«Отличная у нас получилась команда!» – подумал он.
А тут еще, словно в подтверждение этого тезиса, Пузиков, нечаянно нажав на что-то, включил сирену, и они двигались под ее громкое завывание.
Высунув морду, из открытого заднего стекла весело смотрел Арнольд. Здоровенный пес обожал кататься на машине. Правда, ему нечасто удавалось это делать, так что теперь он отрывался вдвойне.
С каждой секундой машина все больше разгонялась. Промчавшись сквозь сквер, она буквально слетела с высокой бровки, угрожающе накренилась, но выправилась и покатила к выезду из города.
– Туркина, колись: ты давно зимой за рулем сидела? – поинтересовался Борька.
– Никогда не сидела, – призналась она. – Папа меня только летом тренировал. И потом, у нас переднеприводная, а это заднеприводная…
– Ай, да не поворачивай ты так! Могла бы притормозить! Ты красный свет видишь? – крикнул Борька.
Катя снисходительно фыркнула.
– Этот свет еще не очень красный. Мой папа всегда так говорит. Он утверждает, что бывает сильно красный свет, не очень красный и почти что не красный. К тому же мы с сиреной, а с сиреной можно! – сказала Туркина.
– Ого, да мы едем с ветерком! – сказал Федор.
– Ага! С ветерком! – оборачиваясь к нему, радостно согласилась Туркина. – Мама говорит про меня, что я была бы водитель ас, если бы почаще смотрела на дорогу… А-а, вот дурацкий грузовик! Откуда он только вынырнул? Не видит, что ли, что я еду?
– О нет, чтоб мне лопнуть! Да не смотри ты на меня – смотри вперед! – закрывая глаза, простонал Пузиков.
Когда неприятности сваливаются на голову, главное – уберечь макушку.
Народная мудрость
Их трофейная милицейская машина быстро мчалась по расчищенному шоссе. Катя решительно шла на обгон, встраиваясь между ехавшими попутно автомобилями.
– Мне нравится ездить с сиреной! Полный атас! Глянь, как они все шарахаются! А ну брысь, мелюзга! Шляются тут грузовики всякие, порядочным людям проехать не дают! – азартно восклицала Туркина.
Борька, сидевший рядом с ней, от страха пытался сползти под сиденье, но у него это не особенно получалось, так как он для надежности пристегнулся.
– Эй, Туркина, прекрати сейчас же их подрезать! Ты что, автогонщица? – взвизгивал в ужасе Пузиков.
– Скорее угонщица! – прокричала Катя. – И вообще, я предупреждаю, что у меня с торможением не очень. Зато разогнаться – это я запросто: с первой передачи на вторую, со второй на третью и так далее, пока коробка не кончится!
Арнольд с заднего сиденья басисто рявкнул. Похоже, он был единственным, кого эта стремительная гонка действительно забавляла. Остальные, включая того же Федора, ощущали себя не ахти. Борька тот вообще давно жалел, что не отправился пешочком.
Внезапно милицейское радио, находившееся в машине, заработало, и салон огласился его хриплым звуком.
– Всем патрульным постам ДПС! Повторяю, всем патрульным постам ДПС! От здания городского детского театра угнана милицейская машина. Принять срочные меры к ее задержанию. В машине находятся опасные преступники! При задержании проявлять особую бдительность – преступники вооружены.
– Нет, ты слышала, Туркина, это мы-то опасные преступники! – воскликнул Федор.
– Угу! Еще и вооруженные! Не надо было тебе забирать у него пистолет, – откликнулась Катя.
– А что я мог сделать? Оставить пистолет ему, чтобы он нам вслед бабахнул? – стал оправдываться Федор.
Радио захрипело, продолжая:
– Особые приметы преступников: Макаров Федор, на вид пятнадцать лет, рост 175–177 см, лицо продолговатое, волосы коротко подстрижены. Одет в синюю куртку с капюшоном. Туркина Екатерина, на вид четырнадцать-пятнадцать лет, рост средний, волосы темные, длинные. Одета в дубленку рыжего цвета и сапоги. Пузиков Борис, на вид шестнадцать-семнадцать лет, одет в меховую куртку синего цвета типа «аляска»…
– Елы-палы! Слышали, мне на вид семнадцать лет! – с гордостью воскликнул Пузиков. – Учитесь, как надо выглядеть, пацаны! Ну разве это не круто?
– Повторяю… Пузиков Борис. Особые приметы. Фигура неспортивная, полная. Лицо – бугристое, на лбу прыщи… – после небольшой паузы продолжило радио.
Несмотря на то, что ситуация в целом не располагала к веселью, Федор расхохотался.
– Ну что скажешь, «полная фигура»?
– Что!!! – взревел Пузиков, которому наступили на больную мозоль. – Это у меня-то лицо бугристое! Я им дам прыщи! Они у меня сами прыщами покроются! И не только прыщами, но и фингалами! Дайте мне молоток, я из этого радио кучу хлама сделаю!
Впрочем, задора Борьке хватило ненадолго. Вскоре он окончательно приуныл.
– Ну все! – убито сказал Пузиков. – Теперь на нас еще и угон. Как минимум нам светит колония для несовершеннолетних. Небо в клеточку, друзья в полосочку, учителя с резиновыми дубиночками.
– Не думай об этом. Главное – спасти Землю от агнеров, – сказал Федор.
– Точно, правильный ты наш, – издевательски подтвердил Пузиков. – Спасем ее от агнеров, а сами, не теряя времени, в колонию. Будем там загорать и всем про инопланетян рассказывать. Там такие байки любят слушать.
– Приготовьтесь, мальчики, поворот! – предупредила Катя.
– Где?
– А-а! Туркина-Буркина, ты обалдела! Раньше надо было предупреждать! – завопил Пузиков, вцепляясь в сиденье.
Снизив скорость, Катя свернула на грунтовую дорогу со множеством рытвин. Машина поплелась по ней вперевалку, то и дело подскакивая на ухабах.
– Эй, Туркина-Буркина, совсем хочешь из меня душу вытрясти? Ты куда едешь? – завопил возмущенный Пузиков.
– Там впереди, метрах в пятистах, пост ДПС. Надо его объехать, чтобы нас не перехватили, – пояснила Катя.
Пытаясь объехать непролазную грязь, она заехала правыми колесами в глубокий снег. Машина забуксовала.
– Вылезайте, мальчики, будете толкать!
– Ага, щас! Сплю и вижу! Только грыжи мне не хватало! – пробурчал Пузиков, неохотно отстегивая ремень.
Он успел уже сообразить, что хорошей физкультуры ему не миновать, и эта перспектива его не особенно устраивала.
Когда пост ДПС остался позади, машина с тремя подростками вновь выбралась на шоссе.
– Уф! Туркина-Буркина, попробуй еще раз застрять! Больше не буду выталкивать! Покупай себе в деревне корову и впрягай ее! – отдуваясь, пригрозил Пузиков.
Его синяя «аляска» пестрила грязевыми брызгами из-под колес буксующего автомобиля.
Арнольд сочувственно положил толстяку на плечо свою голову и негромко ободряюще заскулил.