И сразу стало хорошо. Нет, голова по-прежнему болела, грудь жгло, руки дрожали, во рту ощущался отвратительный привкус, очень хотелось пить – и выпить, кстати, но в мозгу прояснилось. Мысли потекли ровно и спокойно, исчезла паника.
Он, художник Олег Сотников, только что узнал самую главную тайну мироздания: после смерти есть жизнь. Человек не уходит в никуда, не исчезает, не превращается в хладный труп, он продолжает жить! Правы были те средневековые теологи, что рассказывали про ад и рай, прав был Данте, правы были священники и авторы Библии. Материализм оказался посрамлен.
Это было чудесно, это давало надежду, что впереди еще много всего, и хорошего в том числе. Сотников заплакал чистыми детскими слезами, и это были слезы радости. Наверное, так плакали бойцы, выжившие в самом страшном, самом безжалостном бою, так плакали шахтеры, спасенные из завалов в шахте, так плакали больные, возвращенные врачами с того света. Он плакал тут, уже за чертой, и ему было не важно, ад это или рай, главное – они есть, и он, Олег Сотников, тоже есть, существует, мыслит, чувствует…
Задрав голову, Олег прошептал сквозь слезы прямо в ослепительное сияние:
– Спасибо!
А потом из сияния спустился бог. Сотникова на мгновение удивило, что бог стоял на металлическом круге, подвешенном на тросах, – это было как-то театрально, как-то прозаически, но, в конце концов, кто он, ныне покойник Олег Сотников, такой, чтобы осуждать бога? Тем более величие небожителя затмило собой все эти технические нюансы.
Бог был высок, носил длинный кожаный плащ белого цвета и белую же фуражку с высоким околышем. На солнце блеснула золотая эмблема – раскинувший крылья орел сжимает в когтях планету Сатурн.
У бога были длинные черные усы, борода-эспаньолка и полированная деревянная коробка на боку. Узкие губы раздвинулись в улыбке, сверкнули крупные белые зубы.
– Абла уэсте испаньоль? Ду ю спик инглиш? Си парла итальяно? Парле ву франсе? Шпрехен зи дойч? – спросил бог громогласным голосом, зависнув над землей в паре метров от Сотникова.
– Русский, – прохрипел Олег, тыча себя растопыренной пятерней в грудь и морщась от боли. – Я – русский!
– Стриптиз-проводник? – непонятно спросил бог на чистом русском языке с еле уловимым акцентом. – Отличный Портал, метра четыре, да? С кем работаешь?
– Не… не понимаю, – глупо улыбаясь, помотал головой Сотников. – Я… я правда умер? Что мне теперь делать?
Бог несколько секунд смотрел на него, а потом смачно, со вкусом, захохотал. Олег непонимающе и даже немного обиженно посмотрел на него, потом тоже попытался засмеяться, больше из-за чувства сопричастности – негоже грустить, когда рядом с тобой смеется бог!
Отсмеявшись, бог снова спросил, и снова непонятно:
– Потерянец? Откуда открывал Портал?
Видя, что Сотников ничего не понимает и только улыбается, он задал еще один вопрос:
– Где ты был на Земле перед тем, как попал сюда?
«Открыть Портал – это, видимо, значит умереть», – подумал Олег и решился ответить:
– Москва! Это случилось в Москве! Где-то на Калитниковке…
– Ясно, – кивнул бог. – Повторить сможешь?
– Что повторить? – не понял Олег.
– Снова открыть Портал. Что ты сделал перед тем, как попал сюда? – Бог перестал улыбаться, и Сотникову стало страшно. Он не понимал, что от него хочет бог.
Это было ужасно. Это был конец всего и вся.
Создатель всего сущего говорил с ним, смеялся и явно благоволил, а он, лох и неудачник, не понимал!
Не понимал!
Даже этого он не сумел сделать в жизни – поговорить с богом! Что дальше? Гнев творца, адские котлы и вечные муки?
Алкогольный психоз опять скрутил Сотникова, слезы хлынули у него из глаз. Размазывая их грязным кулаком, он прорыдал:
– Я… я не знаю-у-у…
Бог нахмурился. Металлический диск опустился к самой земле, взметнулись полы плаща – бог спрыгнул на песок и подошел к плачущему Сотникову.
– Тихо, ну тихо, – успокаивающе сказал он, нагнулся и рукой в белой перчатке похлопал Олега по вздрагивающему плечу. – Все хорошо. Не бойся, амиго. Ты не сошел с ума.
– Я уме-е-ер-р… – зашелся Олег, раскачиваясь, как китайский божок. – Я… уме-е-е-ер-р… А-а-а-а…
Он закашлялся, и его снова вырвало – прямо на сапоги бога. Тот брезгливо ковырнул носком песок, втянул носом воздух и понимающе кивнул.
– Ага, алкоголь! Теперь ясно. Ну вот что, амиго, – хватит распускать сопли. Предлагаю тебе воспользоваться моим гостеприимством. Позволь представиться: капитан Бернардито Луис Эль Гарро – к твоим услугам!
Сотников, всхлипывая, посмотрел снизу вверх на то, как бог приложил сложенную лодочкой ладонь к фуражке, икнул и тихо прошептал:
– Так вы не бог?
* * *
Когда покачивающаяся металлическая платформа поднимала вцепившегося в тросики Олега и улыбающегося Эль Гарро наверх, Сотникову подумалось, что все его предыдущие умозаключения были ошибкой, а на самом деле он просто спит. Никакого другого объяснения у него не было – все, что происходило, не имело никакого логического объяснения.
А когда из сияния над головой возникло огромное покатое металлическое пузо, зеркально отполированное и отражающее солнечный свет, подозрение, что он спит, у Олега только усилилось. Они поднялись через люк внутрь невероятного воздушного судна, и Эль Гарро подал Сотникову руку.
– Добро пожаловать на борт «Радианте ангел», «Сияющего ангела». Правда, в Центруме он больше известен как «Поющий Призрак», – сказал капитан, топорща усы.
– Это что, космический корабль? – спросил Олег, разглядывая небольшое помещение с металлическими стенами и круглой дверью-люком под потолком.
– Нет. – Эль Гарро откинул крышку, поднялся по узкой лесенке наверх и поманил Сотникова за собой. – Это цельнометаллический дирижабль. Иди сюда, амиго. Нам пора лететь.
С трудом вскарабкавшись по холодным рифленым ступенькам, Олег оказался в длинной комнате – или отсеке? Здесь всюду был металл, светлый, полированный металл. Под потолком проходили гладкие, без сочленений, трубы, стены украшало множество симметрично расположенных выступов, из которых торчали толстые стеклянные цилиндры с медными набалдашниками, а в самом конце отсека имелись широкие полукруглые окна и странная конструкция на возвышении: треугольная стальная рама, внутри которой находилось множество металлических полосок, напоминающих жалюзи. Впрочем, нет, все сооружение – оно было чуть выше человеческого роста – больше напоминало гигантскую арфу с расплющенными неизвестно зачем струнами.
– Эй, амиго! – Эль Гарро открыл дверцу в стене и кинул Олегу сверток. – Оденься, наверху будет холодно.
Пока Сотников разбирался с широкими штанами из серой грубой ткани и длинным халатом из нее же, Эль Гарро широкими шагами приблизился к «арфе», подтянул перчатки и начал касаться «струн» пальцами.