— Майстрюк… Это была его засада. Он убил их и принял их форму! — сбивчиво прошептала она. — Какие-то люди, выстрелы… Если бы в них не стали стрелять, то меня бы уже…
Плечи Лирды вздрагивали, и Дымла, прижимая девушку к себе, утешающе поглаживала ее.
— Он погиб, его больше нет, я это чувствовала… — выдохнула наконец Лирда.
Дымла покосилась на Грзенка, стоявшего рядом с надуто-важным видом, и прошептала Лирде в ухо:
— Не волнуйся, они живы… Они уехали задолго до засады.
Лирда жадно уставилась на нее:
— Но откуда ты знаешь… Неужели ты?..
— Тшш! Кое-кто из них мне тоже не совсем безразличен.
— Ты следила за ними все это время? — прошептала Лирда. — Можешь не отвечать, только моргай.
Дымла моргнула.
— И ты знаешь, где они сейчас? Взгляд Дымлы заискрился лукавством.
— А мне ты скажешь? Скажешь?
Но тут послышался хриплый лай, и возле них очутилась лохматая помесь ризена и овчарки. Пес заблудился в тоннелях, и сквозь него проехало с десяток поездов, прежде чем он смог наконец выбраться.
— Ты цела? — Бнург на всякий случай обнюхал Лирду, чтобы убедиться, что это действительно она.
Внезапно Лирда вскрикнула:
— Видимо, уже ненадолго… Он нашел меня!
Все три пришельца стояли к ней лицом, поэтому только она могла видеть, что происходит у них за спиной.
Не маскируясь и не прячась, к ним быстро катились два беловатых склизких шара. Пользуясь сумерками, им удалось подобраться незаметно, и они отрезали Лирде путь к спасению, прижимая к стене кирпичного дома.
— Беги! Чего встала — беги! — пролаял Бнург. Он бросился одному шару наперерез, но шар, даже не заметив бедного призрака, прокатился сквозь него.
Вот он — звездный час майстрюка, завершающий миг охоты! Лирда прижалась к стене дома, видя, как шары неуклонно приближаются к ней с двух сторон. Она лихорадочно пыталась сменить форму, но не смогла. Материя перестала ее слушаться, да и тело стало словно чужим, будто никогда и не были подвластны ему превращения. Ожерелье сдавило ей шею огненным кольцом, Лирда едва не вскрикнула от боли. Но именно боль от ожога заставила ее пробудиться, и она поняла, поняла то, к чему уже столько времени подбиралась и на пороге чего стояла.
— У меня нет ее! Слышишь, тварь, нет! Нет абсолютной материи, нет того, что тебе нужно! Я земная, я обыкновенная и всегда буду такой! Мое тело не потащится за тобой в веренице шаров, оно навсегда останется на Земле!
Лирда крикнула это отчаянно, ни на что не надеясь и не прося пощады.
Шары были уже совсем близко, а сзади лишь холодная кирпичная стена девятиэтажки.
— Пошел вон! Я тебя боюсь! — Лирда завизжала, как обычная девушка Земли, и неожиданно для себя попыталась пнуть ближайший шар ногой. Но шар почему-то поспешно откатился… Оба шара майстрюка замерли, остановились в некотором отдалении и словно молчаливо рассматривали Лирду. Их белые мягкие тела сокращались и подрагивали, как дохлые медузы на песке. Майстрюк находился в нерешительности…
Неожиданно ожерелье снова ожгло Лирду. Девушка, не сдержавшись, вскрикнула, схватилась за него рукой и сильно рванула. Только бы избавиться от этого бесполезного ошейника! Она рванула еще раз, нить ожерелья, стеснявшая шею, лопнула. Крупные жемчужины градом посыпались на асфальт.
— Великое Нечто! — крикнул Грзенк. — Вы это видите? Бнург в страхе завыл.
— НЕТ!!!
Жемчужины росли, меняли цвет, пока наконец на земле у ног Лирды не выстроилась цепочка шаров, очень похожая на цепочку майстрюка, с тем лишь отличием, что все шары были разного цвета. Шары, покачиваясь, поднялись над землей, потолкавшись, цепко соединились между собой, а потом неторопливо поползли вверх в направлении едва видимого на небосклоне Сатурна. Шары майстрюка бросились было следом за цепочкой, но после изменили направление и, образовав собственную коротенькую цепочку, затерялись в пелене сиреневых ночных туч.
Лирда и три призрака остались одни у кирпичной стены дома. Где-то наверху открылась форточка. Мелькнула красная точка окурка.
— Больше майстрюк не станет тебя преследовать. Что-то в тебе изменилось, ты больше не его добыча, — сказал Грзенк.
— Наверное, я и на самом деле стала земной женщиной, — не без грусти заметила Лирда. — Одной из многих.
— Рр-ав! Теперь я понимаю слова Крама, что Большой Майстрюк и Великое Нечто одно и то же. Ты же видела его? Оно очнулось и улетело. И даже не посмотрело на нас, осталось совершенно безразлично к нашим душам и нашим судьбам.
— А ты бы хотел, чтобы оно сожрало наши личностные сущности? — съязвил более практичный Грзенк.
— Выходит, миссия нашей цивилизации закончена? Конечным смыслом ее существования были поиски Большого Майстрюка? — провыл пес.
— Да ладно тебе, не будь занудой. Возможно, это только первая ступень и скоро у нашей цивилизации появится новое предназначение… — отмахнулся Грзенк. — А пока я буду орланом, и плевать мне на все! — Старый узбек взмахнул руками и, на ходу превращаясь в орлана, с гортанным криком взмыл ввысь.
— Во Вселенной грядут перемены, — негромко сказала Дымла, всматриваясь в серебристое мерцание луны.
— Какие перемены?
— Этого никто не знает. Поживем — увидим!
— А долго их ждать?
— Посмотрим. Быть может, десять тысяч лет, а может быть, миллиард.
— Так долго? — удивилась Лирда. Дымла, прищурясь, посмотрела на нее:
— Время у тебя есть. Время наделать ошибок и время их исправить. Только не стой на месте и не вздыхай! Вперед очертя голову!
— К нему? — растерянно спросила Лирда. — И ты скажешь мне, где он?
— Разумеется. Я сама поеду с тобой. Как считаешь, достойна твоя старая бабка счастья?
Все еще не смея решиться, Лирда подняла голову и посмотрела на отца, который пронесся над ними с широко распростертыми крыльями.
— Сама совершай свои ошибки! — крикнул ей орлан. — Возможно, когда-нибудь тебе это надоест, и ты поймешь, что рождена не для этого… А я пока подожду! Прощай!
И он взмыл в небо.
— И я, пожалуй, тоже пойду… Только учтите, я буду крутиться где-нибудь поблизости и надоедать вам! — пообещал Бнург и, вильнув хвостом, растворился в воздухе.
— Так ты считаешь, что я могу? — спросила Лирда.
— Разумеется, можешь… Ведь ты теперь не мрыг, не спрут, а земная девушка. Даже майстрюк это признал, а уж ему-то можно верить, — приободрила ее Дымла.
Ночным поездом Китти и Лида прибыли в Петербург. В поезде к ним пытался клеиться какой-то подвыпивший субъект, который, сбиваясь, называл себя то режиссером, то редактором русской версии журнала «Cosmopolitan» и ужасно надоедал, но когда их назойливый спутник на какое-то время удалился в туалет, с той стороны раздался дикий вопль. Пока проводница пыталась открыть заклинившую дверь своим ключом, режиссер барабанил в нее кулаками и кричал, что на него напала огромная собака, укусила и исчезла в неизвестном направлении.