Работать приходилось осторожно, как археологу, и не только потому, что при неверном расчете траектории появлялась опасность подстрелить доктора. Осыпь была большая и подвижная. Ошибка в расчетах могла привести к тому, что вся масса щебня сдвинется вниз, и над Бозе вырастет курган втрое больший, чем сейчас.
К пятой минуте Макс разбросал крупные обломки, подвижки которых могли вызвать обвал, и просканировал оставшиеся груды щебня. Они слегка сместились, но существенно работы не прибавилось. Бозе был уже в полуобмороке от нехватки кислорода, но еще мог соображать и упорно пытался колдовать над недочетом в программе трансформации. Синтетик доктора работал на пределе возможностей, но пока у них обоих ничего не получалось. Нет, программу они исправили, но все упиралось в реализацию нового алгоритма – трансформация аварийной капсулы в скафандр могла привести все к тем же к подвижкам сыпучего груза, давившего на Бозе. По расчетам синтетика это могло привести к перегрузке в самом прямом смысле этого слова и отказу брони. Проще говоря, Бориса могло расплющить.
К десятой минуте между камнями блеснула серебристая искра. Хауэр забросил винтовку за спину и перешел на «ручной режим». Руками разгребать завал получалось не так быстро, но за три минуты Макс все-таки расчистил достаточный участок и рискнул соединить свою броню с оболочкой Бориса. Доктор к тому времени уже почти не подавал признаков жизни, и его синтетик-компаньон ничего не мог с этим поделать.
Сцепка наноботов получилась прочная, а кроме того, часть энергии и несколько десятков колоний аварийной капсулы передались оболочке Хауэра для усиления и повышения мощности экзоскелета. Максу оставалось поднатужиться и буквально выдернуть Бозе из завала. Синтетики синхронизировали усилия, и все получилось более-менее удачно. Синтетик доктора отключил, наконец, аварийный режим, а синтетик Макса дал команду наноботам обеспечить маскимальную тягу в минимальное время. Доктор вылетел из кургана, как рыба, пойманная на удочку, и завалился на Хауэра.
Наноботы вернулись по штатным местам и разорвали сцепку, но столкнуть с себя Бозе командору удалось не сразу. Доктор обмяк и сделался неподъемным. Хауэр все-таки справился, уложил Бориса на спину и быстро осмотрел. Видимых повреждений вроде бы не было. Синтетик доктора это подтверждал. Но в целом выглядел Бозе паршиво. Оболочка трансформировалась в легкий боевой костюм без шлема, и Макс отлично видел лицо Бозе. Оно было синюшно-серым. А главное – доктор не дышал.
– Синтетик Бозе, подключиться к дыхательному центру! – приказал Макс. – Обеспечить гипервентиляцию легких! Знаю, что не свойственная функция. Дыши за него, это приказ! Сердце? Что с ним? Запустить! Никаких резервных копий! Я тебе устрою светлую память! Реанимировать компаньона-носителя!
– Командор, мы нашли выход, – сообщил семьсот десятый. – Кифер идет к вам.
– Почему только кифер?
– Он приведет вас сюда. Мы изучили подземелье, командор. Это продолжение тоннеля, по которому мы попали в квадрат Эпсилон-13. В основном тоннель уцелел. Мы можем уйти по нему в любом направлении гораздо быстрее, чем по грунту.
– И скрытно, – вдруг выдохнул Бозе, – что немаловажно.
– Очнулся! – Хауэр шумно выдохнул с большим облегчением. – С возвращением! Твой синтетик уже собрался отправить в сеть резервную копию.
– Не дождетесь!
– Как там?
– Там хорошо, там все свои, – Борис приподнялся и оперся на локоть. – Но процесс перехода в мир иной мне категорически не понравился! Долго я был археологическим артефактом?
– Тринадцать минут.
– Рекорд. Спасибо тебе, Максим. Я перед тобой в долгу.
– Пожалуйста. Только никаких долгов между нами быть не может. Мы ведь друзья.
– Да. – Бозе сел. – И к друзьям ты относишься трепетно, даже если они этого не заслуживают. Спасибо еще раз, командор. Голова кружится.
– Это от избытка кислорода. Синтетик «прокачал» тебя по полной программе. Зато вон какой ты теперь розовый.
– Синтетик, прекрати за меня дышать, сам справлюсь!
– Тоже начал говорить с искусственным компаньоном? – Макс усмехнулся.
– Дурной пример заразителен.
– Давай помогу встать.
– Я сам, – поднявшись на ноги, Борис все-таки оперся о плечо товарища. – А вот и Момо, наш проводник по новой Терранове, пардон за неуклюжий каламбур! Уходим в подполье?
– Да. – Хауэр кивнул. – Во всех смыслах. И очень быстро. До взрыва силовой установки в «черепахе» одна минута. Погнали…
Если верить старой схеме базы Эпсилон-13, вход, а вернее, провал в тоннель с деревянными сводами образовался примерно на том участке местности, где прежде стояла главная башня. Момо первым протиснулся в косую щель между крупными каменными обломками и вполне понятно махнул хвостом – «за мной». Хауэр последовал за жуком без колебаний, а вот Борис замешкался. Это было неудивительно. Вот только что он выбрался из одного завала, и теперь ему предлагали добровольно залезть в новый. Преодолеть психологический барьер оказалось непросто.
Помог доктору Бозе, как ни странно, взрыв силовой установки. Прочный панцирь гигантской «черепахи» погасил взрывную волну, но земля все-таки ощутимо дрогнула, да и громыхнуло вполне отчетливо. Однако никаких подвижек обломков не произошло. Это убедило Бориса в том, что завал не замурует его, как в прошлый раз, и доктор решился последовать за товарищами.
После исполнения достаточно сложного акробатического этюда под названием «просачивание по каменному лабиринту», троица все же очутилась в тоннеле, но, как ни странно, мароманнов и жука никто не встретил. Робокриги находились неподалеку, но были заняты другим делом. Они отслеживали передвижение еще одной группы выживших. И отслеживали этот процесс через прицелы винтовок.
Макс жестом приказал Борису оставаться с жуком, а сам перевел винтовку в боевой режим и двинулся к позициям робокригов. Ботаник и семьсот десятый притаились неподалеку от еще одной дыры в своде тоннеля. Под дырой было полно обломков, поэтому пыльные робокриги почти слились с местностью. Хауэр включил маскировку и тоже превратился в живой камень. Темноту в тоннеле нельзя было назвать абсолютной, гнилушки на деревянных стенах и сводах давали какой-никакой минимум света, и этих считаных люксов вполне хватало, чтобы разглядеть цели. Это были пять дактианцев. Двое в униформе охранников и трое в армейской «живой броне».
– Есть идентификация, командор, – доложил в режиме связи между синтетиками семьсот десятый. – Один из дактианцев – тактик Сайрус Рем. Уничтожить?
– Стойте! – вдруг жарко шепнул кто-то прямо в ухо Максу. – Не стреляйте!
Хауэр даже вздрогнул от неожиданности. Вообще-то незаметно подкрасться к мароманну сзади не удавалось еще ни одному противнику. Для такого финта враг должен обладать выдающимися способностями либо считаться абсолютно безопасным для воина, как ребенок или невооруженная женщина, – хотя бы по мнению бдительного синтетика, раз уж сам боец-мароманн оказался шляпой.