«Я просыпаюсь после спокойного сна, в котором мог видеть вполне заурядные сновидения, словно от толчка. Открыв глаза, я вижу перед собой чудовищ, которых была бы не способна создать даже коллективная фантазия Голливуда. Галлюцинация исчезает секунд через десять, и тогда я снова обретаю способность двигаться. Когда же она возникает, я подскакиваю на месте и дико кричу. Сейчас дела пошли хуже – за ночь я могу проснуться раза четыре, и каждый раз с такими вот кошмарными видениями. Я уже начал бояться ложиться спать. Вот, например, что я вижу. Надо мной склоняется огромная фигура закутанного в черное ангела смерти.
Рядом со мной лежит разлагающийся труп.
Меня хватает за горло страшный крокодил.
На полу, рядом с кроватью, в луже крови лежит младенец.
На меня, усмехаясь, смотрят страшные рожи.
Очень часто я вижу огромных пауков.
Мне на лицо ложится огромная рука. На полу я тоже вижу громадную пятерню примерно пяти футов в поперечнике.
Меня покрывает густая паутина.
Мне в лицо летят птицы и насекомые.
Из-под скалы на меня пристально смотрят два человека.
Я вижу самого себя, но в образе старика – этот старик в строгом костюме стоит возле моей кровати.
В моей постели две крысы грызут гнилую картофелину.
На меня падает масса разноцветных флагов.
На полу, рядом с кроватью, лежит какой-то дикарь, покрытый клочьями рыжей шерсти.
На меня сыплются осколки стекла.
Я попадаю в ловушку для лобстеров.
Я вижу множество красных точек – как будто на меня откуда-то брызжет кровь.
На меня падают бревна».
Говорят, что гипнагогические и гипнопомпические галлюцинации являются более живыми и яркими у детей, но яркие галлюцинации мистера Фиша преследуют его всю жизнь – они начались, когда ему было восемь лет, а теперь ему уже за восемьдесят. Почему он так предрасположен к гипнопомпическим галлюцинациям – загадка. Несмотря на то что за свою жизнь мистер Фиш видел тысячи гипнопомпических галлюцинаций, они не помешали ему полноценно жить, сделать хорошую творческую карьеру. Мистер Фиш был успешным художником и конструктором, обладавшим блестящим зрительным воображением. Иногда он даже черпал вдохновение в своих сюрреалистических галлюцинациях. Кроме того, мистер Фиш верит в вещие сны и паранормальные явления, и мне кажется, что немалую роль в этой вере сыграли его пожизненные галлюцинации.
Галлюцинации мистера Фиша необычны своей частотой (чем доставляют ему массу неприятностей), но их содержание в целом типично для такого рода видений. Вот что писала мне о своих гипнопомпических галлюцинациях Элин С.:
«Самая типичная из них возникает, когда я, проснувшись, сажусь в постели. Я явственно вижу человека – обычно это пожилая женщина, которая сидит у меня в ногах и внимательно на меня смотрит. (Думаю, некоторые люди – но не я – могут принять эту галлюцинацию за призрак.) Иногда я вижу большого – размером в добрый фут – паука, ползущего вверх по стене. Порой мне видится фейерверк, а иногда маленький чертик, который сидит у меня в ногах и крутит педали стоящего на месте велосипеда».
Многие рассказывают, что в своих гипнопомпических галлюцинациях видят пауков и змей, чертей и великанов-людоедов. Убедительная реальность этих галлюцинаций, исключающая их чисто сенсорную природу, порождает чувство «присутствия» кого-то или чего-то рядом, присутствия, которое может казаться приятным или, наоборот, устрашающим. В такие моменты человек подчас не может сопротивляться ощущению реальности происходящего.
Лично у меня гипнопомпические галлюцинации чаще носят слуховой, а не зрительный характер, но и они отличаются значительным разнообразием. Иногда они являются продолжением сновидения или кошмара. Однажды я услышал, как что-то скребется в углу комнаты. Сначала я не обратил особого внимания на этот шорох, подумав, что в углу скребется мышь, но звук постепенно становился все громче и громче и, наконец, начал меня пугать. Встревоженный, я бросил в угол подушку. Однако это действие (точнее, воображаемое действие) меня разбудило, я открыл глаза и убедился, что я дома, а не в больнице, как мне казалось во сне. Но звук не прекратился, он слышался еще несколько секунд и казался мне абсолютно реальным.
Случались у меня и музыкальные галлюцинации (это было, когда в качестве снотворного я принимал хлоралгидрат). Эти галлюцинации были продолжением музыки, звучавшей во сне. Однажды это был квинтет Моцарта. Моя обычная музыкальная память и способность к музыкальному воображению не отличаются такой силой. Я не способен в воображении услышать звучание каждого инструмента в квинтете, не говоря уже об оркестре, и поэтому такое прослушивание – при том что я явственно различал звучание каждого инструмента – привело меня в полный восторг. Чаще, однако, в более спокойном состоянии, мои гипнопомпические состояния просто лишают меня критического отношения к музыке, которую я слышу, и в таком состоянии я нахожу восхитительной практически любую музыку. Такое случается каждое утро, так как я просыпаюсь от того, что начинает работать радио, настроенное на волну классической музыки. (Один мой друг, художник, говорит, что он точно так же воспринимает цвета ярче, а текстуру, с бо́льшими деталями, когда просыпается по утрам.)
Недавно у меня была удивительная и даже трогательная галлюцинация. Не могу вспомнить, что мне снилось перед пробуждением и снилось ли вообще, но, проснувшись, я увидел перед собой свое собственное лицо – точнее, то лицо, каким оно было в сорок лет, – с черной бородой и застенчивой улыбкой. Светлое, выполненное в пастельных тонах, лицо это висело в воздухе в натуральную величину на расстоянии пары футов и внимательно смотрело на меня с нежной улыбкой. Провисев так несколько секунд, лицо исчезло, словно растворившись в воздухе. Я испытал странное, ностальгическое чувство, ощутив кровную связь со своим прежним, молодым «я». Лежа в кровати, я пытался вспомнить, не видел ли я в молодости свое нынешнее лицо – лицо почти восьмидесятилетнего старика, – просыпаясь по утрам и принимая гипнопомпический привет из далекого будущего.
Наши сновидения могут быть невероятно фантастическими и сюрреалистическими, но мы принимаем их без всякой критики, ибо во сне пребываем в ином состоянии сознания, нежели во время бодрствования (редкие случаи сновидческих состояний являются скорее исключениями). Проснувшись, мы помним лишь ничтожную долю наших сновидений и легко забываем о них как о «дурных снах».
Галлюцинации, напротив, поражают нас настолько, что мы порой на всю жизнь запоминаем их в мельчайших подробностях. В этом и состоит главное отличие связанных со сном галлюцинаций от сновидений. У моего коллеги, доктора Д., была в жизни всего одна гипнопомпическая галлюцинация, случившаяся тридцать лет назад, но он до сих пор очень живо ее помнит:
«Была тихая летняя ночь. Я проснулся около двух часов ночи, что бывало со мной довольно часто, и увидел рядом с кроватью индейца – могучего мужчину ростом около шести с половиной футов, мускулистого, черноволосого и черноглазого. Я подумал, что если он захочет меня убить, то я ничего не смогу сделать, и что, вероятно, он нереален. Тем не менее он стоял рядом со мной словно живая статуя. Мысли мои лихорадочно метались: как он мог проникнуть в мой дом? Почему стоит неподвижно? Это не может быть реальностью. Однако его присутствие сильно меня напугало. Через пять – десять секунд он стал прозрачным и постепенно растворился в воздухе» [73] .