Тем временем Скелет выглянул на балкон, но в ящик из-под овощей заглянуть не догадался, а зря: именно там лежали желанные слитки. Скелет огляделся и замер, как собака-ищейка, напавшая на след.
– Что-нибудь нашел? – окликнул Толстый.
– Посмотри, какая странная штука! Что бы это могло быть?
Внимание его привлек копирователь – одно из давних изобретений Фритта. С его помощью можно было размножить что угодно: от однородных предметов до биологических организмов, получив точно такие же копии. Изобретение состояло из двух частей: правая – эталонная, в нее помещался образец, а во вторую часть в резервуар засыпалось вещество, не важно какое: песок, кирпич, глина, мусор, бумага. Главное, чтобы общая масса загружаемого материала не была меньше, чем вес образца в эталонной, иначе копирование невозможно.
Для мамы название «копирователь» казалось слишком сложным и длинным, и она предпочитала использовать слово «размножилка».
– Забрось-ка в размножилку соли! И не забудь оттиражировать мыло для Нюсяки! Если останется песок, отшлепай золотые слитки! – кричала она мне порой, летая с пылесосом по коридору.
Для копирователя я чаще всего использовал песок, зачерпывая его ведрами из детской песочницы во дворе. После изменения атомных связей и молекулярного строения получалась точная копия того, что было в эталонной. Если я помещал в прибор золотой слиток, то появлялся второй золотой слиток, а если, к примеру, я сунул бы туда живого кота, то не прошло бы и десяти секунд, как на балконе шипели бы друг на друга два совершенно одинаковых кота. Папа запрещал Нюсяке близко подходить к копирователю, боясь, что если она случайно заберется в него, у нас будут две Нюсяки, настолько одинаковые, что не ясно, какая из них настоящая.
Ни Толстый, ни Скелет об этом не подозревали. Заинтересовавшись содержимым тумбочки, которая стояла у нас на балконе, Скелет сделал неосторожный шаг и... наступил в эталонную, которая ему, должно быть, показалась большим обручем. Копирователь зажужжал, снимая параметры объекта, и в резервуаре, в который я вчера загрузил ведер десять песка, началось преобразование материи.
Скелет распахнул дверцы тумбочки и, убедившись, что внутри нет ничего ценного, обернулся. По квартире разнесся оглушительный вопль. Лицом к лицу он столкнулся с тощим небритым мужичонкой в вязаной шапочке, настолько похожим на него, будто это был его близнец.
Двойник, тоже ощущая себя настоящим, завопил, и обе копии, напуганные друг другом, бросились наутек. Они ворвались в комнату и сбили с ног Толстого. Он упал, попытался выругаться, но, заметив толкнувших его близнецов, охрип и смог лишь тихо прохрипеть: «Мама! Двое на одного!»
Потом все трое выскочили в коридор и с перепугу вместо входной двери сунулись в ванную. А там среди пираний в милицейской фуражке сидел наш белобородый дедушка. Он прицелился в воров, выставив указательный палец, и крикнул:
– Пуф-пуф! Вы убиты!
Толстый и Скелет, выпучив глаза, уставились на старика. Апрчун снял свою милицейскую фуражку и, зачерпнув в нее пиранью, сунул жуликам под нос. Воры, захрипев, выбежали в коридор, толкаясь, выскочили из квартиры и загрохотали вниз по лестнице.
Проникнув в их сознание, дедушка понял, что именно напугало воров больше всего. Когда он снял свою любимую милицейскую фуражку, на макушке стал виден его третий глаз, обязательный для всех представителей амфибий на планете Ирксилон. Три глаза амфибиям необходимы, чтобы лучше видеть под водой, где на больших глубинах мало света. Мы-то привыкли к дедушкиному глазу, но представляю, каким потрясением он оказался для воров. Человек в милицейской фуражке со всевидящим оком на лбу и пираньи в ванной – немногие из людей в состоянии, увидев такое, сохранить спокойствие.
– Никогда не думал, что земляне настолько слабонервные! Тоже мне воры! Смылись и небось ничего стоящего не украли! – ворчал дедушка.
Он вылез из ванной, прошлепал в комнату и, к сожалению своему, убедился, что установка по клонированию динозавров продолжает как ни в чем не бывало грохотать в шкафу. Тогда дедушка раздраженно пнул шкаф ластой, запер входную дверь и, обидевшись на весь мир, заснул, глубоко дыша носом и пуская пузыри.
Вечером, когда мы вернулись домой, Апрчун не без язвительности рассказал нам об ограблении, все время злорадно повторяя: «Я же вам говорил!» Помню, мы расстроились, но не потому, что у нас пропало много ценного, а потому, что посторонние люди могли узнать о некоторых странностях нашего семейства. Разумеется, никакую милицию мы вызывать не стали, чтобы не привлекать лишнего внимания.
– Сотней бриллиантов больше, сотней меньше – какая разница! Всегда можно наштамповать новые! – решительно сказала мама, узнав о краже.
– Тебе легко говорить, а мне песок ведрами таскать! – обиженно возразил я. – На меня и так в подъезде, как на дурака, косятся, когда я тащу полные ведра. Нормальные люди мусор из дома носят, а я в дом.
– А ты ночью таскай, когда все спят! – посоветовал папа.
Вот и все его сочувствие!
На другой день Фритт вызвал мастера и сменил на входной двери замки. Мы думали, что нам больше никогда не придется столкнуться с Толстым и двумя Скелетами, но ошиблись.
Пугливый прохожий идет по кладбищу, а навстречу ему старичок.
– Не подскажете, который час? – просит старичок.
– Пять вечера.
– Ай-ай-ай! Значит, я опять вылез из склепа раньше времени!
Современный анекдот
Третьего февраля на втором уроке я сидел в классе и решал контрольную по математике, вернее, делал вид, что решаю, а сам придумывал промежуточные действия, которые следовало вписать, чтобы появился ответ.
Честно говоря – не обижайтесь, пожалуйста! – ваша земная математика бестолкова, в ней полно дурацких правил, законов и уравнений с иксами и игреками, в которых запутаться – раз плюнуть. Проблема землян в том, что они до сих пор не овладели навыком интуитивного знания, которое известно большинству цивилизаций, населяющих Вселенную.
Я точно не знаю, как к нам приходят интуитивные знания, но, когда я вижу уравнение или ряд чисел, меня осеняет внезапное прозрение, и в моем сознании, минуя промежуточные действия, вспыхивает правильный ответ. Папа говорит, что дело здесь в генетической памяти и что через пару тысяч лет такая память может развиться и у землян.
Но в школе интуитивные знания мне только мешают. Например, с теми же контрольными. Я записываю ответ, отдаю учительнице и, как вы думаете, что получаю? Тройку или двойку! Нашей математичке Инне Ивановне, по прозвищу Икса, нужен «ход моих рассуждений», те самые бесполезные действия, которых у меня нет. А без «хода рассуждений» Икса считает, что я списал правильные ответы из учебника.
Я сидел на контрольной и ломал голову над длиннейшим бессмысленным уравнением, которое в результате, как подсказывала мне интуиция, должно было сократиться до x = 2y. Но тут в класс постучали, и вошла завуч Лидия Порфирьевна.