Дик Форрест не ошибся, заявив своим опекунам, что его мозг въедается в книги, точно кислота. Никогда еще, кажется, ни один юноша не получал столь необычного образования, – причем он руководил им сам, не отвергая порой и чужих советов. Умению использовать чужие мозги он, видимо, научился у отца и у Джона Чайзома из Джингл-Боба. Там, в степи, он привык подолгу сидеть молча и размышлять, в то время как ковбои вели неторопливую беседу у костра и фургона с продовольствием. Теперь благодаря своему имени и состоянию он легко добивался знакомства и бесед с профессорами, директорами школ, всевозможными специалистами и дельцами; он мог слушать их долгие часы, лишь изредка вставляя слово, почти не спрашивая, а только впитывая в себя то, что они ему рассказывали, – и был доволен, если ему удавалось из этой многочасовой беседы извлечь хотя бы одну мысль, один факт, которые помогли бы ему решить вопрос, какое именно образование ему нужно и как его получить.
Затем он начал выбирать себе преподавателей; и уж тут пошли такие приглашения и увольнения, такие вызовы и отказы, что все только диву давались. Молодой Форрест не стеснялся. С одними Дик занимался месяц, два или три, но с большинством расставался в первый же день или в первую неделю; и неизменно платил в таких случаях за целый месяц вперед, даже если их попытка чему-то научить его продолжалась не больше часа. Он всегда был в этих делах щедр и великодушен, – оттого что имел возможность позволить себе щедрость и великодушие.
Этот мальчик, который не раз подбирал объедки после кочегаров, запивая их водой из колонки, узнал на своей шкуре цену деньгам и что покупать самое лучшее в конце концов выгоднее всего. Для поступления в университет надо было прослушать годичный курс физики и химии. Покончив с алгеброй и геометрией, он обратился к видным профессорам физики и химии при Калифорнийском университете. Вначале профессор Кэйри рассмеялся ему в лицо.
– Мой милый мальчик… – сказал он.
Дик терпеливо дал ему высказаться, затем спокойно заявил:
– Поверьте, профессор, что я не дурак. Ученики средней школы и подготовительного училища – просто младенцы. Они жизни не знают. И еще не знают, чего хотят или почему хотят того, чем их напичкали. Я знаю жизнь. Знаю, чего хочу и почему. Они занимаются физикой два часа в неделю в течение двух полугодий, что составляет вместе с каникулами целый год. Вы лучший преподаватель физики на всем Тихоокеанском побережье. Учебный год как раз кончается. Если вы посвятите мне всю первую неделю каникул, каждую минуту вашего времени, я пройду этот годичный курс физики. Во сколько цените вы такую неделю?
– Вы не купите ее и за тысячу долларов, – отозвался профессор Кэйри и решил, что вопрос исчерпан.
– Я знаю размеры вашего жалованья… – начал Дик.
– Ну, и сколько же я, по-вашему, получаю? – резко спросил профессор.
– Во всяком случае, не тысячу долларов в неделю, – так же резко возразил Дик, – и не пятьсот, и не двести пятьдесят… – Он поднял руку, ибо профессор хотел прервать его. – Вы сейчас сказали, что не можете продать мне свою неделю и за тысячу долларов. А я и не собираюсь покупать ее за эту цену. Я вам предлагаю две тысячи. Господи! Ведь жить-то мне считанные годы!..
– А разве годы жизни можно купить? – насмешливо спросил профессор.
– Безусловно можно. Ради этого я здесь. Я покупаю за год три года, и ваша неделя – часть этого года.
– Но я же еще не дал согласия, – заметил профессор Кэйри.
– Может быть, сумма вам кажется недостаточной? – холодно настаивал Дик. – Скажите, какую вы считаете справедливой?
И профессор Кэйри сдался. Так же сдался профессор Барсдейл – самый видный химик в городе.
Своих преподавателей по алгебре и геометрии Дик уже возил охотиться на болота Сакраменто и Сан-Хоакина и провел с ними там больше месяца. Покончив с физикой и химией, он отправился с историком и преподавателем литературы на охоту в округ Карри, в юго-западной части Орегона. Он следовал примеру своего отца: учился и развлекался, жил на свежем воздухе – и в результате прошел без особого напряжения обычный трехлетний курс средней школы в один год. Он стрелял дичь, ловил рыбу, плавал, тренировался и вместе с тем готовился в университет. И он стоял на верном пути. Он мог его избрать потому, что миллионы отца сделали его хозяином жизни. Деньги были для него всегда только средством. Он не умалял, но и не преувеличивал их значения. Он только покупал на них все, что ему было нужно.
– Странная разновидность мотовства, я ничего подобного не встречал! – заметил мистер Крокетт, показывая остальным опекунам представленный Диком годовой отчет. – Шестнадцать тысяч долларов ушло на учение, причем он сюда включил все расходы: стоимость железнодорожных билетов, чаевых, порох и патроны для преподавателей.
– Ну, экзамены он все-таки выдержал, – сказал мистер Слокум.
– Да, и приготовился за один год, – проворчал мистер Дэвидсон. – А мой внук, в то время как Дик начал готовиться, поступил в Белмонтское училище, и дай бог, если ему через два года удастся добраться до университета.
– Что ж, одно могу сказать, – заявил мистер Крокетт, – отныне, сколько бы мальчик ни потребовал на свои расходы, ему можно доверить какую угодно сумму.
– Теперь я сделаю маленькую передышку, – заявил Дик своим опекунам. – Я опять иду голова в голову со своими сверстниками, а уж насчет знания жизни – им до меня далеко. Я встречал немало мужчин и женщин, я узнал жизнь и видел так много хорошего и дурного, высокого и ничтожного, что сам иногда не верю – неужели это правда? Но я все видел своими глазами.
Отныне я уже не буду спешить. Я догнал других и пойду ровным шагом. Главное – не задерживаясь, переходить с курса на курс. И когда я окончу университет, мне будет всего двадцать один год. На учение денег теперь пойдет гораздо меньше, репетиторы уже не понадобятся, и можно будет тратить больше на развлечения.
Мистер Дэвидсон насторожился:
– А что вы разумеете под словом «развлечения»?..
– О, разные там студенческие общества, футбол… Не отставать же мне от других, сами понимаете. Кроме того, меня очень интересуют моторы, работающие на бензине. Я намерен построить первую в мире океанскую яхту с бензиновым двигателем…
– Еще взорветесь, – покачал головой мистер Крокетт. – Все это вздор, все теперь помешались на бензине.
– Нет, не взорвусь, я приму меры, – ответил Дик, – а для этого нужны эксперименты и деньги, и потому я прошу выдать мне новую чековую книжку, на тех же правах, что и раньше.
В университете Дик Форрест ничем не выделялся, разве только тем, что пропустил на первом курсе больше лекций, чем другие студенты. Но лекции, которые он пропускал, были ему не нужны, и он знал это. Преподаватели, подготовляя его к вступительным экзаменам, прошли с ним вперед также и большую часть первого курса. Между прочим, он организовал футбольную команду первокурсников, впрочем, такую слабую, что ее побеждали все, кому не лень.