— Хозяин, — жалобно позвал Жак.
— Чего тебе? — не оборачиваясь, бросил Анри.
— Может, стоит переждать дождь?
— Лентяй.
— Я всегда служу вам преданно, хозяин.
— Вперед, в Париж, мы должны успеть раньше ее!
Жак, как ни нахлестывал свою кобылу, все равно отставал от виконта, ведь конь у того был великолепный.
» Мы оставили все свои вещи, — жаловался себе Жак, — сорвались так, словно за нами гонится целая банда. И почему двое добропорядочных людей должны сломя голову нестись по лесной дороге лишь потому, что какой-то женщине взбрело
В голову уехать, не попрощавшись «.
Дождь лил уже как из ведра. Поля шляпы Жака обвисли, холодная вода струйкой стекала за шиворот.
» О боже мой, то купание в пруду, то дождь. И когда , наконец, мой хозяин угомонится?«
И Жак принялся мечтать о тех временах, когда виконт Лабрюйер женится и заживет тихой спокойной жизнью. Но представить себе жену Анри Жак как ни старался, не мог. Слишком много женщин прошло у него перед глазами, слишком многим из них виконт дарил свое расположение.
» Нет, наверное, никогда не видеть мне покоя. А ведь горничная в доме графини Лабрюйер уже почти было согласилась, — Жак досадливо поморщился. — И почему у меня никогда не получается так быстро, как у виконта? Лишь только я заведу знакомство со служанкой его новой избранницы, а он уже бросает ее и потом что ни делай, ничего не вернешь «.
Дождь хлынул с новой силой, молнии сверкали уже над головой. И Жак с ужасом увидел, как одна из них вонзилась в верщину холма, где стояло одинокое дерево. Полыхнул огонь, и стоб дыма ударил в небо.
Жак боязливо перекрестился, а Анри лишь прикрикнул на него:
— Скорее, не отставай, Жак!
Вскоре сквозь пелену дождя можно было разглядеть карету, медленно пробиравшуюся по скользкой дороге.
Наконец-то Анри остановил коня и подождал, пока Жак приблизится к нему.
— Если ты, мерзавец, только позволишь себя заметить — не сносить тебе головы. А-ну, скорее, лесом! Вырвемся вперед и будем в Париже раньше ее.
И виконт пришпорил коня. Тот, послушный руке своего хозяина, свернул в лес и понес его сквозь чащу. Пригнувшись, Жак скакал следом за Анри. Ветки хлестали его по лицу, руки были ободраны в кровь. Лишь изредка Жак из-под руки смотрел вперед туда, где ломая ветки продирался сквозь чащу Анри. Сквозь заросли и пелену дождя справа иногда мелькала карета, и тогда Жак еще плотнее наклонялся
К шее своей лошади.
Наконец, всадники пересекли лощину и выбрались на дорогу.
— Она отстала, — с видом победителя прокричал Анри.
Даже у Жака на душе стало немного веселее и дождь ухе не казался таким холодным.
Анри вытащил из сумки маленькую стеклянную флягу, вырвал зубами пробку, сделал несколько глотков, затем передал слуге.
— Выпей, Жак, иначе и впрямь заболеешь. Жак жадно проглотил обжигающе крепкий ром. Теперь, ему казалось, мир просветлел, хоть все так же по небу ползли низкие тяжелые облака, все так же время от времени сверкали молнии, заливая и без того угрюмый пейзаж безжизненно ярким светом.
Анри с сожалением посмотрел на жалкие остатки рома, плескавшиеся на дне фляжки, и одним глотком осушил ее.
— В Париж! — пронеслось над лесной дорогой, и всадники вновь пришпорили своих коней.
Прибыв в город, Анри отправился не к себе домой, не к дому мадам Ламартин, а к зданию суда.
Он взял Жака за шиворот и притянул к себе.
— Сейчас ты зайдешь туда и узнаешь, на службе ли месье Ламартин. Вот тебе пара монет на расходы.
Вид Жака был жалок: мокрая насквозь одежда, обвисшие поля шляпы, сапоги, облепленные грязью.
Он кое-как очистил их в густой траве, росшей тут же у ограды, и исчез в здании суда. Анри, не обращая внимания на ненастье, поджидал возвращения своего слуги.
Вскоре тот появился с радостной улыбкой на лице.
— Ну что, чему ты так радуешься? Жак медлил с ответом.
— Говори же, не томи!
— Прокурор Ламартин находится сейчас в провинции и вернется не раньше, чем послезавтра.
— Я так и знал, что мне повезет! — воскликнул Анри, — Скорее к дому Мадлен!
По пустынным улицам пронеслись двое всадников и вот уже в глубине квартала, за небольшим садом возник дом окружного прокурора.
— Погоди, я сейчас, — Анри соскочил с лошади и, зайдя в узкий переулок, взобрался на ограду.
Он стоял, взявшись за ветку высокой) дерева, и всматривался в окна.
— Так, гостиная на втором этаже, — Анри облизнул губы, — окно открыто и забраться туда по водосточной трубе будет легко.
Он спрыгнул на мостовую и вернулся к Жаку. Тот уже стучал зубами от холода.
— Теперь мне вновь понадобится твоя помощь.
— Все, что угодно, хозяин.
— Я переберусь через ограду и подкрадусь к дому, а ты в это время позвони у ворот и говори все, что угодно, лишь бы только отвлечь внимание слуг в доме. А я заберусь в окно гостиной.
— Хозяин, пока вы там ходили, я успел рассмотреть: конюх и садовник живут вон в том флигеле, а в доме, скорее всего, одна горничная.
— Тем лучше для нас. Как только увидишь, что я подобрался к дому — звони.
Анри вновь исчез за поворотом и вскоре его мокрая голова возникла в ветвях старого дерева. Послышался негромкий хруст веток, и Анри ухе крался к дому, прячась за кустами дикой розы. Он прижался спиной к каменной кладке стены и махнул рукой Жаку, поджидавшему у ограды.
Дернув за ручку, слуга прислушался. Далекий звон раздался в доме, и на крыльцо выбежала, прикрывая голову куском материи, служанка. Она с удивлением рассматривала толстого неуклюжего мужчину в ливрее, стоявшего у ворот.
— Хозяев нет дома.
— Я это знаю, — Жак улыбнулся очаровательной улыбкой толстяка. — А у меня, красавица, есть к тебе дело, — и он подмигнул служанке.
Пока те любезничали, Анри, стараясь не шуметь, взбирался по водосточной трубе к окнам второго этажа. Несколько раз он чуть не сорвался, пытаясь поставить ногу не скользкий карниз.
Наконец, ему удалось перевалиться на широкий подоконник — и виконт очутился в гостиной. Здесь было холодно, скорее всего, хозяин был скуп и запретил слишком часто топить камины в его отсутствие.
Нимало не смущаясь тем, что находится в чужом доме, виконт вытер портьерой голову и подкрался к балюстраде лестницы, ведущей на первый этаж. Жак оказался прав: в доме никого не было.
Тогда виконт выглянул в окно. Горничная уже отворяла ворота и игриво смеясь, отстраняла от себя Жака, пытавшегося ее обнять.