Он споткнулся о рельс и, не в силах больше контролировать себя, бросился вдоль стены. С разгону налетел на веревку, вцепившись в нее, подпрыгнул, качнулся, перебирая руками. Оглянулся – незнакомец смотрел точно на него.
Пригоршня стал подниматься, переставляя по стене ноги и лихорадочно перебирая руками. Раз-два, раз-два, раз-два! Вот и галерея, а вот прямо над головой – длинный ствол «психа», показавшийся чуть ли не родным. Здравствуй, браток, рад тебя видеть, безумный ты сукин сын! Нырнув вбок, Пригоршня кувыркнулся через ограждение рядом с турелью. При этом слишком далеко вытянул ноги, и они попали в поле зрения датчика – центральный «псих» загудел, вздрогнул, ствол его качнулся.
Пригоршня уже лежал на полу галереи. Сердце колотилось вроде и не быстро, но очень громко и сильно, от каждого удара грудь содрогалась, перед глазами вспыхивали бледные круги, а в ушах пульсировал многоголосый шепот.
«Псих» погудел еще немного и успокоился. Шепот в голове тоже стих, сердце забилось спокойней. Пригоршня встал на колени, недоумевая, что с ним случилось. Никогда так не боялся, даже когда их катер подорвали фугасом у берега, и пришлось под плотным огнем плыть к осоке, а воду вокруг прошивали вереницы пузырьков, и рядом в темном клубящемся облаке медленно опускалось тело капитана, прошитое тремя пулями…
Тогда было страшно, конечно, страшно, только мертвецы не боятся, но не было такой бездумной паники, какую вызвал этот силуэт в тумане. В задницу мутанту Зону с ее заморочками! Пригоршня достал пистолет, навалившись на ограждение, направил ствол вниз, чтобы отправить незнакомцу в тумане несколько свинцовых гостинцев.
Только человек исчез. И туман тоже. Вернее, он по-прежнему висел синеватой пеленой, но дальше от стены, а прямо под Комплексом было чистое, хорошо просматриваемое пространство.
Ему захотелось не просто плюнуть с галереи – захотелось вылезти на ограждение, вжикнуть «молнией» и послать вниз молодецкую струю, окропить, так сказать, Зону желтеньким, выразив таким способом свое превосходство над ней. Пометить территорию. Пригоршня – человек! Воин! Пригоршня, блин, самец, и это звучит гордо!
Конечно, глупостями заниматься он не стал. Убрал пистолет в кобуру и направился к люку, но на полпути вернулся, вытянул наверх веревку, оставив конец привязанным, бросил на галерее. Наверное, это тоже вздор, чепуха, как и паническое бегство, но чепуха более оправданная. Зона его знает, что за дрянь может приползти по веревке, даже невзирая на пулеметы. Пригоршня решил, что Химик бы его одобрил. Кстати, как он там?
* * *
– Ты вернулся? Наконец-то.
Голос у кандидата был напряженный. Пригоршня и сам нервничал, а в такой ситуации хорошо пожрать – самое оно, сразу примиряет с жестокой действительностью, поэтому прежде чем ответить, он поставил на стол поднос с едой, которую притащил из кухни, сел в кресло, взял бутерброд и только тогда сказал:
– Ага, здесь я. Уже успел внизу побывать, спустился по веревке.
– Отлично! И что внизу?
– Заперто там, вот что. Ворота… вообще никак, нереально пробиться. Еще есть дверь мастерской возле депо, в ней замок, но ключа нет. Сталь на двери – о-го-го, а замочная скважина такая узкая, вроде и не для ключа. Кабинет Шульца я уже обыскивал, стол, шкафы – тут тоже никаких ключей нет.
Разделавшись с бутербродом, Пригоршня выпил минералки. Схватил второй кусман хлеба, макнул его в открытую рыбную консерву, сверху положил несколько сардин и снова принялся жевать.
– Какие-то проблемы были? – продолжал выспрашивать Химик.
– На спуске – никаких. Но внизу…
– Можешь не чавкать?
Ишь ты! Пригоршня еще ночью понял, что в партнеры по несчастью ему достался интеллигент. Вообще, он ко всяким таким типам интеллектуальных профессий относился снисходительно. Если природа не дала мужику силы и жизненного задора – пусть будет хотя бы умником, все же какая-то польза.
– Ладно, не чавкаю, – дожевав бутерброд, он вытер руки о нижнюю часть столешницы и откинулся в кресле.
– Так что случилось внизу?
– Да там… Когда я слез и пару минут покрутился, туман из Зоны вдруг подтянулся к самой стене, резко так. И в нем появился какой-то мужик. Не разобрать, кто. Одет непривычно. Высокий, в шляпе. В руках огнестрел с коротким стволом. Остановился – и смотрит. А еще у меня в голове зашептались, такое уже было, когда вчера очнулся. И страшно стало. Как оно называется, нам доктор в больничке рассказывал, когда я с ранением лежал… Паническая атака, ага?
– Есть такое, хотя в твоем случае это была не она, по-моему.
– Ладно, я полез назад, и, когда выглянул сверху, – уже ни тумана, ни мужика. То ли он ушел, то ли мне все это померещилось. Зона морочила.
– Она может, – согласился Химик. – В Зоне иногда подобное случается: пропадают люди, предметы, дома или целые участки. Или, наоборот, находят… тела, в общем.
– Чьи тела?
– Неизвестно чьи. То есть людей, но странно одетых. Иногда – растерзанные. И еще, помнишь, я говорил о радиоприёмнике? Он у меня теперь постоянно с собой, примотал его к костылю и то и дело кручу, это же единственная связь с внешним миром. Так вот, вчера в эфире я слышал странные помехи. Похожие на многоголосый шепот. Утром сегодня их уже не было, но недавно они опять вспыхнули. Даже громче, чем вчера. На пару минут, и смолкли.
– Хочешь сказать, я эти же помехи слышал в своей голове, когда увидел того мужика?
– Помехи – отголоски аномального излучения из Полесья, – уверенно объявил Химик. – И то, что ты их слышал в голове, на самом деле очень странно. Я вот например ничего такого… Ну, хорошо, то есть ты не можешь проникнуть в депо?
– Пока не знаю как. Надо думать.
Они замолчали. Пригоршня воспользовался паузой, чтобы срубить еще бутерброд с парой огурцов и выпить минералки. Когда добулькивал остатки, Химик спросил:
– Ты проверил все помещения, куда имеешь сейчас доступ? Тебе надо найти что-то такое, что поможет попасть в вашу оружейку и, еще важнее, в депо. Сколько времени… ого, уже почти восемь. Пригоршня, друг, нам спешить надо!
– Почему спешить? – спросил Пригоршня. – Куда ты спешишь, а, друг Химик? Что ты мне до сих пор не рассказал?
– Есть кое-что… – собеседник вдруг охнул, потом тихо застонал.
– Эй, эй, что там у тебя? – забеспокоился Пригоршня. – Кандидат, а ну отвечай! Что случилось?
– Прихватило, – слабо ответил Химик. – Нога, в смысле, как-то вдруг резко… Погоди, приму обезболивающее.
– Тебе лежать надо.
– Так я и лежу. Тут возле стола навалил гору матрасов.
– В палате лежать. И чтоб грудастая медсестричка тебе бульон подливала.
Донеслось шуршание, тихое звяканье. Пока Химик занимался собой, Пригоршня быстренько отнес поднос в кухню и вернулся, на ходу соображая, как вскрыть двери оружейки. Что хочет Химик – его дело, у Пригоршни своя цель: деньги в железном чемоданчике и голубая мечта, которую с их помощью можно воплотить в жизнь. И хаос вокруг Зоны ему даже на руку. Он доберется до тайника в поезде и тихо свалит за Периметр. Пока тут все успокоится, пока разные службы заработают… он будет уже далеко. Будет наслаждаться солеными брызгами и ярким солнцем. Одно непонятно: на что там Химик намекал вчера, прежде чем они отправились спать, что-то он говорил про экспедицию Кауфмана и связанную с ней проблему. Напрямую спрашивать не хочется, чтоб не вызывать подозрений – пусть кандидат сам расскажет.