«В ноябре я приняла участие в Нью-Йоркском марафоне. На дистанции я споткнулась о какой-то железный обруч, валявшийся на Веррацано-бридж. Это было приблизительно на второй миле. Обруч лежал слева, и я его не заметила, так как видела только то, что было расположено справа от меня. Я встала и закончила дистанцию – хотя и с переломом мизинца. Думаю, этот перелом будет занесен в анналы спортивной травматологии. В приемной ортопеда, кроме меня, было много участников марафона, но у них у всех были травмы колена и растяжения подколенных сухожилий».
У Эллен сложные галлюцинации появились через несколько недель после операции, но такие «галлюцинации высвобождения» могут появиться практически немедленно, сразу после повреждения затылочной коры. Так случилось у Марлен Х., пятидесятилетней женщины, обратившейся ко мне в 1989 году. Она рассказала мне, что однажды, в декабре 1988 года (это было в пятницу), она проснулась с сильной головной болью и необычным зрительным расстройством. Больная в течение многих лет до этого страдала мигренью, и сначала подумала, что это просто очередной приступ офтальмической мигрени. Но симптомы на этот раз были иными: больная повсюду видела «вспышки света… мерцающие блики… и огненные дуги, сливавшиеся в одно жуткое видение». Оно не исчезло в течение нескольких минут, как ее обычные мигренозные зигзаги, а продержалось все выходные. Вечером в воскресенье галлюцинация приобрела более сложный характер. В верхней части правой половины поля зрения женщина вдруг увидела извивающуюся черно-желтую гусеницу с блестящими ресничками и «нестерпимо яркий свет, похожий на светящуюся рекламу Бродвея; огоньки беспрерывно перемещались вверх и вниз». Лечащий врач уверил больную, что это всего лишь атипичная мигрень, но дальше все стало еще хуже. В среду ей показалось, что «ванна кишит муравьями… стены и потолок покрыты густой паутиной… а лица всех людей затянуты сетками». Два дня спустя начались тяжелые нарушения восприятия: «Ноги моего мужа стали непропорционально короткими, словно в кривом зеркале. Это было очень смешно». Но на следующий день, в супермаркете, ей стало уже не смешно, а по-настоящему страшно. «Все люди выглядели уродливо и безобразно; у них отсутствовали части лиц; на месте глаз я видела черные провалы, а сами лица были невероятно гротескны». В правом поле зрения внезапно появлялись автомобили. Проверяя границы полей зрения, Марлен поводила пальцами перед глазами и обнаружила, что у нее выпала вся правая половина поля зрения.
По прошествии нескольких дней после начала заболевания Марлен прошла полное медицинское обследование. На КТ головного мозга было выявлено кровоизлияние в левой затылочной доле. Лечить кровоизлияние на этой стадии терапевтически невозможно; можно было лишь надеяться, что симптомы со временем сгладятся, а больная адаптируется к своему состоянию.
Действительно, через несколько недель галлюцинации и нарушения зрительного восприятия, ограниченные правой половиной поля зрения, начали ослабевать, но вместо них у Марлен обнаружились разнообразные нарушения зрения. Оно, правда, сохранилось слева, но больная не переставала удивляться тому, что она видела. «Знаете, я предпочла бы ослепнуть полностью, – сказала она мне. – Я совершенно не могла понять, что видела. Мне приходилось медленно ходить, чтобы не потерять ориентацию даже в собственной квартире. Я видела отдельные предметы – диван, стул, – но не могла сложить из них цельную, осмысленную картину. Когда-то я очень быстро читала. Теперь я читаю очень медленно. Даже буквы выглядят чуждо и непривычно».
«Когда она смотрит на часы, – вмешался в разговор муж, – то сначала не может понять, который час».
Помимо этих проблем – зрительной агнозии и зрительной алексии – у Марлен разыгралось абсолютно неконтролируемое воображение. Однажды она увидела на улице женщину в красном платье. «Потом, – сказала Марлен, – я закрыла глаза. Эта женщина, став похожей на игрушечную куклу, продолжала ходить взад и вперед перед моим внутренним взором, живя какой-то своей, неподвластной мне жизнью. Я поняла, что меня «захватил» этот образ».
Я продолжал периодически наблюдать Марлен, и в последний раз беседовал с ней в 2008 году, через двадцать лет после кровоизлияния. У больной исчезли галлюцинации, пропали нарушения зрительного восприятия, улеглось и воображение. У Марлен осталась гемианопсия, но сохранившегося зрения вполне достаточно для того, чтобы уверенно ориентироваться, самостоятельно передвигаться по городу и работать (работа связана с чтением и письмом, и Марлен справляется с ней вполне успешно, хотя и довольно медленно).
У Марлен, перенесшей массивное кровоизлияние в затылочную долю, нарушения зрительного восприятия и галлюцинации приобрели устойчивый и длительный характер. Однако даже «небольшой» инсульт в затылочных долях может вызвать поразительно яркие, хотя и скоропреходящие зрительные галлюцинации. С таким случаем я столкнулся в июле 2008 года в лице хорошо сохранившейся, глубоко религиозной пожилой женщины, у которой галлюцинации возникли, «развернулись» и исчезли в течение нескольких дней. Мне позвонила одна из медицинских сестер дома престарелых, где я консультировал. С этой сестрой мы работали в течение многих лет, и она знала, что я интересуюсь зрительными расстройствами. Сестра сказала, что привезет ко мне свою престарелую тетю Дот. Тетя Дот рассказала, что 21 июля ее зрение вдруг стало «смазанным» и нечетким, а на следующий день появилось впечатление, что она смотрит на мир сквозь яркий прозрачный калейдоскоп. Периодически в левой половине поля зрения вспыхивали яркие молнии. Тетя Дот обратилась к врачу, который, обнаружив у нее гемианопсию, отправил больную в отделение неотложной помощи. У больной была выявлена фибрилляция предсердий, а на КТ и МРТ обнаружен небольшой очаг поражения в правой затылочной доле. Вероятно, это был ишемический инсульт, возникший в результате закупорки мозговой артерии оторвавшимся в левом предсердии тромбом.
Весь следующий день тетя Дот «видела восьмиугольники с красными кругами в центре… они двигались мимо, постепенно превращаясь в шестиугольные снежинки». 24 июля больная явственно увидела «развернутый в воздухе американский флаг».
26 июля больная начала видеть зеленые точки, которые, словно маленькие мячики, летели влево в левой половине поля зрения. Во время полета зеленые точки постепенно превращались «в продолговатые серебристые листья». После того как племянница напомнила больной, что в Канаде скоро наступит осень, листья немедленно изменили цвет и стали красновато-коричневыми. На следующий день у больной начались сложные зрительные галлюцинации – «букеты нарциссов» и «поля маргариток». Затем последовали сюжетные множественные образы. В тот день тетя Дот сказала племяннице: «Я вижу матросов, одного над другим, как на кадрах кинопленки». Изображения были цветными, но фигурки матросов казались тете Дот плоскими и неподвижными; к тому же они были очень малы, «как наклейки». Больная не могла понять, откуда взялись эти видения, до тех пор, пока племянница не сказала, что когда-то прислала тете письмо с маркой, на которой был изображен матрос. Таким образом, его фигурка не была плодом фантазии тети Дот – просто теперь изображение стало множественным.
Моряки сменились полянами, покрытыми грибами, а затем звездой Давида. Невролог госпиталя, где лежала тетя Дот, носил эту звезду поверх одежды, и тетя Дот после его посещений продолжала «видеть» звезду часами, хотя, в отличие от матросов, только в единственном экземпляре. Потом звезда Давида исчезла за «светофором, на котором то включались, то выключались красные и зеленые сигналы». Затем исчез и светофор – его сменили маленькие золотые рождественские колокольчики. Колокольчики уступили свое место в галлюцинациях молитвенно сложенным рукам, затем больная начала видеть «чаек, песок, волны и берег». Чайки на лету отчаянно хлопали крыльями. (До этого момента все галлюцинаторные образы были статическими; неподвижные изображения медленно проплывали перед внутренним взором.) На смену летающим чайкам явился греческий бегун в хитоне, похожий на древнего олимпийца. Ноги бегуна двигались, как крылья чаек. На следующий день больной привиделись плотные ряды плечиков с висящей на них одеждой. Это была последняя сложная галлюцинация. На следующий день, как за шесть дней до этого, больная видела только молнии в левой половине поля зрения. Это был конец того, что сама больная назвала своей «зрительной одиссеей».