А как быть женщине, если яйцеклетки, как было сказано выше, тяжело сохранить в замороженном состоянии? Совсем недавно в этой области медицины произошла настоящая революция. В клинике Сент-Люк в Брюсселе появился первый ребенок, зачатый после того, как матери трансплантировали ткань яичников. Мать страдала раком лимфатических узлов и должна была несколько лет проходить химиотерапию. Доктор Жак Донне взял у нее не яйцеклетки (потому что их сложно хранить), а ткань яичника. Он сохранил ее, и когда через шесть лет женщина захотела завести ребенка, он имплантировал ей эту ткань. У женщины снова начался процесс созревания яйцеклеток, она забеременела естественным путем и родила ребенка. Тридцатидвухлетняя женщина с тканью яичника и яйцеклетками, образовавшимися в ней, когда женщине было двадцать пять. Невероятно, правда?
Стоит прояснить еще несколько вопросов. Получается, в будущем можно будет сохранять не яйцеклетки, а ткань яичников молодой женщины. Эту ткань позднее можно будет имплантировать, и в результате оплодотворения более молодых яйцеклеток будут наступать беременности. Чтобы установить, что ребенок действительно появился от более молодой яйцеклетки, а не из остатков старой ткани в организме, сохраненную ткань яичника женщины можно имплантировать в предплечье. Оттуда далее добываются яйцеклетки, оплодотворяются искусственным путем и перемещаются в матку. Вы думаете, что я говорю чепуху? Но так уже делали! Однако необходимо провести еще много исследовательской работы. И я вижу в этом выход. Это дает возможность женщинам однажды отсрочить свою менопаузу на годы и, может быть, родить еще много детей – с минимальным риском получить генетические изменения, потому что яйцеклетки в этом случае будут совсем не старые. Без сомнения, это был бы выход для нашего общества – как вы думаете?
Решение стать родителем в зрелом возрасте, решение завести только одного ребенка зачастую основано на огромном желании иметь здорового и умного наследника, которому можно дать все самое лучшее. Но, к сожалению или к счастью, ничего не поделаешь. Из всего вышесказанного ясно, что попытка осуществить желание родителей иметь детей с помощью специальных генетических манипуляций – довольное безнадежное предприятие. Обычно не один ген, а сотни оказывают воздействие на выражение какого-то качества. Генетика – очень сложная штука, и мы многого еще не знаем, ну а самое важное в том, что в жизни человека играют роль не только гены. В большинстве случаев современные родители многое делают для того, чтобы сделать окружающий мир своих детей более комфортным (и мы об этом еще непременно поговорим). И опять же, этот окружающий мир тоже необходимо брать в расчет.
Чтобы дети выросли хорошими, при них не следует ругаться и демонстрировать дурные манеры. Дети многое перенимают от родителей. И тем не менее, раз уж мы заговорили о генетических заболеваниях, ни на что нельзя повлиять, можно лишь смотреть. Гены изменить невозможно, но мы способны противопоставить окружающий мир невыгодным генным вариантам. Уже во время беременности проводят исследование околоплодных вод и плаценты, чтобы узнать, страдает ли ребенок адреногенитальным синдромом. Благодаря медикаментозному вмешательству во время беременности можно избежать развития гермафродитизма у девочек. При тяжелой форме гипотериоза после генетического анализа используется пренатальное лечение, которое помогает предотвратить необратимую задержку психического развития. Цена инвазивного вмешательства во время беременности высока – риск потерять ребенка немал. Поэтому следует все хорошо взвесить. При многих генетических заболеваниях, которые определяются еще до рождения, невозможно использовать какое-либо лечение. При тяжелых заболеваниях у родителей, к сожалению, остается лишь один вариант – аборт. В наши дни такое решение принимается и на довольно позднем сроке. Хочу заметить, что я нисколько не хочу критиковать подобное решение. Но как, например, политикам, демографам, футурологам есть, что сказать по этому поводу, так и у генетика есть свое мнение на этот счет. И вот еще что: поздние беременности приводят, как уже было сказано выше, к тому, что все сложнее осуществить задуманное. По этой и по многим другим причинам, о которых я сейчас не говорю, сильно возросло количество случаев искусственного оплодотворения. В наши дни уже есть возможность исследовать путь зародившегося эмбриона до того, как он попадет в матку, и решить определенные генетические проблемы. И количество таких исследований в ближайшие годы только возрастет – как в Европе, так и в США. Я осмелюсь предположить, что совсем скоро искусственное оплодотворение без такого рода генетического обследования эмбрионов едва ли будет проводиться. Для этого имеются явные предпосылки, которые связаны с развитием общества, а также потребностями и желаниями родителей.
А как быть с теми желаниями родителей, которые касаются их детей? Они (желания) – мерило всех вещей? Или желание узнать, что будет с их ребенком, появится в будущем? Вопрос о том, кто и что о чьих генах может узнать, на мой взгляд, самый важный, когда речь идет о будущей силе, генах, которые будет иметь ребенок. Почему? Сколько конкретных желаний родителей принимать в расчет, если, например, известно, что ежегодно в Китае примерно миллион беременностей прерывается, потому что при исследовании во время беременности выясняется, что родится девочка, а родители хотят мальчика?
А надо ли, чтобы родители все знали о генах своих детей? У мужчины есть сестра, которая страдает болезнью Хантингтона. Умная и совершенно здоровая жена и мать в сорок два года вдруг потеряла рассудок, перестала узнавать своих детей, не знала, как ее зовут, и превратилась в больную, за которой требовался уход. Болезнь проявилась только во взрослой жизни, но в генах она была с самого начала. Она была заложена генетически, и ее появление нельзя было предотвратить, ее нельзя было излечить. Муж ушел от нее, ухаживать за ней остался брат. И не только за ней – он стал опекуном обоих детей этой женщины. Теперь он узнает, что болезнь генетическая, то есть унаследованная. Вероятность того, что у каждого прямого потомка этой женщины в этом же возрасте проявится болезнь и он так же сляжет, как его мать, – 50 %. Более того, он выясняет, что генетики при чтении ДНК могут установить, какие гены больные, а какие здоровые. Так называемые пророческие генетические анализы дают генетику возможности, которых нет ни у одного врача-клинициста. Генетик может совершенно здоровому человеку предсказать, какими болезнями он заболеет (или не заболеет). Брат женщины, имеющей болезнь Хантингтона, пошел к генетику и попросил его сделать генетический анализ своим племянникам. А ведь у него самого два сына. Это значит, ему нужно обеспечить финансовую поддержку всем четырем парням, а оплатить учебу каждому он просто не в состоянии. Поэтому из двух своих племянников он выбирает того, кто подает больше надежд, – того, кто умнее и в сорок лет не растеряет весь свой ум. Это было верное решение вложения денег. Придуманная история? Возможно, и придуманная. Но если бы в моей практике и не было такой истории, я все равно бы задумался над этим. Кто и что о чьих генах и когда может узнавать? Есть над чем призадуматься…
Глухонемая пара спрашивает через переводчицу, возможно ли уже во время беременности установить, родится ребенок глухим или нет. Существуют разные известные и еще не известные признаки, по которым определяют глухоту. По ним можно определить, родится у глухонемой пары слышащий ребенок или тоже глухой. Вероятность этого, как и вопрос, можно ли проверить это с помощью генетического анализа, зависит от вида генотипа. Но пренатальное исследование в этом отношении несущественно, потому что лечения на таком раннем сроке нет, а прерывание беременности из-за установления факта, что ребенок родится глухим, конечно, не имеет никаких оправданий. Родители имеют в виду, что они все равно никогда не сделают аборт, если выяснится, что ребенок будет глухим, но возможно, решатся на него, если он будет слышащим. На самом деле они хотят повысить шанс родить глухого ребенка. О таком мы уже слышали. В этом случае мотивация не в том, чтобы присоединиться к элитной группе глухонемых людей. Скорее всего, больше имеет место страх, что слышащий ребенок для того, чтобы научиться говорить, должен много часов проводить со слышащими и говорящими людьми. Но у этой пары нет в семье никого слышащего, к тому же они не хотят ежедневно отдавать свое дитя на многие часы каким-то чужим людям. Так и получается, что кто-то хочет слышащего ребенка, а кто-то глухого. Но кто и что о чьих генах и когда может спрашивать? Есть над чем призадуматься…