В этом не было ничего удивительного: даже гений Леонардо расцвел, только когда он нашел богатых покровителей. Миссис Бэннинг-Кэннон стала для Тони тем же, чем были для великого мастера Медичи и Борджиа. Уединившись в мастерской, они бесконечно спорили о тульях, коронах, вуалях, пуговицах, бантах и лентах. По вечерам Тони работал над тем, чтобы воплотить эти фантазии в жизнь. Раньше никто не воспринимал его мастерство всерьез, и теперь он расцветал в лучах восторга, щедро рассыпаемых миссис Би-Кей. Там, где можно было ограничиться простой похвалой, она готова была петь оды. Это не могло не возыметь эффекта: в руках Тони кружева и ленты будто обретали новую жизнь.
Поддержка пришла и со стороны его верной музы и домработницы, донны Коко Коломбино, которая каждое утро вдохновляла мастера на свершения обильным завтраком. Затем он спешил в студию, где его уже ждала миссис Би-Кей, готовая к новой беседе о канотье, Федорах, клошах и котелках. Тони обращался к ней, как к энциклопедии, хранившей знания о самых странных и малоизвестных шляпниках. А миссис Би-Кей доставляло истинное удовольствие вспоминать об исторических персонажах вроде доктора Локка Сент-Джеймса, который изобрел тропический шлем, или Сумасшедшем шляпнике с Флинт-стрит. Казалось, она наконец встретила родственную душу и готова была поделиться всеми накопленными сокровищами. Любое произведение Тони она носила, как украшение – от тока до таблетки. Другая женщина давно бы уже прекратилась в посмешище из-за столь экстравагантного вкуса, но миссис Би-Кей всем своим видом давала понять: она из тех редких ценителей, кто еще помнит значение слова «искусство» в современном вульгарном мире. На дружеском матче между Туристами и Джентльменами она появилась в треуголке собственного дизайна и получила заслуженную долю любопытных взглядов. Большинство зрителей не отводили от нее глаз, пока не началась игра. После же многие были готовы делать ставки, наденет ли миссис Бэннинг-Кэннон на следующую игру котелок или тиару.
Виновница переполоха прекрасно знала об этих разговорах и чувствовала себя на высоте. Предыдущие разочарования были забыты. Теперь она задавала моду. В своих самых смелых мечтах миссис Би-Кей уже выводила Тони на межгалактическую дизайнерскую арену как мастера, способного превзойти даже Диану из Лон-Дона. Все дамы на борту охотно последовали ее примеру. Для Тони наступили счастливые времена.
Жаль, что радость, которую излучали пассажиры на борту «Гаргантюа», нельзя было перевести в чистую энергию и направить на окрестные планеты. Если бы это было возможно, каждая звезда и луна на их пути начала бы подпрыгивать от переполняющих ее эмоций. На борту корабля в этот момент было сконцентрировано столько счастья, что вся галактика, пожалуй, пустилась бы в пляс, получив хоть малую его долю.
Даже капитан «Гаргантюа», принадлежавший к расе полинурэйдов, величайших пессимистов в галактике, тихонько насвистывал себе под нос, проверяя показания приборов. Дроидам, отвечавшим за настройки автопилота, он попытался пересказать свежий анекдот, услышанный накануне за ужином, а самому себе заметил: «Вечер будет просто чудесным!» В конце концов они с первым помощником тоже поддались царившему на борту настроению и устроились пить чай прямо на мостике.
Доктор все реже вспоминал о загадках и опасностях, сопровождавших их всю дорогу до Миггеи. Как-то днем, удобно устроившись в мягком кресле, он поймал себя на мысли: «Похоже, все наши неприятности позади!»
Это моментально испортило ему настроение. У Доктора был богатый опыт, свидетельствовавший о том, что неприятности после таких заявлений обычно только начинаются.
Где-то на границе радиуса Шварцшильда в созвездии Стрельца медленно закипал идеальный шторм. Силы, поднимавшие огромные гравитационные волны в этой области пространства-времени, дремали здесь веками. Изменения, сотрясающие вселенную, привели их в движение. Теперь любому кораблю, рискнувшему подойти слишком близко, грозило гибельное цунами. Именно там вскоре и предстояло оказаться «Гаргантюа». Говорить о том, что лайнер обречен, не приходилось, но ничего не подозревавшие пассажиры должны были вот-вот испытать на себе мощь стихии.
Сигнал срочного вызова разбудил капитана Снарри посреди ночи. Выпрыгнув из-под одеяла, он надел форму и поспешил на мостик.
Там его уже поджидал первый помощник. Его фасеточные глаза тускло мерцали в свете мониторов.
– Покажите капитану карту!
Дроиды активировали голографические экраны.
– Впереди шторм, сэр. Волнение во всех квадрантах.
Капитан откашлялся. Они с первым помощником, инсектоидом Тр’рр, видели много штормов и знали тысячи способов их обойти. Снарри взял предложенный стакан воды и сделал глоток. Первым правилом в должностной инструкции капитана «Гаргантюа» значилось: «Ни при каких обстоятельствах не беспокоить пассажиров».
Снарри перевел взгляд на барометры, которые фиксировали странные колебания в окружающем космосе. Если верить приборам, шторм был везде. Он окружал корабль, будто сжимая его в огромной ладони. Обойти турбулентность не было никакой возможности. Придется идти насквозь.
Тяжело вздохнув, капитан приказал дроидам разработать оптимальный курс.
– Такого курса не существует, сэр.
Снарри снова уставился на мониторы. Шторм был уже совсем близко. Сияние далеких галактик было едва различимо сквозь пелену черного дыма. Он клубился возле носа корабля, закрывая иллюминаторы кружевной вуалью.
Капитан хотел что-то сказать, но в этот момент дверь тихо зашипела, пропуская на мостик Доктора.
– Ого, – произнес он вместо приветствия. – По-моему, я такое уже видел.
Обойдя изумленного капитана, он остановился возле панорамного иллюминатора.
– Поправка. Я точно такое видел.
То же самое они наблюдали с борта баржи-водовоза. Только тогда их маршрут пролегал гораздо ближе к Краю галактики. Доктор задумчиво скрестил руки на груди. Похоже, ситуация вышла из-под контроля.
– И как нам поступить? – капитан подошел ближе. До того, как получить свою должность, он не один десяток лет бороздил космические просторы и бывал в переделках похуже этой. Теперь опыт былых приключений позволял ему сохранять спокойствие перед лицом опасности. Пока он молниеносно анализировал поступавшую информацию, на мостик продолжали прибывать члены экипажа.
– Стоит разбудить пассажиров и предупредить их о шторме?
– Пожалуй, – отозвался Доктор, рассеянно взъерошив волосы. – Пусть лучше знают. Нас сейчас здорово встряхнет.
Звезд больше не было видно. Корабль окружала полнейшая темнота, в которой изредка вспыхивали отдельные скопления и галактики. Казалось, они с немыслимой скоростью разлетаются от лайнера. Неожиданно Доктор понял, что их не тянет к черной дыре в центре вселенной, а, наоборот, отталкивает от нее к Краю. Что-то – или кто-то – тащило «Гаргантюа» прочь от Миггеи. Но как такое было возможно?
Эми поднялась на мостик, поправляя ярко-красный свитер.