– Не нужно.
– Есть фото в другом…
– Не надо.
– Угу. Ладно. Утром я говорил с Клавдией Навратиловой. Она сама толком не поняла, что произошло.
– Конечно. У нее тяжелейшая травма.
– Вы с ней говорили?
– Я? Нет. Мы общались по делу и очень коротко.
– Наверное, вас огорчило это происшествие.
– Конечно.
– Хорошая девушка, – сказал Яир.
– Вы сдружились? – Джейкоб обращался в основном к Петру.
Тот пожал плечами:
– Говорю же, разговоры по делу. Короткие.
– Она объяснила свой уход?
– Наверное, слишком тяжелые воспоминания.
– Клавдия кое-что сказала, чего я не понял. – Джейкоб раскрыл блокнот на странице со словом Blato. – Не знаете, что она имела в виду?
– Я это не понимать, – сказал Яир.
– По-чешски «глина», верно? – спросил Джейкоб.
Петр кивнул.
– Так что она хотела сказать?
– Уборщица, – сказал Яир. – Все время грязь.
– Тут не грязь. Глина.
– Налить воды – будет грязь.
Джейкоб ждал, что скажет Петр, но тот смотрел в пространство.
– Есть предположения, кто в ту ночь мог быть в синагоге или где-то неподалеку?
– Например, кто? – спросил Петр.
– Скажем, у кого-то есть ключ или кто-то решил подготовиться к утренней молитве.
– С утра даже миньян [48] не набирается, кто придет в четыре утра?
– Тот, кто особенно печется о синагоге.
– Все мы печемся, – сказал Петр. – Это наше наследие.
– Но вы-то – начальник охраны. Для вас это нечто большее.
– Все почитают синагогу.
Молчание.
– На булыжнике оставили знак, – сказал Джейкоб.
– Тут малевать граффити, – кивнул Яир.
– Это не заурядный вандал. – Джейкоб взял телефон и нашел снимок выломанного булыжника. – Теперь вы поймете, почему я не могу полностью исключить версию преступника с еврейскими корнями.
Охранники промолчали, но Яир покосился на Петра.
– Кто-то поменял камень, – сказал Джейкоб.
– Конечно, – ответил Петр. – Не оставлять же дыру.
– Куда делся старый булыжник?
– Наверное, полиция забрала.
– Лейтенант Хрпа хотел осмотреть камень, но тот исчез.
– Не могу ничего сказать.
– Не можете?
– В смысле, не знаю.
Джейкоб посмотрел на Яира, тот сделал несчастное лицо.
– Может, лейтенант его потерял, – сказал Петр.
– Он не похож на растеряху, – возразил Джейкоб.
Петр потер подбородок:
– Всякое бывает.
– Еще я узнал, что чердачная дверь была открыта, – сказал Джейкоб.
– Случается, какие-нибудь умники влезают по пожарной лестнице, – ответил Петр. – Начитались легенд и перебрали пива.
– Влезают – и что дальше?
– Слезают. Там не войти. Дверь заперта изнутри.
– Не боитесь, что кто-нибудь сверзится?
– Мы не в ответе за всякого дурака.
– Да, конечно. Но вы сказали лейтенанту, что дверь открылась от ветра.
– Я так сказал?
– Вы так сказали.
– Что ж, это возможно.
– Вряд ли, если дверь заперта изнутри, – сказал Джейкоб.
Яир был заинтригован.
Насчет его начальника – не поймешь.
Наконец Петр произнес:
– Как правило, заперта.
– Но?
– В ту ночь, я думаю, была открыта.
– Вы думаете, – сказал Джейкоб.
Петр бледно улыбнулся:
– Такая вот скверная привычка.
– Что ж, хорошо. Как вы думаете, кто ее отпер?
Вновь молчание, еще дольше.
– Яир, тебе пора заступать, – сказал Петр.
– Еще рано пока.
Петр не ответил, израильтянин вздохнул и встал.
– В чем дело? – спросил Джейкоб, когда Яир вышел.
– Это он. Голова. Тот самый англичанин. Никаких сомнений.
– Вы не хотели говорить при Яире.
– Зачем его расстраивать.
– Он вроде не слабак.
– Напускное. Есть программа для демобилизованных израильтян. Пару лет их натаскиваем, потом они едут домой. – Петр прищурился: – Сколько вам лет, Джейкоб Лев?
– Тридцать два.
– Вы впервые в Праге.
Джейкоб кивнул.
– Раньше не было желания?
– Времени. И денег.
– И как вам тут?
– Честно? Жутковато.
– Не вам первому.
– Вы не ответили на мой вопрос. Почему чердачная дверь оказалась открыта?
– Наверное, я забыл запереть.
– Вы бывали на чердаке.
– Не раз.
– Я думал, это запрещено.
– Кто-то же должен присматривать.
– У начальника охраны нет других дел?
Петр улыбнулся:
– Громкое название невидной работы.
– Кто еще там бывает?
– Публике вход закрыт.
– Кто, кроме вас, имеет доступ на чердак?
– Никто.
– А ребе?
– Ребе Зиссман здесь служит всего три года. Он даже не просится.
– Сколько надо прослужить, чтобы получить право на вход?
– Больше трех лет.
– А вы часто бываете на чердаке?
– Каждую пятницу.
– Перед шаббатом.
Петр кивнул.
– И всякий раз отпираете дверь?
– Не всякий.
– И что ж тогда?
– Моя забывчивость – всего лишь версия, – сказал Петр.
– Есть другая?
– Туристы.
– Нельзя же все валить на туристов.
– А что такого? – Петр поерзал. – Наверное, в тот день я не запер дверь.
– Это ваш окончательный ответ.