– Они искали партиала, – пояснил Мкеле. Повисло молчание. – По городу ходят слухи. Поэтому я и позвал сюда мисс Уокер.
– Кто-то из солдат проболтался, – предположила Кесслер. – Или Кира. Не надо было ей доверять.
Кира хотела было возразить, хотела бросить в самодовольное лицо сенатора самые вопиющие обвинения, но Мкеле ее перебил:
– Если бы Кира проболталась, – сказал он, – они бы напали на больницу. Скорее всего, Голос не догадывается, что именно мы прячем: знает только, что что-то есть, и уж точно не представляет, где это искать. Они и послание-то на здании сената написали какое-то неопределенное: «Сенат вам врет. Что они скрывают?» Да если бы они знали, что мы скрываем, неужели не сказали бы?
– Только если хотели бы спровоцировать бунт, – возразил Уэйст. – Потому что, узнай люди про партиала, начались бы беспорядки.
– Наверняка они этого и добиваются, – вмешалась Делароза. – Им нужны волнения, чтобы захватить власть.
– Учитывая, что наши потери незначительны, – заметил Мкеле, – эта атака принесла нам больше пользы, чем вреда. То, что известно мятежникам, и то, чего они не знают, позволяет судить о состоянии их разведки.
– Отлично, – фыркнул Хобб, – но с чего они вообще решили напасть на нас? Откуда им стало известно, что мы что-то скрываем? Если вы такие умные, почему не помешали этому?
– Вы глубоко ошибались, если надеялись, что в нашем маленьком городке удастся сохранить в тайне такую новость, – отрезал Мкеле. – Я с самого начала был против того, чтобы держать здесь партиала.
– Мы приняли решение, так как вы убедили нас, что это безопасно, – не выдержала Кесслер. – И если в Сети безопасности появилась брешь, вы обязаны ее найти…
– Мы знали, на что идем, – перебила Делароза. – И если у мисс Уокер все получится, оно того стоило, несмотря на нападения мятежников. Потенциальная выгода перевешивает ущерб.
– Если у нее получится, – Кесслер бросила на Киру раздраженный взгляд, – и если Голос до тех пор снова не нападет на город. Слишком много условий получается.
«Они так говорят о моей работе, словно сами ее делают, – подумала Кира и хотела было возразить, но сдержалась. – Если они считают, что мы заодно, значит, заинтересованы в результате. Сенаторы поддерживают исследования. И неважно, кому достанется слава, если удастся найти лекарство».
– Слишком много условий, – подхватил Хобб, – и пойди что-нибудь не так, нас тут же объявят предателями и военными преступниками. Уэйст прав: если узнают, что мы прячем партиала, поднимется восстание, а наших оправданий и слушать не станут. Мятежники разнесут весь город, а когда найдут партиала, уничтожат и его.
– Значит, надо перевести пленника в другое место, – предложил Скоузен. – Мэрия пострадала в результате нападения, и мы не можем рисковать больницей – ни пациентами, ни оборудованием, ни инфраструктурой.
– Нельзя его никуда переводить, – возразила Кира. – Только в больнице Нассау есть всё необходимое для исследований. В прочих местах даже нет аппаратуры.
– Лучше всего вообще ничего не говорить, – сказал Мкеле. – Сенатор Уэйст правильно предположил: если узнают, что мы прячем партиала в самом сердце Ист-Мидоу, поднимется волна протеста. Люди взбунтуются или примутся массово переходить на сторону Голоса. Так что я рекомендую удвоить полицейские патрули и утроить охрану в Сенате.
– Зачем все усложнять? – поинтересовалась Кесслер. – Казним партиала, и дело с концом.
– Мы еще многое можем узнать… – начала было Кира, но осеклась, наткнувшись на гневный взгляд сенатора. Да что с ней такое?
– Согласен, – кивнул Мкеле. – Надо только решить, стоит ли рисковать тем, что тайна может раскрыться ради этой информации. Мисс Уокер, расскажите нам, что вам уже удалось выяснить?
Кира посмотрела на Мкеле, потом на сенаторов.
– Через пять дней закончим, – быстро проговорила она.
– Нам нужен отчет, – пояснила Делароза, – а не ваши обещания.
– Исследования уже позволили выявить бесценные сведения, – сказала Кира. – Первый же анализ крови рассказал нам о физиологии партиалов больше, чем мы когда-либо знали. У пациента развитая система тромбоцитов…
– У этого существа, – поправил доктор Скоузен.
Кира нахмурилась:
– В каком смысле?
– У этого существа развитая система тромбоцитов, – повторил Скоузен. – Вы говорите о роботе, Кира, а не о человеке.
Кира обвела присутствующих глазами: сенаторы смотрели на нее со смесью недоверия и раздражения – ведь она выступала от лица их общего врага. Сенат нельзя злить, в особенности сейчас, пока они решают, когда избавиться от партиала. Интересно, когда она стала думать о нем как о пациенте? Кира потупилась и послушно кивнула, старательно напуская на себя невинный вид:
– Простите, оговорилась. У этого существа развитая система тромбоцитов, благодаря которой порезы и прочие раны заживают практически моментально, намного быстрее, чем у человека.
Уэйст поерзал в кресле:
– И вы считаете… что подобная регенеративная способность может помочь найти средство от РМ?
– Возможно, – ответила Кира. На самом деле она так не думала, однако постаралась, чтобы слова прозвучали уверенно. – А еще нам в этом поможет то, что я обнаружила сегодня утром, – тут Кира снова преувеличила, но ей нужно было выиграть время. – В воздухе из легких партиала содержатся нейтральные частицы РМ.
Сенаторы ахнули от удивления; Хобб даже улыбнулся. Кира поняла, что они рады, и продолжала:
– Я сделала анализ воздуха из легких партиала, надеясь найти следы молекулы вируса, которую назвала Спорой, а вместо этого обнаружила инертную, невирусную разновидность РМ, переносимую с кровью. Она выглядит так, будто кто-то убрал из РМ все функции вируса. Она не может размножаться, не может передаваться, вообще ничего не может. И это самое веское доказательство того, что исследование физиологии партиалов поможет нам вылечить РМ.
– Звучит убедительно, – кивнула Делароза и посмотрела на Скоузена. – Вы знали об этом?
– Она выяснила это сегодня утром, – пояснил Скоузен. – У меня не было времени посмотреть результаты, – доктор повернулся к Кире: – А вы уверены, что молекула нейтрализованная, а не готовая к реакции?
Я знала, что он меня об этом спросит.
– Я как раз пытаюсь это выяснить.
– Если вы не знаете этого наверняка, незачем делать преждевременные заявления.
– Судя по тому, что нам уже известно, результаты будут многообещающими, – возразила Кира. – Будь это новый вирус, мы бы заметили. Появились бы новые симптомы, новые больные, а то и эпидемия. Пациент… то есть это существо… уже несколько дней находится среди людей, но никто из нас не заболел. Я провела в тесном контакте с ним больше времени, чем кто бы то ни было, и чувствую себя нормально.