– Данные неверные. Капитан Агарев когда-то окончил радиотехнический техникум и работал на радиозаводе. Но он вообще-то у нас считается специалистом широкого профиля, все знает и умеет. Кстати, и радиолюбитель в прошлом. Но вообще, с любой техникой, если показать, справится сразу. Если не показывать, разберется через полчаса. Это проверено... Есть еще старший лейтенант Субботин. Этот окончил приборостроительный факультет технического университета, согласно диплому, радиоинженер, но по специальности не работал. Хотя радиоделом увлекался с детства. Это все, что у нас имеется по этому профилю...
– В официальных документах отмечено, что у вас в группе два радиоинженера. Давайте будем считать так, чтобы не возникло новых возражений со стороны руководства. Иначе всунут-таки кого-нибудь в группу.
– Давайте будем считать, – согласился подполковник Сакратов с меньшим, как ему казалось, из зол. – Мои парни смогут разобраться с любой техникой. Субботин подкован теоретически, Агарев – практик с широким кругом навыков.
– Хорошо. Когда группа будет готова к инструктажу?
– Инструктаж будет проводиться с группой или только с командиром?
– Мы планировали вести разговор с группой. Вам это чем-то не нравится?
– Обычно задание получает командир. Но это не имеет принципиального значения. Если разговор будет с группой, значит, это покажется парням дополнительной накачкой чувством ответственности. Пусть будет так. Я могу поднять их прямо сейчас, хотя, возможно, они уже сами поднялись...
– Если они отдохнули, то давайте будем приступать к работе. Я пока подготовлю специалистов, которые будут проводить инструктаж по своему профилю. Давайте договоримся, что через полчаса вы всей группой поднимаетесь на третий этаж, направо. Кабинет без указателя. Дверь обита уплотнителем. Там одна такая дверь...
– Через полчаса, – подтвердил Сакратов, посмотрев на часы.
Он вышел из вонючего кабинета подполковника Шерстобитова, радуясь тому, что инструктаж группы будет проводиться в другом помещении и никому не придется морщить нос в то время, когда будет необходимость слушать с полным вниманием.
Спустившись на первый этаж, Максим Васильевич толкнул дверь отведенной группе комнаты и увидел, как встают при виде командира его бойцы, уже полностью экипированные, в бронежилетах и «разгрузках» и готовые к скорейшему выступлению.
– Отставить готовность, – улыбнулся Сакратов. – Сначала инструктаж. И еще кое-что... Разоблачайтесь!
1
Капитан Уэйн, помощник профессора Сибелиуса, рад был вырваться из-под опеки своего напыщенного и самодовольного, как индюк, шефа. Максимилиан Гай Сибелиус вообще выглядел довольно смешно, хотя сам этого, конечно, не замечал. Но все в лаборатории, начиная с самых младших сотрудников и солдат охраны, за глаза посмеивались над ним. А помощник руководителя проекта давно уже устал от своего шефа. По большому счету, считал Уэйн, все перспективные разработки лаборатории принадлежат не руководителю проекта, а только молодым программистам, и они должны всем руководить. А Сибелиус выполняет при них второстепенную работу. И даже не выполняет, а уже выполнил, а дальнейшее уже пора делать другим специалистам, имеющим более широкое мышление. Может быть, профессор чувствовал негативное отношение к себе со стороны помощника и отвечал капитану тем же. Уэйн написал уже два рапорта о несовместимости характеров себя и своего подопечного, за которым его приставили, мягко говоря, присматривать. И теперь, договорившись-таки с Сибелиусом, что сам возглавит испытательную бригаду на грузинском полигоне, торжествовал. Из Лэнгли должны были со дня на день прислать замену Уэйну; сам же он надеялся уже не вернуться к профессору. Да и руководство планировало в случае успеха дела, которое он задумал провернуть одновременно с испытаниями оборудования, оставить капитана там, в районе полигона, который неплохо бы сделать постоянно действующим, – оставить в качестве резидента ЦРУ, чтобы организовать хорошо отлаженную «лучевую», как ее называли в Лэнгли, систему приграничных отношений. «Лучевая» система подразумевает наличие по обе стороны границы представителей двух национальностей. То есть на осетинской стороне должны проживать грузины, а на грузинской обязательно должны существовать осетинские селения. Так бывает почти на любой границе. Если нет целых селений, то хотя бы в каких-то селах должны жить или семьи представителей национальности соседнего государства, или, еще лучше, смешанные семьи, имеющие прочные отношения и на той, и на другой стороне. Тогда «лучевая» система работает, и естественные межчеловеческие отношения, как лучи, проникают через прозрачную границу. Систему эту даже организовывать не нужно: она сама себя организует при любых, самых сложных отношениях между государствами. Там же, на Кавказе, уж на что сложные многовековые отношения между азербайджанцами и армянами, но и у них действует «лучевая» система. Сама по себе действует, не спрашивая разрешения у политиков. Однако пользоваться «лучевой» системой, отыскивать людей, налаживать необходимые связи и направлять их в нужное русло – это все следовало делать как раз профессиональным разведчикам, имеющим навыки вербовки и тонко чувствующим межчеловеческие отношения.
До Уэйна на границе Грузии и Южной Осетии уже работали два инструктора, которые готовили кадры грузинской специальной службы внешней разведки, обучая их правильной организации агентурной работы в приграничной полосе. Этим инструкторам и было дано первоначальное задание подготовить полигон для испытаний новых генераторов. Подготовка велась в течение восьми месяцев. И после доклада о готовности капитан Уэйн сам выезжал в Грузию, чтобы посмотреть условия. Естественно, пришлось навестить и Южную Осетию. Условия устроили его настолько, что он нашел здесь большую возможность и перспективу для собственного профессионального роста. И сразу стал рекламировать возможности генераторов перед своим руководством. Это дало основательную надежду, что удастся вместе с самими генераторами остаться там, в Грузии, хотя бы на какое-то время. А там может и подвернуться что-нибудь интересное, что поможет дальше развивать полигон, а потом шагнуть и по служебной лестнице. Где присутствует политическое напряжение, там умному и умелому человеку, знающему, чего он хочет, и еще лучше знающему, чего ждет и хочет от него руководство, обязательно найдется возможность для самопроявления. Уэйн хотел себя проявить. Естественно, без профессора Сибелиуса...
Ждать поездки оставалось недолго. Необходимо было, чтобы сошел снег, который оставлял откровенные следы. И природа не подвела. Пришло сообщение, что можно приступать к работе, и Уэйн начал готовиться к поездке.
* * *
До календарной весны оставалось еще несколько дней, но в Грузии весна уже началась, и капитан Уэйн, как человек, не лишенный некоторой поэтической струнки, не мог не отметить, что весна в горах Кавказа явление чрезвычайно красивое. Весна везде красива, и даже там, где зимы практически не бывает. Но там она как раз и приходит незаметно, без свежести. Обращаешь внимание только на то, как прохлада сменяется сначала устойчивым теплом, а потом зноем. Вот и весь переход от одного времени года к другому. И нет того буйства красок, как на Кавказе.