— Да ладно, — ответил я. — Не так уж и много… А если честно, вы пришли только с этой новостью?
Он посмотрел на меня с интересом.
— Что, ощутили что?.. Вас уже сейчас можно в придворные. Они все умеют держать нос по ветру.
— А все–таки? — спросил я.
Он поморщился, это у него всегда так, когда должен сказать что–то неприятное, очень уж не любит это дело, проговорил с виноватым выражением лица:
— Дорогой Юджин, уж простите старика, но я просто уверен, что вашу боевую магию можно использовать как- то… тише, что ли?
Я пробормотал:
— Да не представляю…
Он сказал живо:
— На поле боя чем грохоту больше, чем лучше, но в городских условиях, в быту… неужели не предусмотрено? Народ волнуется, слухи идут один другого страшнее…
— Как–то не думал, — ответил я честно.
— Но вы подумайте!
— Да, высокий глерд!.. Обещаю.
Он еще не скрылся за дверью, как я хлопнул себя по лбу, ну что за идиот, ведь знал же, просто забыл, сосредоточился на самой возможности стрелять, не до побочного…
Дождавшись, когда за дверью затихнут голоса, поспешно выудил пистолет, взялся за ствол и дважды повернул, прислушиваясь к негромким щелчкам. Прицельная дальность чуточку нарушится, зато исчезнет грохот, иногда глушитель важнее меткости.
С ним пошло спокойнее, через дверь вообще ничего не слышно, я старательно создавал пулю, нажимал на спуск, всего пару раз не успел, сейчас главное научиться создавать пулю как можно быстрее, и чтоб ничего не отвлекало.
С полчаса стрелял в стену, отрабатывая скорость. Сперва просто представлял пулю как можно отчетливее, а в конце тренировки просто говорил шепотом «Пуля!» и сразу же нажимал на спусковую скобу.
Еще раз зашел Фицрой, снова принес безумно прекрасное вино, где только и берет такое, рассказал, что Форнсайн, стараясь выслужиться, с жаром проводит аресты заговорщиков, их сразу бросают в мрачную королев
скую тюрьму, суд не успевает разбирать их дела, а то и нарочито затягивает, так как большинство приходится отпускать, вина многих только в недоносительстве.
Наконец явился глерд Термине, в тех же начищенных до блеска доспехах, франтовато одетый, но непривычно сдержанный.
Я молча ждал, он с порога холодно и сухо поклонился.
— Глерд Юджин, — сказал он, глядя мимо меня, — вас приглашают к ее величеству.
— Чего? — спросил я. — В смысле, как бы зачем?
Он ответил так же коротко:
— Велел советник ее величества Мяффнер.
— Я вроде бы не подчиняюсь Мяффнеру, — ответил я. — И вообще никому… только немножко королеве. Но мне скучновато, так что да, я изволю. Отбыть. Отседова.
Он поспешно отступил в сторону, я прошел как мимо дерева, гвардейцы смотрят с интересом, чуют, когда что- то идет криво или по туго натянутому канату, а я неспешно сбежал вниз и вышел во дворец.
Термине догнал меня, но пошел впереди, показывая жестами стражникам по дороге, что идем по королевскому делу.
Так добрались до порога зала королевских приемов, навстречу вышел глерд Иршир, небрежным жестом отослал Терминса, как мальчика на побегушках, а мне сказал негромко:
— Идите рядом со мной. Держитесь достойно, головой не вертите, руками не размахивайте…
В огромной зале горят все люстры, свечи в стенах, все залито праздничным огнем, роскошь зала убивает, как и роскошь придворных, я бы ахал, если бы с детства не был равнодушен к красотам версалей и тутанхамоней.
Королева уже на троне, вельможи расправляют ей складки роскошнейшего платья, прикрывая носки туфель, глерд Иршир принес корону и бережно опустил на пышную прическу королевы.
Она поймала меня взглядом, а когда я приблизился и поклонился чуть–чуть, совсем не как преданный подданный, поморщилась и сказала едва слышно:
— Мой лорд–канцлер подобрал для тебя пару свободных глердств. Жди здесь, я за ним уже послала. А пока поприсутствуй на приеме… Встань слева от трона. Держись, как положено.
Я не знал, как положено, но догадаться не трудно: сделать постную морду, выпрямиться и ни на что не реагировать, чтобы все внимание было королеве.
Зал начал заполняться придворными. Как я понял, ждали в соседних залах, а теперь, когда начали впускать сразу с двух сторон, блестяще–парадное стадо хлынуло в сторону трона, там остановилось у края ковра, деликатно напоминающего о границе. Между толпой и троном должно быть достаточное пространство для тех, кто будет выходить вперед, красиво раскланиваться.
Справа от королевы встал Теренц Брандштетгер, высокий и крупный, с резкими чертами удлиненного лица, как бы подчеркнуто грубо и мощно вырезанного из камня.
Еще по прошлому визиту в королевство я знал, что он из древнейшего рода, который дал королевству великих полководцев, стратегов, дипломатов, канцлеров, потому не удивительно, что сейчас рядом с королевой, хотя есть ли у него какая–то должность, так и не слыхал.
На меня он даже не посмотрел, на пустое место не смотрят, красиво и осанисто взирал на заполненный зал, никого в отдельности не видя, а королева чарующе улыбнулась неимоверно толстому, добродушного вида толстяку, которого вытолкали в первые ряды.
— Благородный глерд Странмин, — проговорила она теплым голосом, — я наслышана о вашей помощи, которую вы оказали своим соседям! Это наводнение у них было просто ужасное!
Он поклонился, ухватил поданную ему руку и приложился толстыми губами.
— Ваше величество, — ответил он с некоторым укором, — это долг — помочь попавшему в беду. Тем более, соседу! Вы благодарите, а я начинаю думать, что я вообще–то злодей, а сейчас вот совершил добрый поступок, за который нужно поощрить…
Она улыбнулась, но ее улыбка тотчас погасла. Я проследил за ее взглядом, через зал идет в нашу сторону высокий, крупный мужчина в абсолютно черных доспехах, я узнал знаменитую черную бронзу, что крепче железа.
От него пахнуло недоброй мощью, придворные сразу начали убираться с его пути, образовав широкую просеку через весь зал к трону.
Я рассмотрел блестящую кирасу с незатейливым гербом, изображающим быка, поддевшего на рога льва, такой же блестящий, как кираса, и богато украшенный шлем держит на сгибе левого локтя, взгляд суров и прям, а лицо словно вырезано из камня.
Сразу бросил в мою сторону злой взгляд, потом метнул на королеву и снова посмотрел на меня. Лицо напряглось, словно увидел не совсем то, что намеревался.
Отвесил короткий поклон, голос его прозвучал подобно приглушенному грому:
— Ваше величество…
Королева выпрямилась, откинувшись на спинку трона, на герцога смотрит прямо и бестрепетно, все время помнит, умница, что хоть он и сильный самец, доминант и царь природы, но королева все–таки она.