– Петра, как мы можем перетянуть вас на нашу сторону? Что вам предложить?
– Вполне хватит вашего содействия, Алекс.
– Сомневаюсь, что вам достаточно хорошо платят.
– Вы даже понятия не имеете, сколько мне платят.
– Все же, думаю, я мог бы предложить больше.
– Рада за вас. Но подумайте сами: что станет с моей карьерой, если пойдут слухи, что мне нельзя доверять?
– Понимаю.
– Вот и прекрасно. Когда все закончится, я буду к вашим услугам.
Костыли застучали по дереву. Алекс и Рикки шагнули на пристань.
– Что-то ты молчишь, Чейз, – сказала Салиева.
Наступила моя очередь.
– Знаю, – ответила я. – А что, собственно, говорить?
– Чейз, видишь лодку?
Видеть ее я, разумеется, не могла, как и пристань, но помнила, что мы оставили там две лодки.
– Весельную? – спросила я.
– Да. Чейз, пожалуйста, столкни лодку в воду и помоги забраться в нее Алексу. И постарайся, чтобы он не свалился за борт, – усмехнулась она.
– Я не могу сесть в лодку, – сказал Алекс. – Будь благоразумной, Петра.
– Всего лишь предосторожность, Алекс. Я заберу вас на другом берегу, где не буду у всех на виду.
– Не могу, – настаивал Алекс.
– Извини, Алекс, но придется.
Я услышала, как лодка ударяется бортом о пристань.
– Осторожнее, Алекс, – проговорила я в коммуникатор. – Смотри под ноги.
Алекс что-то проворчал. Послышались звуки – такие, словно кто-то неуклюже забирался в лодку.
– Вот так, – сказала я. – Хорошо.
– Ладно, Петра, – буркнул Алекс. – Что дальше?
– Ты тоже садись в лодку, Чейз. И выгребай на середину реки.
Заскрипели уключины. Весла плеснули о воду, потом еще раз.
– Отлично. Греби дальше.
«Гадюка» перестала кружить и зависла над рекой, не видимая за деревьями.
– Куда нам плыть, Петра?
– На другую сторону. Это все, что мне нужно.
На другую сторону, и все?
– Турам, – сказала я, – мы не там, где надо.
Похоже, она не собиралась заманивать их ниже по течению.
Турам показал на четверых стрелков, потом на себя: следуйте за мной. Остальным он велел оставаться на месте. Мы побежали через лес. К несчастью, все остальные были намного сильнее и проворнее меня, к тому же мешала повышенная сила тяжести. Вскоре я осталась одна.
– Чуть дальше, – сказала Салиева.
Я продолжала бежать, пока не выбилась из сил. Остановившись, я прислонилась к дереву и стала прислушиваться к голосам в коммуникаторе.
– Хорошо, Алекс. Достаточно.
Я по-прежнему не видела их, но они не успели бы добраться до другого берега. Сейчас лодка должна была находиться на середине реки.
– А теперь, Алекс, я попрошу тебя кое о чем.
– О чем, Петра?
– Где твой коммуникатор?
Я снова бросилась бежать со всех ног.
– Вот он.
Я представила, как Алекс снимает цепочку и показывает ее Салиевой.
– Отлично. Брось его в воду.
– Ты не можешь…
– Конечно могу. Бросай, но не выключай, чтобы я слышала плеск.
– Петра…
– Делай как сказано.
Послышался плеск.
– Чейз, а где твой?
У меня замерло сердце. Я видела сквозь деревья реку, но не осмелилась бы избавиться от коммуникатора. Просто не смогла бы.
– Хорошо. Брось его в реку.
Не знаю, что показала ей Рикки. Не важно.
Я все бежала, стремясь добраться до берега, хотя и не знала, что стану делать, оказавшись там. На мгновение остановившись, я сказала в коммуникатор:
– Это все, что у нас есть, Петра. Не можешь же ты…
– Очень интересно, Чейз.
– Что именно?
– Как тебе удается говорить по коммуникатору, если ты бросила его в воду, тем более если женщина в лодке молчит? Прости, но придется показать тебе, что я не намерена шутить.
– Подожди, – сказала я. – Я иду.
– Слишком поздно, Чейз.
Раздался громкий сухой треск ― выстрел протонной пушки.
– Ах ты сука! – заорала я.
И в этот кошмарный миг я поняла, что мне повезло. «Гадюка» дрейфовала вместе с лодкой, носом к ней и кормой ко мне, над самой водой. Течение вынесло лодку за поворот, и я увидела ее. Алекс плавал в воде, ухватившись за борт. Рикки нигде не было видно. Не знаю, где, по мнению Салиевой, находилась я, но вряд ли ей могло прийти в голову, что у нее за кормой кто-то есть.
Мне пришлось забежать в воду, чтобы как следует прицелиться.
– А теперь, – говорила она, – попробуем еще раз. У тебя есть один час, чтобы доставить мне второй коммуникатор, иначе последствия для поселка будут крайне тяжелыми. Чейз, садись в лодку и через час возвращайся сюда. Тогда все останутся живы.
Я понимала, что смогу выстрелить только один раз: в случае промаха Салиева улетит, прежде чем я успею перезарядить ружье. В прицеле отчетливо виднелся задний антигравитационный модуль. Стоя по колено в воде, я нажала на спуск. Я поспешно загнала в затвор новый патрон, но уже видела, как «Гадюка» резко накреняется хвостом к воде и пытается взлететь. Все-таки я подстрелила эту сучку. Я сделала еще несколько выстрелов. Похоже, мне удалось попасть и в передний модуль – не знаю точно, поскольку мишень мотало из стороны в сторону. Так или иначе, машина рухнула в реку.
Челнок медленно тонул. Люк так и не открылся, и аппарат просто ушел на дно, оставив после себя водоворот и поднимающееся облако пара.
Подплыв к лодке, я едва успела поймать ее за борт.
– Господи, Чейз, – проговорил Алекс. – Я пытался ее спасти…
Я забралась в лодку, но затащить в нее Алекса не смогла и лишь крепко держала его за руки, пока не прибыла помощь.
Совесть подобна москиту, кусающему и грызущему душу, снежной лавине, голосу в ночи. Это дарвинистская сила, без которой не смогла бы выжить цивилизация. Но при всем том она отнюдь не является непогрешимой.
Авраам Зейл. Последний апостол
Коммуникатор Салиевой не отвечал. Турам собрал команду ныряльщиков, но те доложили, что люк челнока не открыть и внутрь проникнуть нельзя. Насколько мне известно, Салиева и ее «Гадюка» до сих пор покоятся на дне реки.