Спокойно и неспешно утекающий из настоящего в прошлое воскресный день в семье Шепардов.
Том часто задумывался о том, что происходит с настоящим, когда оно оказывается в прошлом? Или же оно становится прошлым? И существует ли будущее, если в него невозможно заглянуть? Прошлое тоже нельзя увидеть, но мы его хотя бы помним. Его следы сохраняются в виде фотоснимков и видеозаписей. А будущее мы можем себе только вообразить. Да и то, как правило, оно оказывается совсем не таким.
Задавать вопросы, на которые не существовало ответов, было одним из любимых занятий Тома. Он задавал их себе самому, потому что опасался, что другие могут принять это за еще одно проявление болезни. Особо интересные вопросы, над которыми действительно стоило серьезно подумать, Том записывал в особую тетрадь.
А еще Том порой задумывался над тем, согласился бы он променять спокойную и размеренную жизнь в доме Шепардов на какую-нибудь другую?
Смог бы он стать, к примеру, пиратом? Или охотником на динозавров? Или космическим рейнджером?..
Разумеется, никто подобных предложений Тому не делал, так что вопросы, подобные этим, размещались в чисто теоретической плоскости.
Том вообще любил представлять себя кем-то из тех, про кого он читал. Герои кинофильмов для этого не годились – Тому трудно было представить себя на месте известного или не очень актера. А вот читая книгу, он запросто мог вообразить себя любым из ее персонажей. При желании он мог бы даже представить, что он древнекитайский мыслитель Ван Би, работающий над постижением смысла учения о глубочайшем.
Но в данный момент мысли его были о другом.
Пока тетя Мэгги на кухне колдовала над вечерним блюдом, а дядя Боб что-то вскапывал, пересаживал и обрезал в саду, можно было подняться в свою комнату и включить ноутбук.
Шансы, что его застукают, были ускользающе малы.
А значит, можно было рискнуть.
Конечно, если он попадется за этим занятием, его ожидает серьезный разговор с тетей Мэгги и дядей Бобом о том, что пользование интернетом налагает на человека особую ответственность, а Том, стоит ему только включить компьютер, сразу же терял над собой контроль.
На самом деле Том вовсе не терял над собой контроль. Он просто переходил в иную форму реальности, где законы обычного мира уже не действовали. И он уже был не Томом Шепардом, а кем-то совсем другим – пользователем с ником vikontbd.
Но объяснять это тете Мэгги и дяде Бобу, разумеется, было бесполезно. Тетя Мэгги до сих пор, когда ей требовалось узнать расписание автобуса до Лондона, тратила уйму времени, чтобы дозвониться на станцию, вместо того чтобы заглянуть в интернет. А дядя Боб не мог взять в толк, как можно с помощью компьютера покупать саженцы.
Тома пугал не столько сам по себе разговор с дядей Бобом и тетей Мэгги – его бы он смог пережить, – сколько то, что после него он непременно лишится таким трудом добытого ноутбука.
Однако вторая половина воскресного дня в доме Шепардов была временем, когда каждый занимался своим любимым делом и не мешал другим делать то же самое. Дядя Боб проводил это время в саду, даже если лил дождь, тетя Мэгги на кухне создавала новое блюдо. Том смотрел телевизор и читал. Каждый был на своем месте и при своем деле.
Значит, риска никакого.
Ну, или почти никакого.
Еще раз тщательно взвесив на самых точных воображаемых весах все «за» и «против», Том осторожно, как будто кто-то мог его услышать, закрыл книгу и приготовился встать.
Телевизор Том собирался оставить включенным. Чтобы тетя Мэгги, если вдруг она выглянет в прихожую, думала, что Том все еще смотрит канал «Дискавери».
Но изображение на экране вдруг сжалось в крошечную точку, которая через секунду погасла.
Экран телевизора погас. Хотя сетевая кнопка на лицевой панели по-прежнему горела красным огоньком, показывая, что телевизор включен.
Когда что-то случается с антенной, экран засыпает «снег» или по нему бегут частые полосы. То есть хоть какие-то признаки жизни. Сейчас экран был непроницаемо черен. Как будто по другую его сторону не было ничего, кроме такого же непроглядного мрака.
Очень недовольный случившимся, Том протянул руку и взял пульт, лежавший на журнальном столике.
Через пару минут он убедился, что не работал ни один из ста тридцати двух каналов, подключенных через выделенную линию.
Переключившись на общую антенну, Том увидел тот же самый черный экран.
Отложив книгу, Том поднялся из кресла и подошел к телевизору, чтобы проверить подсоединения.
Ему опять-таки не потребовалось много времени для того, чтобы убедиться, что все в порядке. Приставка работала, все штекеры были как следует вставлены в нужные гнезда. Но экран телевизора оставался черным как крышка рояля.
Видимо, все-таки дело было в самом телевизоре.
Том прислушался к звукам, доносящимся снизу.
Тетя Мэгги, когда готовила, обычно включала маленький телевизор, стоявший на холодильнике. Она предпочитала старые детективные сериалы вроде «Убийства в Мидсомере» и «Она написала убийство». Или музыкальные конкурсы для не умеющих петь.
Но сейчас из кухни не доносилось ни звуков выстрелов, ни безмерно фальшивящих голосов.
Слышны были только резкие, отрывистые, приглушенные удары, как будто кто-то с силой втыкал нож в доску.
Или в замороженную курицу.
Тетя Мэгги вряд ли стала бы так развлекаться.
Приготовление еды было для нее своеобразным культом, наполненным глубоким, почти мистическим, хотя, может быть, и не всем понятным смыслом.
– Тетя Мэгги! – громко позвал Том, выйдя на лестницу.
– Да, Том?
Это был голос тети Мэгги.
Вот только звучал он как-то странно.
Как будто тетя Мэгги изо всех сил сдерживала рыдания.
Или кто-то сжимал ей горло.
– У тебя все в порядке?
– Да, Том!
Ну уж нет!
Том перегнулся через лестничные перила, но смог увидеть лишь крошечный кусочек кухонного пола, выложенного желто-коричневой плиткой.
Держась одной рукой за перила, а пальцами другой ведя по стене, Том быстро побежал вниз.
На середине лестницы он снова перегнулся через перила.
Теперь ему была видна половина кухни.
На большом кухонном столе лежали нарезанные овощи и зелень. Тетя Мэгги что-то делала на маленьком разделочном столике, стоящем справа от раковины.
Том видел только ее спину.
На тете Мэгги было домашнее платье в мелкий фиолетовый цветочек, которое ей нравилось больше других нарядов. Она так часто надевала это платье, что Том стал подозревать, что на самом деле их у нее несколько. Будь платье одно, оно давно бы уже выцвело, обветшало и пришло в негодность. Да и два платья тоже. Однако всякий раз, когда тетя Мэгги надевала платье в фиолетовый цветочек, оно выглядело как только что купленное.