробормотала карлица.
– Натуральные продукты – самый страшный яд! Давай-ка, тетушка Требуха, пропустим по стаканчику нашего успокоительного! – Пуп снял с пояса флягу с ртутью.
– Ишь ты пьяницу какую нашел! – засмущалась карлица, но ее заплывшие глазки алчно заблестели. Она вырвала флягу, в три глотка выпила всю ртуть до дна и ради приличия скривилась.
– Ну ты даешь, тетушка! Даже я так бы не смог! – поразился начальник телохранителей.
– У меня было трудное детство! Меня никто не любил, и приходилось заботиться о себе самой. – Требуха всхлипнула и вытерла нос рукавом.
Пуп сочувственно закивал:
– Я тоже мог рассчитывать только на себя. Отец и старшие братья меня колотили, а мать то жалела, то била.
Продолжая вспоминать детство и жалеть себя, оба фаворита обнялись и, пошатываясь, поплелись на кухню реактора. По пути Требуха ловко поймала за ухо пытавшегося прошмыгнуть поваренка Дрызга и, выкрутив ему ухо так, что тот взвизгнул, потребовала:
– А ну, малец, тащи нам жареных ворон, овцу да еще ведро с бензином!
– Где я вам все достану? – завопил Дрызг.
– А нам по барабану! Доставай где хочешь! Не то мы тебя самого сожрем! – мрачно добавил Пуп.
На кухне толстуха вытащила из-за печки старшего повара Хапчика, который недавно продал на сторону два окорока и теперь прятал в укромном уголке кусочек реакторного стержня.
– Такой-сякой, отвечай, почему утром котлеты были невкусные? Опять фарш украл? – потребовала у него отчета Требуха.