Она протянула Тому чашку, что держала в руке.
Чашка была до краев наполнена сахарным песком, политым вустерширским соусом.
– Да, черт возьми! Сколько можно ждать?
Дядя Боб повторил жест жены.
Горка сахарного песка в его чашке была измазана горчицей.
«Ситуация не изменилась, – вынужден был констатировать Том. – Просто они затеяли новую игру. Теперь на пару».
– Я к вашим услугам, дамы и господа! – с готовностью улыбнулся Том.
– Черт возьми! – воскликнула тетя Мэгги, в обычные дни выражавшаяся гораздо мягче, и с размаху ударила чашкой по столу.
Чашка разлетелась вдребезги. Сахарный песок рассыпался по столу и полу. Коричневые пятна вустерширского соуса испачкали любимое платье тети Мэгги, но она даже не обратила на это внимания.
– Я не потерплю подобного хамства со стороны обслуги!
– Да! Черт возьми! – Вторя жене, дядя Боб и свою чашку расколотил о край стола. – Доколе? – спрашиваю я! – Доколе это будет продолжаться?
Том понял, что уладить дело миром, как он рассчитывал, не удастся. Нужно было срочно, что называется, на ходу изобретать другой план.
– Немедленно! – вытянув палец в сторону Тома, истерично возвопила тетя Мэгги. – Вы слышите? – Том коротко кивнул. – Немедленно подайте шампанское!
– Самое лучшее! – сделал широкий жест рукой дядя Боб.
– Нам и всем этим достойнейшим господам! – тетя Мэгги указала рукой на кухонную плиту, как будто там находился огромный зал, полный гостей.
– Живо! – затопал в ярости ногами дядя Боб.
– Сию секунду! – Том повернулся в сторону прихожей и щелкнул пальцами. – Шампанского! Самого лучшего! – он повернулся к мистеру Шепарду. – Тысяча восемьсот двенадцатый год вас устроит, сэр?
Дядя Боб потер пальцами нос и озадаченно посмотрел на жену.
– Пойдет, – благосклонно махнула рукой тетя Мэгги.
– Тысяча восемьсот двенадцатый год! – крикнул в сторону прихожей Том. После чего чинно сложил руки на животе и преданно уставился на спятивших родственников. – Могу я поинтересоваться, что господа празднуют? – деликатно осведомился он.
– Не можете! – резко осадила его тетя Мэгги.
– Да, не можете! – поддержал ее дядя Боб. – Но я могу вам ответить!
– Дорогой! – вне себя от возмущения приподнялась со своего места тетя Мэгги.
– Дорогая! – сделал успокаивающий жест дядя Боб. – В том интересе, что проявляет сей юноша, нет ничего предосудительного!
– Нет, есть, дорогой!
– Вовсе нет, дорогая!
– Есть!
– Нет!
Лицо тети Мэгги сморщилось, как будто она вознамерилась пустить слезу.
– Ты меня совсем не любишь, – плаксиво произнесла она. – Дорогой…
– Дорогая!
Дядя Боб пылко схватил тетю Мэгги за руку и припал к ней долгим, страстным поцелуем.
– Ах, дорогой! – расплылась в счастливой улыбке тетя Мэгги.
Дядя Боб тотчас же оставил ее руку и обратил свой взор на Тома.
– Ну посмотри, дорогая, какой замечательный юноша! Он мне напоминает… – дядя Боб осекся и озадаченно сдвинул брови. – Кого же он мне напоминает?..
– Да, пожалуй, ты прав, дорогой, – задумчиво посмотрела на Тома тетя Мэгги. – Мне он тоже кого-то напоминает… Ну хорошо, расскажи ему!
Дядя Боб вскинул подбородок и с гордостью сообщил:
– Сегодня я подстрелил дюжину велоцирапторов.
Том безнадежно всплеснул руками.
Надо же, уже и велоцирапторы пошли в дело!
А он-то надеялся, что дядя с тетей начали приходить в себя и вот-вот вспомнят, кто они такие и кем он им приходится…
– Он не верит! – махнула кончиками пальцев миссис Шепард.
– Разумеется, – довольно улыбнулся мистер Шепард. – В такое трудно поверить. Но уверяю вас, юноша, так оно и есть! Ровно двенадцать! И, честно признаться, могло бы быть и больше, но я решил остановиться на дюжине!
– Я обескуражен по иной причине, – удрученно произнес Том. – Сэр! Мэм! В нашем графстве охота на велоцирапторов запрещена законом!
– Да кто вы такой?! – возмущенно, но все же и немного испуганно воскликнула тетя Мэгги.
– Я инспектор по делам окружающей среды Осмонд.
– Но у меня есть лицензия! – попытался объясниться дядя Боб.
– Боюсь, сэр, она поддельная, – сообщил инспектор Осмонд.
– Но я-то этого не знал!
– Увы, сэр, это не освобождает вас от ответственности за гибель двенадцати превосходных особей благородных животных.
– И все же взгляните на нее!
– Хорошо, – не стал спорить инспектор Осмонд. – Где она?
– Лицензия в номере.
– Чудненько, – кивнул инспектор. – Тогда мы прямо туда и пройдем. Но сначала я должен провести формальное задержание. – Том схватил полотенце с крючка на стене. – Протяните руки, сэр!
– Но… Я возражаю!
– Сколько угодно, сэр, – устало вздохнул инспектор Осмонд. – Если вам нужны проблемы, я могу позвать констеблей. Но, мне кажется, вы будете глупо выглядеть перед своими же гостями, – Том сделал движение подбородком в направлении кухонной плиты, – если вас скрутят трое полицейских и силой наденут на вас наручники.
– Он прав, дорогой, – полушепотом, со слезой в голосе проговорила тетя Мэгги. – Не нужно устраивать прилюдный скандал. Я уверена, скоро полиция во всем разберется. И вам, инспектор, – миссис Шепард обожгла Тома гневным взглядом, – еще придется перед нами извиняться!
– Буду только рад это сделать, мэм, – вежливо козырнул ей инспектор Осмонд.
– Ну хорошо, – мистер Шепард протянул сведенные вместе руки. – Делайте, что должны, инспектор!
Том быстро обернул вокруг запястий дяди Боба полотенце и завязал его узлом.
– Что это? – непонимающе посмотрел на связанные полотенцем руки мистер Шепард.
– Новый вид наручников, – объяснил инспектор Осмонд. – Самые крепкие в мире. Еще ни одному самому ловкому преступнику не удалось из них выбраться. Попробуйте сами, сэр. Но предупреждаю, даже Гудини перед ними спасовал.
Стиснув зубы, дядя Боб попытался развести руки в стороны. Но, как и надеялся Том, у него ничего не получилось.
И дело было вовсе не в том, насколько крепко было завязано полотенце, а в том, насколько убедительны оказались слова инспектора.
– Теперь вы, мэм, – Том взял другое полотенце.
– Но послушайте!..
– Мэм, вы сами сказали, что не стоит устраивать сцен!
Связав и тете Мэгги руки полотенцем, Том сопроводил упавших духом родственников в их спальню на третьем этаже.