«Вон там...»
Что-то в небе. Какой-то образ мелькнул на краткий миг и тут же померк во мраке.
Карантинная зона УЛН
Су-Хон прыгнула назад и настроила все так, чтобы маневр повторялся, как только вырубится картинка. Она просматривала запись вновь и вновь: огромный занавес и тьма. Клубящаяся стена, спускающаяся до самой земли, и тьма. Надувной барьер, плавно набухающий вдоль всей длины Полосы.
Тьма. Карантинная зона УЛ...
Перро задумалась.
Они отрезали восемь километров берега, участок почти в девятьсот метров шириной. Для покрытия такой территории понадобилось бы несколько глушилок, если давили не только широкополосную связь, но и узконаправленную. Значит, гасители, скорее всего, поставили прямо на Стену.
Вполне вероятно, их зона покрытия не слишком далеко уходила в море.
Из затмения как раз вынырнул «овод», направлявшийся на север. Перро оседлала его и полетела на запад, держась пониже. Совсем близко бушевала линия прибоя. Потом бот залетел за волнорезы и поплыл над низкими маслянистыми волнами. Су-Хон повернула на юг.
Движение тут все-таки было. Штурмовой вертолет с какими-то сомнительными опознавательными знаками угрожающе парил над прогулочными яхтами, спешно уходящими подальше отсюда, купол глушилки опухолью уродовал его корпус. Ближе к берегу порхала кучка «оводов», но такими Перро не управляла. Ни один из них не обратил внимания на ее собственный, а если и обратил, то приписал тому родословную, которую бот явно не заслуживал.
Она находилась в восьмистах метрах от берега, все еще скользя над зыбью. К западу от места последнего бунта Амитава. Перро придержала своего скакуна и развернулась к суше.
Волнорезы в отдалении, пятно грязного песка, бурное движение дальше по берегу. Она выключила движок и зависла неподвижно, но все сенсоры работали по-прежнему.
Увеличение: движение на берегу больше походило на побоище.
Бежали все. Перро еще никогда не видела на Полосе такой активности. Не было преобладающего направления, общего исхода. Некуда идти. Некоторые из полосников плюхались в воду; «оводы», которых она заметила раньше, гнали их обратно. Большинство людей просто металось туда-сюда.
Из облаков в толпу вонзались вспышки зеленого света.
Су-Хон направила камеру вверх и еле успела заметить юркого дрона, исчезающего в южном направлении. А теперь и ее бот принялся блеять: что-то приближалось сзади на низкой высоте, большое и невидимое для радаров...
«Ну разумеется, невидимое, иначе я бы засекла его гораздо раньше...»
...и слишком близкое, не уклонишься.
Перро развернула «овода» и увидела объект буквально в двухстах метрах от себя: к берегу шел подъемник, похожий на левитирующего кита. Амбразуры рядами выстроились на его брюхе, странные медные штуковины как будто из другого века, мягкое оранжевое пламя мерцало за стеклом. Су-Хон прищурилась прямо в шлемофоне, пытаясь развеять викторианский образ. Неожиданно из шишки на корпусе корабля с треском метнулся электрический разряд; в глазах Перро вспыхнул и погас ослепительный свет. В темноте еще какое-то время мерцала алфавитно-цифровая взвесь от последнего судорожного кашля навигационной системы бота. А потом ничего, только мигающая эпитафия:
«Связь потеряна». «Связь потеряна». «Связь потеряна».
Она едва обратила на нее внимание. Не стала восстанавливать контакт — сейчас «овод» уже шел ко дну. Даже не перепрыгнула на другой канал. Все ее мысли сейчас занимало то, что она увидела, а воображение — то, что осталось за кадром.
На подъемниках были не амбразуры, а широкие сопла промышленных огнеметов. Их запалы мерцали подобно горячим языкам.
ГОВОРЯЩИЙ СВЕРЧОК [15]
Вариации на тему
Орегонскую Полосу окутал туман. Вечерний, серый как сталь свет рассеян, от солнца не осталось даже воспоминания. Беженцы собрались около пищевых станций, отгоняя влажность мягким оранжевым сиянием переносных обогревателей. Явная человечность их облика размывается с расстоянием: мгла низводит их до силуэтов, серых теней, смутных намеков на бесконечную конвекцию. Движение, что идет в никуда. Люди молчаливы и решительны.
Ахилл видел их по каналам телеметрии.
Увидел он и то, что случилось потом. Сверху раздался приглушенный вой, несколько громче, чем от обыкновенных «оводов». Человеческое море заволновалось; взгляды неожиданно устремились вверх, пытаясь выжать картинку из серого хаоса. Пошли слухи: «Такое раньше случалось, в трех дня к югу. Вот так все и начинается. А потом о них больше ничего не слышали...» Кто-то ворчливо согласился; кто-то начал толкаться, другие уже побежали.
Страх наконец пробился сквозь химическую покорность, которая так долго держала их на привязи.
Правда, толку от него нет. Зону уже перекрыли. Паника бессмысленна, выхода для инстинктов самосохранения не найти. Беженцев предупредили всего пару секунд назад, но все уже практически закончилось.
Лезвием скальпеля пробился сквозь облака бирюзовый пунктир лазера, ажурной строчкой вышивающий поперечный разрез в десять километров длиной. От его касания сгорали крохотные частички песка и плоти. Аргоновые нити, столь яркие и прекрасные, что от одного взгляда на них можно было полностью ослепнуть, становились видимыми для человеческих глаз, только отразившись от капель в пропитанном влагой воздухе. Они действовали быстро: световое шоу закончилось прежде, чем раздались крики.
Принцип прост: горит все. Правда, каждый предмет дает свой отдельный спектр, едва отличимые сочетания бора, натрия и углерода люминесцируют каждое на своей длине волны, порождая гармонию света, уникальную для каждого объекта, преданного сожжению. В теории даже идентичные близнецы от пламени сияли бы по-разному, если только в жизни придерживались разных диет.
Для нынешних целей, конечно, такое разрешение не требовалось.
Взглянем сюда: перед нами некий стратегический участок. Надо выяснить, вражеская ли это территория. Для этого проведем через нее линию, причем так, чтобы разрез по обе стороны заходил на безопасную территорию. Прекрасно. Теперь возьмем образцы вдоль проложенной нами траектории. Превратим материю в энергию. Прочитаем язык пламени. Концы раны — это исходный материал, контрольные зоны; их свечение — это свет дружественной почвы. Далее следует вычислить длину волн от того, что обнаружится посередине, а потом прогнать данные через обычную статистику, выяснив уровень генетической неоднородности в окружающей среде.
Джовелланос получила из своих кашеобразных образцов отчетливый снимок того, как должен выглядеть спектр Бетагемота на расстоянии. С таким критерием существовал лишь один способ понять, прошел ли проверку каждый отдельный участок: если полчаса спустя его не заливали галотаном и не выжигали там все до скальной породы, значит, заразу не обнаружили.