– На колдунов они совсем не похожи, – ответил Горт. – Обычная солдатня. Такие привыкли руки пачкать. Одного из них, что справа сидел, я где-то раньше видел. Уж больно личность знакомая, но где – не помню.
Все новых пленников уводили на допрос, кто-то задерживался надолго, кто-то возвращался быстро. Просто Джо вернули уже через восемь минут.
После него солдаты снова указали на Пинкуса.
– Я там уже был, – возмутился Горт.
– Значит, дорогу знаешь. Вперед.
Пинкус отсутствовал довольно долго.
После него забрали Бронта Донето. Всем уже стало порядком не по себе.
– Вы не волнуйтесь, начальник, – напутствовал принципата Горт. – Ничего страшного.
– Почему они вызвали тебя второй раз? – спросил Элс, когда за Донето захлопнулась дверь.
– Может, в первый не все разобрали. Вопросы те же задавали. Наверное, Донето прав: что-то там неладное творится на этих допросах.
– Что – целый час те же самые вопросы?
– Нет. С ними они покончили минут за двадцать. А потом вдруг встали и ушли. Будто на обед. А про меня и думать забыли.
– Значит, ты просто так там сидел?
– Ну, я, конечно, разведал обстановку, но далеко не ушел. Дверь-то заперта.
Донето не было несколько часов. Вернувшись, он мало что рассказал. Обессиленный принципат выпил чечевичной похлебки, свернулся на матрасе и мигом заснул.
В тот день больше никого не вызывали.
На следующее утро все началось сначала. Первым солдаты забрали пленника, которого уже допрашивали вчера.
– Теперь спрашивают по-другому, – рассказал он, вернувшись. – Про веру.
Элса забрали третьим. Ша-луг не особенно волновался: с простыми вопросами о чалдарянской вере он как-нибудь справится, не зря же столько времени держал ушки на макушке.
Его привели в ярко освещенную комнату, которую так подробно описывали остальные. Там витал густой запах жира. Никакой мебели – только стол, за которым спинами к стене сидело четверо, да жесткое кресло с прямой спинкой для допрашиваемого. Люди эти не были похожи на профессиональных инквизиторов. Один, справа с краю, напоминал священника, еще двое походили на солдат, но вот между ними затесался весьма необычный тип.
– Пайпер Хект? – спросил мужчина, сидевший справа от необычного типа.
– Да.
– Вероисповедание?
– Да.
– В каком смысле?
– Да, я верую.
– Во что?
– А зачем вам?
– Прекрати, Хект, – сказал тот, который, как подозревал Элс, и руководил допросом. – Сядь и отвечай на вопросы.
– Зачем?
Лица чуть исказились от гнева. Раньше все пленники вели себя покорно.
Заныло левое запястье. Тейдж почесался, погладив кончиками пальцев невидимый амулет.
Конечно же волшебство.
– С чего вы решили, что я буду вам помогать? Вы враги моего хозяина.
– Расскажи нам о том, как ты жил, пока не вступил в войска патриарха и не направился на подмогу епископу Антье, – велел человек, сидевший слева.
Элс решил не спорить. Быть может, волшебство как раз должно было подчинить его.
Не вдаваясь в детали, он рассказал о своем детстве в Дуарнене, небольшом государстве на юго-востоке от Мелкого моря, основанном во время священных походов, в небольшом поместье под Таснетом, вдали от побережья, прямо на спорной территории, где граальские рыцари постоянно бились с язычниками-шердами, выходцами с Великих Болот. В пятнадцать лет он якобы сбежал из дома, переходил от одного мелкого сеньора к другому, постепенно продвигался все южнее. Как и большинство наемников, никаких подробностей Элс не упоминал.
Однако чуть более развернуто рассказал о службе в войске Братства. Четверо инквизиторов, по всей видимости, уже все об этом знали.
– Покиньте нас, пожалуйста, – велел главный, – я хочу побеседовать с ним наедине.
Трое мужчин вышли из комнаты столь стремительно, будто все было спланировано заранее.
Ша-луг сделал удивленное лицо. Дескать, еще один тупоголовый солдат, что с него взять. Хотя особой надежды на то, что удастся прикидываться долго, не было. Его собственные подчиненные не раз пробовали с ним подобный фокус, но чаще всего безуспешно.
Мужчина внимательно вгляделся в Элса. Тот ответил таким же пристальным взглядом. Не иначе как перед ним Феррис Ренфрау собственной персоной.
Ему было около пятидесяти, и походил он скорее на фиральдийца, чем на северянина. Черные, не по-стариковски густые, хотя и тусклые волосы чуть тронула седина. Сощуренные карие глазки излучали подозрительность. Надутые губы словно говорили: «Мне постоянно все врут». Нос ничем особенно не выделялся, зато волевой подбородок выпирал вперед. Прямоугольное лицо обветрилось. Зубы у незнакомца сохранились отменно, что для чалдарянина было редкостью.
– Расскажи о том, что произошло в теснине. Когда ваш отряд столкнулся с богоном.
– Простите, господин, с чем?
– То ночное чудовище. Таких называют богонами.
– Да рассказывать-то особо нечего. Уцелели – и ладно.
– Ты всех спас.
– Спас всех принципат Донето, – пожал плечами Элс. – А я всего-навсего увидел кошмарный сон, вот и проснулся. Почуял что-то неладное и разбудил принципата. Только и всего. Он же из коллегии. Потом у меня живот скрутило. А он уж справился с чудовищем.
– Но подобное случается с тобой не в первый раз. В лесу Эсфири все было так же? А в Ранче?
К собственному своему удивлению, потрясенный Элс умудрился не измениться в лице. Любопытно, а при чем здесь Ранч, ведь там не было никакого богона?
– Здесь есть какая-то связь, – продолжал Ренфрау, не дождавшись ответа. – Пока не знаю какая, но последние нападения явились результатом первого, неудачного.
– Э-э-э?
– Я знаю, что ты капитан Тейдж. Жду тебя вот уже много месяцев. А ты обманул все мои ожидания. Та заваруха в Сонсе – настоящий шедевр.
А ведь бьет-то он не наугад.
– Господин, вы меня совсем запутали. Я ничего не понимаю. Кто вы, господин?
Инквизитор покачал головой.
Оса Стил! Этот поганец проболтался.
Наверное, именно Ренфрау и показался Пинкусу знакомым.
– Возможно, ты не знаешь, что происходит. Если бы я сам посылал тебя на вражескую территорию, то не стал бы раскрывать всего, самые щекотливые моменты придержал бы, подождал, пока ты уцелеешь и наладишь контакты.
Беседа с каждой минутой становилась все опаснее.
– Да. Именно так. Тебя просто швырнули в самую гущу событий, словно змею в костер. Либо рассчитывали, что ты не сгоришь, либо хотели зажарить. Что именно? Что тебе велели сделать?