– Да.
– И прекратите ваши поиски, которые лишь привлекут ненужное внимание к этому случаю?
Алекс наклонился вперед, подперев рукой подбородок.
– Рэчел, я обязательно прекратил бы поиски, если бы ваш рассказ был правдой. Увы, я никак не могу в это поверить.
Краска отлила от ее лица. Женщина уставилась на Алекса с такой злобой, что я почти ожидала ее появления в комнате: вот сейчас она материализуется и набросится на него.
– Тогда оставляю это на вашей совести, – сказала Рэчел. – Что бы ни случилось, отвечать вам.
С этими словами она отключилась.
Невозможно представить, что Господь раскрасил такой обширный холст и оставил его только для нас. Мы найдем подобных нам существ, путешествуя среди звезд. Они должны быть повсюду.
Заявление епископа Бенджамина Хастингса после того,
как в системе Альфы Центавра не было обнаружено разумной жизни
(2511 год)
– С чего ты решил, что она лжет? Согласна, история слишком уж невероятная. Но почему бы и нет?
– Здесь есть одна проблема, Чейз.
– Да? Что за проблема?
– Как она объясняет появление плиты?
– Думаю, у нее это неплохо получилось.
Алекс налил нам обоим кофе.
– Если инопланетяне не желают, чтобы мы появлялись в их краях, как могут они оставить доказательство своего существования? Ты действительно в это веришь? Зачем им отдавать плиту, черт возьми?
– Не знаю. Они же инопланетяне, Алекс.
– Не важно, Чейз. Логика всегда остается логикой. Этот поступок выглядит абсурдно. Далее, допустим, что Таттл вознамерился сохранить их существование в тайне ― настолько твердо, что никому ничего не сказал. Тогда зачем приносить домой этот камень и держать его в шкафу, у себя в кабинете? Нет, дорогая моя, если бы инопланетяне действительно отдали ему плиту, они с Рэчел хорошенько подумали бы по пути домой и избавились бы от нее. Выбросили бы за борт. И еще кое-что.
– Что?
– Генри говорил, что Рэчел вернулась из туристического рейса и уволилась из «Края света». Видимо, все случилось во время того полета. Если окажется иначе, я буду сильно удивлен. А значит, Таттла там не было.
– Это лишь предположения.
– Нет. Она сама сказала, что Таттла с ней не было.
– Когда?
– Она сказала: «Вы правы. Я действительно нашла иную цивилизацию». Думаешь, она стала бы так говорить, если бы отправилась в экспедицию вместе с Таттлом?
– Пожалуй, нет. Так что же все это значит? У тебя есть объяснение получше?
– Нет. Хуже того, я вообще не могу представить, как оно выглядит. Но оно есть. Нужно лишь поискать как следует.
– На что ты намекаешь?
– Компания «Край света» работает на станции Серендипити.
– Дип, – сказала я.
– Да, ее называют Дип.
– Ладно.
– Значит, полетим туда?
Ему удалось изобразить виноватый вид.
– Да.
– Почему бы не поговорить с ними прямо здесь? У них есть офис в центре города.
– Это чисто административное учреждение. Я проверял. А нам нужно побеседовать с реальными работниками. Особенно с Мириам Уайли.
– Кто это?
– Главный диспетчер на Дипе. Куда больше шансов получить нужную информацию прямо от нее, чем из разговоров с бюрократами.
Я вздохнула:
– Когда вылетаем?
Алекс ушел к себе в кабинет, но позднее я увидела, как он бродит вдоль края леса, сунув руки в карманы и надвинув на глаза потертую широкополую охотничью шляпу. Довольно необычное для него поведение: чаще он ходил на север, к реке, до которой было около полукилометра, а иногда просто прогуливался по участку, наслаждаясь свежим сельским воздухом.
Был серый унылый день, прохладный и сырой, без единого намека на ветер. Даже граклы, которые еще вчера во множестве сидели на деревьях, молчали. Ничто не шевелилось.
Казалось, Алекс не знал, куда ему идти, и выбирал сперва одну дорогу, потом другую. Даже его походка и манера держаться выглядели странно. Он шел, наклонив голову и опустив плечи. Иногда он останавливался на несколько минут и глядел не на заросли короны, ослепительно-яркой в это время года, а в небо или на землю.
Вскоре он скрылся из виду, но в дом не вернулся. Я подумала было пойти и спросить, не нужна ли ему помощь, но не знала, что, собственно, сказать. Да, Рэчел говорила неправду. Она явно хотела сохранить что-то в тайне, и в случае продолжения наших поисков ей явно грозила опасность.
С тех пор как Алекс стоял на краю леса, прошло немало времени, но этой картины я никогда не забуду.
Нам требовался день-другой, чтобы завершить дела. Впервые после знакомства с Робином я улетала на «Белль-Мари».
– И где находится эта Серендипити? – спросил он.
– Примерно в тридцати световых годах отсюда.
– Компания не нужна?
– А как же твои ученики?
– Ах да, я совсем забыл. – Он широко улыбнулся.
– Мы вернемся через неделю-другую.
– Жаль. Скоро у нас каникулы…
– Робин, – сказала я, – Алексу не терпится. Никуда не денешься.
– Конечно. Понимаю.
– Никогда не бывал в космосе?
– Нет, – ответил он. – Всегда мечтал отправиться в горы.
Странно: я считала, что я достаточно хорошо его знаю, но как-то не думала о том, что он нигде не бывал. Правда, многие за всю жизнь так и не покидали своей планеты.
– Увидимся после нашего возвращения.
– Ладно. Когда вернешься, детка, буду ждать, – проговорил он уголком рта, изображая знаменитого крутого парня Марка Парвина.
Робин мне нравился, но в тот день меня занимало множество других мыслей. Возможно, я пообещала ему больше, чем могла дать.
Впрочем, не важно.
Как вам, вероятно, известно, станция на самом деле называется Царендиполь, в честь исполнительного директора корпорации «Дженерал девелопмент», которая спроектировала ее и построила. Название, однако, быстро превратилось в Серендипити – «Приятную неожиданность».
Проект начали реализовывать шестьдесят лет назад, но он так и остался незавершенным. «Дженерал девелопмент» прекратила свою деятельность, несколько раз случались трудовые конфликты, станцию дважды реквизировал флот во время периодических стычек с «немыми», и все это – при чудовищной некомпетентности и коррупции. Когда мы туда прибыли, станция по-прежнему была лишь открытым причалом с отелем, торговыми заведениями и баром. Рестораны, роскошные конференц-залы и дворцы развлечений – обычная принадлежность любой орбитальной станции внутри Конфедерации – так и не открыли свои двери. Насколько я понимаю, они не работают и сегодня.