– Ладно.
– Так вы согласны?
Я не могла избавиться от мыслей о Рэчел. Она лгала нам, пыталась обвести нас вокруг пальца, возможно даже наняла кого-то, чтобы от нас избавиться. И все же в просьбе Рэчел – оставить ее в покое – проступало отчаяние. Если и это было игрой, ей следовало выступать на сцене. Я хотела заверить Брайана, что мы бросим это дело, что все кончено. Но говорить за Алекса я не могла.
– Я покажу Алексу запись, – сказала я, – и попрошу его связаться с вами. Он появится ближе к вечеру.
Я все острее чувствовала, что мне не по себе. Я понятия не имела, что скрывает Рэчел, и сомневалась, что мне хочется это знать. Трудно было поверить, что именно она стоит за покушением на нашу жизнь, но я не представляла, кто еще мог желать нашей смерти. Все больше и больше я убеждалась, что эта история может закончиться плохо для всех, кто имеет к ней отношение. И я решила, что попробую уговорить Алекса прекратить поиски.
Когда Алекс вернулся, я показала ему запись разговора. Он послушал, глубоко вздохнул и сказал, что поговорит с Брайаном сам. Спросив, есть ли у нас горячий шоколад, он налил себе чашку и ушел наверх, но вскоре спустился.
– Я ему звонил, – сообщил он.
– И что ты ему сказал?
– Что нас интересует артефакт, а не госпожа Баннистер: возможно, он имеет историческое значение, и мы не можем просто так взять и отказаться от поисков. Я сказал, что мы готовы ее выслушать. Если она сможет объяснить нам, почему нужно так поступить, мы исполним просьбу.
– А что ответил он?
– Ему это не понравилось.
– Алекс…
– Да?
– Мне тоже.
– Знаю. Кому угодно было бы тяжело. – Он сел. – Прости. Лучше бы мы не видели эту плиту.
Орлы обычно летают в одиночку – в стаи сбиваются вороны, галки и скворцы.
Джон Уэбстер. Герцогиня Малфи
Когда на следующее утро я появилась в загородном доме, Алекс уже ждал меня.
– Возможно, мы подобрались к Коноверу.
Коновер. Друг Таттла, который унаследовал от него бортжурналы, а потом исчез.
– Где он?
– Не знаю. Но, кажется, мы нашли человека, способного сказать, где он.
– И кто это?
– Пинки Элбертсон. Некогда она была его барменшей.
– Его барменшей?
– Что я могу сказать? О ней упоминали многие. По словам некоторых, если он с кем-то и поддерживал отношения, то именно с Пинки.
– Гм… Коновер был алкоголиком?
– Нет. Видимо, они просто дружили.
– И где она?
– В этом-то и проблема.
– Ты не знаешь?
– Знаю. Но это далеко. Нам потребуется «Белль-Мари».
– Куда летим?
– В Звездную Вспышку.
– Похоже, у нас с тобой ничего не выйдет? – спросил Робин, узнав, что мы опять улетаем.
– Не знаю. Может, смогу пристроиться где-нибудь бухгалтером.
– Моего заработка с избытком хватит на двоих.
К счастью, в наши просвещенные времена учителям хорошо платят. Но…
– Не могу представить себя в роли домохозяйки, Робин.
– Из тебя выйдет неплохая учительница.
– Мне не хватит терпения. Если я тебе действительно нужна, принимай меня такой, какая я есть.
– В смысле? Если ты будешь улетать на несколько недель…
Утром, через несколько минут после моего прихода на работу, позвонила Одри.
– Не нужно, – отмахнулась она, когда я предложила соединить ее с Алексом. – Не хочу его беспокоить. Знаю, что он очень занят.
– Да, конечно. Чем могу помочь, Одри?
– Вы больше не получали странных посылок?
– Нет. Мы так и не выяснили, в чем дело.
– Фенн, надо полагать, тоже ничего не знает?
– Если и знает, то молчит.
Она выглядела подавленной и встревоженной.
– Думаешь, это связано с плитой?
– Что говорит Алекс?
– Он вообще не хочет касаться этой темы. По его словам, вопрос остается открытым.
– Я слышала примерно то же самое.
– Что ты думаешь обо всем этом, Чейз?
– Не знаю. В нашем деле несложно нажить врагов. Даже сводя вместе продавца с покупателем, можно рассердить кого-то третьего, не догадываясь, что он причастен к делу.
– Но тут вы не просто рассердили кого-то – вы привели его в бешенство.
– Может быть. Так или иначе, я знаю лишь нескольких сумасшедших, и все они питают страсть к артефактам.
Она рассмеялась.
– Вы действительно намерены выяснить, что все это значит? Я про плиту.
– Да, с большой вероятностью.
Одри сидела у себя, в здании Геологической службы.
– Чейз, – сказала она, – у тебя, случайно, не найдется времени пообедать со мной? Я угощаю.
– Всенепременно.
– Устроим девичник.
– Конечно, – согласилась я, с трудом подавив желание пригласить Алекса.
Мы встретились в «Кулисе» на набережной. Я пришла первой, но едва успела сесть, как появилась Одри. Увидев меня, она помахала рукой и прошла мимо стойки метрдотеля. Мы возобновили прерванный разговор, а затем плавно переключились на плиту.
– Честно говоря, не понимаю, – сказала она. – Кого интересуют зеленые человечки, во имя всего святого? Но для Алекса это слишком много значит.
Я заказала цыпленка с рисом. Не помню, что взяла Одри, – мысли ее явно были заняты не только зелеными человечками. Рассеянность Одри передалась мне. Но я не стала настаивать, поскольку знала: рано или поздно она сама расскажет, что ее беспокоит.
Пойти в «Кулис» предложила Одри. Еда была хорошей, обстановка – расслабляющей, мимо проплывали парусные лодки. Но, наверное, Одри думала прежде всего о музыке: пианист играл просто виртуозно.
– Жаль, что я не умею играть так же, – пожаловалась она.
Я знала, как она играет.
– У тебя не так уж плохо получается, – заметила я. – Будь у тебя время, думаю, ты играла бы не хуже. Пожалуй, я не смогла бы отличить одно исполнение от другого.
– Чейз, ты очень добра ко мне. – Глаза Одри блеснули, и она о чем-то задумалась. – Хочу задать тебе один вопрос.
– Слушаю.
– Кажется, я влюбилась в Алекса.
Я посмотрела на нее, улыбнулась и взяла за запястье.
– Могло быть и хуже, – сказала я.