Многие исследования личности и мозга фокусируются на дофамине и серотонине, двух нейромедиаторах, вырабатываемых клетками среднего мозга и играющих важную роль в регулировании активности нервной системы. Эти медиаторы выбрасываются нервными окончаниями разных областей мозга и удаляются переносчиками дофамина и серотонина, молекулярными насосами, которые всасывают их обратно в клетки для дальнейшего использования или уничтожения.
Деятельность этих нейромедиаторов может повлиять на особенности личности как человека, так и животных. Например, исследования однояйцевых человеческих близнецов показали, что около половины всех черт, связанных с тревожностью, передаются по наследству. Некоторые из этих различий могут быть связаны с разницей в действии серотонина. Специально выведенные мыши с отсутствием конкретного типа рецептора серотонина проявляют гораздо меньше тревожности в конфликтных ситуациях, чем их нормальные сородичи. У людей исследования наследственно передающихся черт личности дают основания предположить, что тревожные черты могут быть связаны с недостатком специфического белка, ответственного за обратное поглощение серотонина. Влияние этого белка составляет немногим менее одной десятой части от общей наследуемой черты тревожности. Как у людей, так и у мышей на отношения между обратным поглощением серотонина и настроением можно оказать определенное воздействие. Прозак избавляет от тревожности и депрессии, подавляя активность поглощающего серотонин белка.
Другой пример личностной черты, привлекающей особое внимание исследователей, — склонность искать новый опыт. Как можно предположить, эта тенденция находится в обратной зависимости от желания избежать опасности. Как поиск новизны, так и стремление избежать опасности связаны с определенным типом рецепторов дофамина не только у людей, но и у чистопородных лошадей.
По генетическим особенностям, таким как активность дофамина и серотонина, можно лишь немного предсказать черты личности. Однако исследования все равно представляют большой интерес, поскольку они направлены на потенциальную возможность узнать, как все-таки определяются черты нашей личности — и через гены, и через влияние окружающей среды. Кроме того, если личность и ее настроение — это черный ящик с дюжиной кнопок, то наша способность их идентифицировать и включать при необходимости не потребует больше принятия лекарственных препаратов вроде прозака.
В то же время слабость имеющихся у нас ассоциаций заставляет задаться вопросом: как особенности личности могут так осязаемо наследоваться, тогда как отдельные гены личности столь сложно идентифицировать? Исследования показывают, что врожденные аспекты личности полигенны, т.е. создаются в результате деятельности многих генов, возможно — сотен. Поэтому даже в лучших случаях генетические черты — скажем, конкретный тип рецептора — могут внести лишь крохотный вклад в разницу между особенностями отдельных индивидуумов.
С точки зрения эволюции полигенная природа личности может быть хорошим вариантом. Сексуальная репродукция смешивает гены обоих родителей непредсказуемым образом, что позволяет снова и снова кидать кости, получая в результате самые разные личностные черты, поколение за поколением.
Равномерное распределение вариантов темперамента у животных и людей приводит нас к вопросу о том, что наше восприятие нормы и аномалии может меняться в зависимости от времени и местной культуры. Кто-то, кого считают безнадежно больным навязчивым неврозом в Папуа — Новой Гвинее, может быть безобидным коллекционером часов в Швейцарии. Даже экстремальные индивидуальности, возможно, будут способны помочь нашему виду выжить во времена великой нужды. Лучших воинов армии Чингисхана в настоящее время заперли бы в психушке как жаждущих крови психопатов. Так что когда вы в следующий раз столкнетесь с человеком с диагнозом синдрома дефицита внимания, просто подумайте о том, какой бы из него получился отличный охотник-собиратель.
Говоря о животных, мы не используем слово «любовь», предпочитая термин «спаривание». Но понаблюдайте за поведением пары степных полевок — оно очень напоминает именно любовь. Степная полевка — маленький коричневый грызун, роющий норы, остается с одним и тем же партнером на протяжении всей своей жизни (что весьма необычно, поскольку только 3— 5% животных моногамны). Оба родителя ухаживают за детенышами, и, потеряв партнера, степная полевка, как правило, не ищет ему замену.
А вот серая полевка предпочитает жить в одиночестве и склонна к беспорядочным связям. При сравнении мозга этих двух близкородственных животных ученые узнали немало о нейронной основе создания пар. Чтобы исследовать процесс создания пар в лабораторных условиях, ученые позволили одной полевке свободно перемещаться по клетке, состоящей из трех отделений, соединенных трубками. Полевку сажали в пустое отделение, которое соединялось двумя переходами с отделением, в котором находился партнер этой полевки, и с другим отделением — с незнакомой полевкой. Чем больше времени животное проводило вместе со своим партнером, тем более привязанным оно считалось. Неудивительно, что самым сильным стимулом для формирования пары является наличие сексуальной связи с партнером, хотя некоторые степные полевки просто жили друг подле друга.
Два нейромедиатора — окситоции и аргинин-вазопрессин — контролируют у полевок формирование пар и поддержание отношений. Оба эти медиатора важны для социального распознавания у грызунов. Окситоцин высвобождается у многих млекопитающих во время стимуляции влагалища или шейки матки, включая рождение детенышей и спаривание. Окситоцин важен для появления связи «мать — детеныш» у многих видов животных, и во время образования пары он больше влияет на самок полевок, чем на самцов.
А вот аргинин-вазопрессин отвечает за разнообразное поведение самцов, включая агрессию, мечение запахом и ухаживание. Похоже, что этот гормон является главным у самцов полевок при формировании пары. Однако в трудную минуту любой из этих пептидов способен стимулировать создание пары у полевки любого пола. Проникновение одного из этих нейромедиаторов в мозг приводит в скором времени к образованию пары после кратковременного знакомства с партнером, даже если эти полевки еще не спаривались.
У моногамных степных полевок в определенной области мозга больше рецепторов, воспринимающих оба этих медиатора, чем у неразборчивых степных. В середине мозга располагаются две области, которые отвечают за выбор партнера: так называемое «прилежащее ядро», в котором находится большое количество рецепторов окситоцина, и вентральный паллидум с большой концентрацией рецепторов аргинин-вазопрессина.
Местное блокирование любого типа рецепторов предотвращает образование пары, что происходит и при блокировании рецепторов окситоцина в префронтальной коре или подавлении рецепторов аргинин-вазопрессина в латеральной перегородке у самцов. Все эти области являются частями мозговой системы подкрепления (см. главу 18). Выделение медиатора дофамина во время этого цикла критически необходимо для реакции на естественное подкрепление — еду, секс или на вызывающие привыкания наркотические вещества.