– Значит, раньше правила были иными?
– Да, мой господин.
В банях служили сироты и брошенные родителями дети, разумеется только миловидные. Их кормили и предоставляли крышу над головой. Они не обязаны были против своего желания делать ничего предосудительного. Но конечно же, те, кто позволял гостям больше, получал и большее вознаграждение.
– Те, кто откладывает деньги, вполне прилично живут, когда уходят отсюда, – сказал юноша. – (А те, кто не получал вознаграждения от клиентов или же тратил все свои сбережения, обычно отправлялись после бань в обыкновенный бордель.) – Предпочитаете девушек?
– Да.
Глу отвел Элса в комнату, где несколько десятков девушек самых разных национальностей ждали возможности услужить принципатам или кому-нибудь из их окружения. Элс погрузился в раздумья.
– Может быть, все-таки юноши? – шепотом поинтересовался Глу.
– Нет.
– Тогда просто выберите двоих, не важно кого.
Решив себя побаловать, Элс указал на двух девушек постарше. Откуда они родом – определить он не смог. У одной – высокой, ладной блондинки – были крупные заостренные груди и совершенно необыкновенные глаза цвета древнего северного льда. Вторая, тоже высокая, с точеной фигуркой, была мулаткой. Ее великолепные круглые груди напомнили Элсу две тыковки. У блондинки были длинные, заплетенные в косы волосы, у второй девушки – очень короткие черные кудряшки. Брюнетке явно польстило, что Элс выбрал именно ее. Девушки взяли его под руки, отвели к купальне и усадили в горячую воду.
– Не разговаривайте. Закройте глаза. Расслабьтесь и впитывайте тепло.
Сами они устроились рядом.
Элс впитывал тепло, как и было велено, и все заботы постепенно покинули его.
На каждом плече у него лежало по девичьей головке. Он задремал.
Спустя некоторое время девушки отвели его к бассейну для омовения и там с помощью мыла и мочалок оттерли с головы до пят. Неприступная блондинка явно не стремилась получить большое вознаграждение.
Мулатка с усмешкой указала на его пробудившуюся мужскую стать:
– Такого не увидишь у наших скорбных старичков. – После этих слов она, казалось, потеряла к нему всякий интерес.
Когда девушки выводили его из бассейна, эрекция еще не прошла.
И тут они буквально нос к носу столкнулись с раздетым догола Осой Стилом.
– Вот это да! – сказал Оса, он вел к бассейну для омовения какого-то костлявого старика.
– У вас появились поклонники, – рассмеялась брюнетка низким грудным смехом.
Элс ничего не ответил. Как здесь оказался Оса Стил? Каким образом он попал в бани? Неужели Йоханнес Черные Сапоги решил подкупить принципата?
Разумеется. Да еще, вполне вероятно, не одного.
Девушки привели его в маленькую комнатку, в которой стоял сильный запах благовоний, и вытерли досуха.
– Ложитесь сюда. Лицом вниз, – велела блондинка.
Она говорила с едва уловимым акцентом – точно не фиральдийка. А вот вторая, вполне возможно, родом из Брота.
Элс лег на широкую кровать, и девушки принялись массировать его и растирать ароматными маслами.
И снова все заботы будто растворились.
Он так расслабился, что едва сумел перевернуться на спину, когда его об этом попросили.
При виде его гордо вздетого мужского достоинства девицы захихикали.
После массажа девушки скользнули к нему на ложе. Нежные прикосновения умащенной гладкой кожи доставляли даже большее наслаждение, чем сам массаж. Постепенно движения их замедлились, и они прильнули к нему.
Элс задремал.
Вернувшись к себе, он увидел там Пинкуса Горта.
– Извини, задержался.
– Хорошо быть большой шишкой?
– В каком смысле?
– Я слыхал про здешние бани.
– Все это сплошные выдумки, всего-навсего плод буйного воображения.
– Ну конечно! – В эти два коротких слова Горт вложил добрую тонну скепсиса. – Так что тебе понадобилось?
– Мне?
– Слушай, приятель, это не я тебя навестить пришел. Ты же за мной послал.
– Ах да, точно. Мне нужен помощник. Можно сказать, правая рука. Для службы в бротском полку. Хочешь такую работу?
Горт уставился на него, изумленно открыв рот, а потом выпалил:
– Вот это да! Пайп, клянусь волосатыми яйцами Аарона! Ты еще спрашиваешь! Стой! Погоди! А в чем подвох?
– Подвох такой: тебе придется уйти от принципата Донето и работать так, как ты в своей паршивой жизни еще никогда не работал.
– Зараза! Так и знал. Работать. А в бани меня пустят?
– Нет.
– Чем дальше, тем печальней. Не говори только, что я у тебя буду за так служить – опыта набираться.
– Я же буду тебя кормить, чего тебе еще?
– Постой, дай подумать. Слушай, Пайп, есть идея. А не хочешь ли ты к той хреновой уйме денег, которую мне платит Донето, приплатить еще столько же? У него-то я, позволь напомнить, вообще ничего не делаю, – во всяком случае, работой это назвать точно нельзя. А денежки получаю немалые.
– Вот ведь незадача, я как раз собирался прибрать к рукам твое жалованье.
– Ладно, выкладывай все по порядку. Что нужно делать? Что уже сделано?
– Делать нужно решительно все. Я только-только начал. Разбираюсь в местной политике. Те, кто нанимается в полк, ведут себя как пятилетние дети. Ты второй, кого я нанимаю лично. Они уже завербовали мне несколько десятков болванов, меня при этом не спросив. В Броте слыхом не слыхивали о таких вещах, как, скажем, заслуги или опыт. Любая дубина стоеросовая может сделаться генералом, если только знает нужных людей. Так что я пытаюсь заполучить хотя бы несколько вменяемых служак, не теряющих головы в трудной ситуации.
– Так я у тебя не первый? И кого ты уже успел нанять?
– Девятнадцатилетнего дэва, счетовода-чудотворца. Он знает, как распорядиться нашими деньгами. А еще способен мигом отыскать любого, кто нечист на руку.
– Хорош?
– Так хорош, что половину жалованья у тебя оттяпает, а ты и не заметишь.
– Ого!
– Мне скоро надо на совет, я хочу взять тебя с собой.
– Чтобы опробовать в деле?
– Нет. Хочу, чтобы ребята из Кастеллы и обитатели этого сумасшедшего дома начали к тебе привыкать.
– А где я буду жить?
– Там же, где и сейчас. Ходить-то далеко не придется. Пусть принципат Донето по-прежнему думает, что ты служишь ему. Ты ведь и правда можешь ему служить. Столоваться будешь, как и раньше, за его счет.