— Лишь только пойму, что Мадлен готова стать моей.
— Тогда начнем, на это уйдет не много времени.
— Итак, ты можешь спрашивать меня о чем угодно, а я буду отвечать тебе, да или нет.
Констанция, не задумываясь, спросила.
— Это живое?
— Нет.
— Мы его сейчас видим?
— Нет.
— Но оно есть в имении мадам Лабрюйер?
— Да.
— Оно большое?
— Да.
— Это предмет?
— Нет.
— Это есть у меня?
— Конечно.
— Оно есть у каждого из живущих в доме?
— Скорее всего, да.
— Но самое большое, конечно же, у тебя, Анри?
— Да.
— Это вещь?
— Нет.
— Не живое и не вещь? — задумалась Констанция Аламбер.Но тут же глаза ее просияли.
— Это дух?
— Можно сказать и так.
— Ну конечно же, это любовь, — рассмеялась Констанция.
— Да, — Анри, не дав Констанции опомниться, схватил ее, прижал к себе и попытался поцеловать в губы.
Но мадемуазель Аламбер больно укусила его за щеку. И сквозь прокушенную кожу тоненькой струйкой потекла кровь. Констанция словно желая поиздеваться над виконтом Лабрюйером, провела пальцем по его щеке, сняла капельку крови и слизнула ее языком.
— Я думала, Анри, кровь у тебя какая-то необыкновенная, а на поверку такая же соленая, как мои слезы.
— Ты играешь с огнем, Констанция!
— Нет, Анри, ты загадал слово, я сумела его разгадать, и тебе придется выполнять свое обещание.
— Ну вот, теперь-то ты, Констанция, и попалась, — Анри расхохотался.
Женщина, не понимая, в чем дело, уже было подумала, не сошел ли он с ума, но виконт объяснил ей.
— Больше всего я боялся, что ты сумеешь отговорить Мадлен. Но теперь тебе придется помогать мне, иначе я вправе не выполнить твою просьбу. Ведь уговор был таков.
— Ах ты, пройдоха, — Констанция легко ущипнула Анри за плечо. — Ты всегда найдешь способ обмануть доверчивую женщину.
— О нет, к сожалению, мне не всегда это удается.
— Но пожалуйста, сделай это ради меня, и я буду тебе благодарна.
— Ты полюбишь меня? — спросил виконт.
— Это не в моих силах.
— Ну хотя бы постараешься?
— Постараюсь, Анри.
— Но из этого, конечно же, ничего не выйдет.
— Конечно.
— Ты, Констанция, такая же несносная, как и я. Побежали к дому.
Анри схватил Констанцию за руку и они, подбадривая друг друга криками, бросились к дому, словно в старой детской игре: кто первым притронется к столбу крыльца, тот умный, а кто опоздал, тот дурак.
Анри, конечно, благородно уступил даме право первой коснуться столба. Подождав запыхавшуюся Констанцию, он взял ее руку и приложил ладонь к теплому дереву.
Ты первая.
А ты, как всегда, опоздываешь, даже в том случае когда прибегаешь раньше.
Пока Колетта Дюамель отдыхала в доме графини де Лабрюйер, ее возлюбленный Александр Шенье маялся в Париже. Правда, скучать у него времени не было, ведь он вот уже два года был зачислен в школу гвардейцев, из которой самых способных и смелых учеников зачисляли в королевскую гвардию.
Учителем фехтования у Александра был Эмиль де Мориво. И если раньше этот немногословный, немного загадочный мужчина, избегавший в обществе своих воспитанников говорить о женщинах, казался Александру чуть ли не идеалом, то теперь он смотрел на него с ненавистью.
Ведь Констанция Аламбер не преминула сказать Александру, кто же будет мужем Колетты.
Сперва Александр даже подумал, стоит ли идти на занятия фехтованием, ведь он боялся, что не сможет скрыть своего отвращения к Эмилю де Мориво, но потом он решил, что такой поступок будет не достоин мужчины, и вместе со своими
Сверстниками направился в зал для фехтования.
Это было огромное помещение недавней постройки. Ровный рассеянный свет лился из окон, размещенных у самого потолка.
Утреннее солнце золотило росписи, изображавшие батальные сцены.Шевалье де Мориво стоял перед строем будущих гвардейцев, держа в руках защитный жилет для фехтования. Во время занятий он никогда не пользовался учебной рапирой, предпочитая ей остро отточенную боевую, настолько шевалье был уверен в своем искусстве — и к тому же призывал своих воспитанников.
Но поскольку их умение оставляло желать лучшего и поэтому, на всякий случай, перед каждым занятием де Мориво надевал жилет из толстой телячьей кожи, прошитой в несколько слоев.
Эмиль не спеша облачился в жилет и взял в руки рапиру. Он несколько раз попробовал клинок на гибкость. Сталь оказалась превосходной.
— Теперь, когда вы умеете уже делать хоть что-то, — обратился он к воспитанникам, — я хотел бы проверить ваше искусство в деле.
И тот, кто сможет победить меня, будет без дальнейших экзаменов зачислен в гвардейцы.
Глаза воспитанников восторженно блестели. И лишь только Александр Шенье опустил голову.
Но шевалье де Мориво не придал этому значения. Он вызвал первого из стоявших в шеренге.
— Шевалье де Дюбуа, попытайте вы счастье. Молодой человек принял стойку и несколько раз ударил своим клинком по клинку Эмиля де Мориво. Звон стали словно приободрил сражающихся и молодой человек сделал первый выпад.
Эмиль легко от него уклонился и легонько плашмя коснулся плеча своего противника. Тот понемногу входил в азарт, его движения становились резче. Если до этого в движениях молодого человека чувствовалась скованность, то теперь он сражался изо всех сил.
— Наносите удары пониже, — кричал Эмиль де Мориво, — так вы никогда не сможете меня достать. Вот видите, ваша шпага прошла у меня под мышкой, а я, развернувшись, наношу вам удар в бок. А теперь попробуйте еще.
Эмиль специально стал отступать, предоставляя противнику возможность действовать по его усмотрению. Эмиль даже не пытался наносить удары, лишь только легко отбивал выпады.
— И это вы сделали не правильно, шевалье, у вас открыта правая половина груди, старайтесь все время держаться боком, так мне будет труднее в вас попасть.
Александр Шенье смотрел на сражающихся и ему казалось, его сверстник действует неумело и нерешительно. И он начал подбадривать его выкриками.