Бонифаций с Даридадусом, между тем, играли в шахматы. Когда я подошла, на доске черный ферзь библиотекаря вовсю улепетывал от радостно ржущего белого коня.
— Хватай его за пятки! — улюлюкал единорог.
Черные и белые пешки, забывая все межвидовые распри, дружно в ужасе пищали и разбегались в стороны. Некоторые даже спрыгивали со стола и прятались под ближайшим книжным стеллажом. И завершал всю эту какофонию белый король требовательными воплями:
— Карету мне! Карету!
— Извините, если помешаю, но мне помощь нужна! — вмешалась я.
— Чего еще? — недовольно отозвался Даридадус.
— Да дай ты ей какую-нибудь книжку, пусть в уголке почитает, иначе не отстанет же, — посоветовал единорог.
— Мне бы что-нибудь про Академию, — поспешно добавила я. — Историю создания, какие-нибудь особенности ее. Ну и пророчества про нее всякие.
— Про Академию? Это тебе на пятый ярус надо, — отмахнулся библиотекарь.
— Куда? — не поняла я.
Вместо ответа призрак хлопнул в ладоши, и тут же во тьме потолка начали зажигаться огоньки.
— С ума сойти, — выдохнула я, разглядывая громадную люстру далеко вверху.
Сразу же стало светло как днем. Оказалось, что библиотека состоит не из одного зала, а из нескольких этажей, соединенных лестницами. Широченные балконы опоясывали стены и убегали вверх. И везде книжные стеллажи. Я чуть не взвыла. Да мне и всей жизни не хватит, чтобы найти здесь пророчество!
— На пятый ярус, — повторил библиотекарь, вылавливая свои разбегающиеся шахматные фигуры. — Там поищи.
Понимая, что ничего конкретнее не услышу, я побрела к ближайшей лесенке.
Теперь хоть с освещением проблем не было. Я спешно осматривала книги на стеллажах пятого яруса, но пока попадались лишь всевозможные магические справочники. Снизу периодически раздавался хохот Бонифация и возмущенные вопли призрака:
— Ну уж нет, давай еще раз! Я хочу отыграться!
Им-то было весело. А я уже чуть ли не цитировала стихотворное творение Даридадуса про боль и тлен.
Давно потеряв счет времени, я решила немного передохнуть. Опершись на перила, взглянула вниз на читальный зал и глазам своим не поверила. На всякий случай зажмурилась и даже головой помотала, ведь вдруг моему усталому зрению уже чудится. Но нет, ничего не исчезло.
То, что там внизу казалось лишь узором на полу, сверху выглядело совсем иначе. Будто выстроенные линейками стеллажи были строчками в гигантской тетради, подчеркивая витиеватые буквы. Складывалось впечатление, что некий великан написал на весь зал стихотворение. Вот только, увы, прочесть я не могла. Пусть все надписи в Академии до этого мгновенно преобразовывались в родные русские слова, тут этого не происходило.
— Даридадус! — завопила я. — Можно тебя на минуточку?
— Чего орем? — мрачно поинтересовался он, выныривая из-за ближайшего стеллажа. — Не знаешь, что ли, тишина должна быть в библиотеке.
— Вы с Бонифацием, между прочим, тоже там орете.
— Мне можно, я — библиотекарь. А Бонифаций — единорог, он по жизни никакие правила не соблюдает. Так ты чего хотела?
— Ты знаешь, что это? — я указала на гигантскую надпись.
— Это? — Даридадус покосился вниз. — Пророчество.
— Пророчество? — у меня даже враз голос осип.
— Ну да. Про избранную, разрушение Академии и прочее бла-бла-бла, про которое так любят сочинять пророчества, — с пренебрежением ответил он.
— А ты конкретно можешь его зачитать? Просто я этот язык не понимаю.
— Так его никто не понимает, — призрак хмыкнул. — Надпись древнее самой Академии. Это пророчество возникло само собой еще во время строительства. С тех пор с ним и носятся. Язык-то никому неизвестен. Уже при нынешнем ректоре удалось расшифровать немного. Да толку-то.
В его голосе отчетливо сквозило превосходство, что явно намекало на осведомленность.
— А ты случайно расшифровать не можешь? — вкрадчиво спросила я.
— Ну, допустим, могу.
— Так расшифруй! — к нам уже поднялся Бонифаций.
— Нет уж, — призрак насупился и скрестил руки на груди. — Когда я предлагал им свою помощь, они от меня отмахнулись, мол, что захудалый призрак может знать. Вот и пусть теперь погибают, и Академия разрушается. Мне-то что, терять нечего, я уже мертвый.
— Так ты не им помоги, а нам, — нахмурился единорог.
— Слушайте, это у меня больная мозоль! Душевная рана, если хотите! Даже не упоминайте мне про это пророчество! — теперь Даридадус надулся и на нас.
Меня осенило.
— Когда там у тебя поэтический конкурс-то?
— Через две недели, — мрачно отозвался библиотекарь. — А причем тут это?
— Да тут мысль одна в голову пришла, — я деланно замялась, — о том, как тебе стопроцентно на этом конкурсе победить. Но раз уж тебе не интересно…
— Нет уж, говори давай, раз начала! — всполошился он.
— Конечно, стихи собственного сочинения — это круто. Но такое будет у всех участников. Да и вдруг кто-то пишет лучше тебя, — протянула я и тут же спешно добавила: — хотя вряд ли, конечно, такое возможно. Но в любом случае, это будет банально.
Бонифаций явно просек мой замысел, подхватил:
— Еще как банально! Зато какой бы фурор произвел поэтический перевод с неизвестного никому языка, ммм… Да и не простой перевод, а пророчества о судьбе всем известной Академии Попаданцев!
— Думаете, я куплюсь на это? — Даридадус снисходительно хмыкнул и тут же признал: — Хотя да, тут вы правы, куплюсь.
— Я знал, что ты не подведешь! — Бонифаций легонько хлопнул его копытом по эфемерному плечу. — Так что, дружище, когда обрадуешь?
Призрак задумчиво почесал подбородок и покосился на надпись на полу.
— Дайте неделю. Где-то так. Будет вам ваше пророчество. Да не абы как, а в виде шедевра!
Я от радости даже в ладоши захлопала. Но высказать свою благодарность не успела. Окружающий мир дрогнул. Мгновенно рассыпался на множество искорок. И почти тут же собрался обратно.
Я обнаружила себя зависшей в воздухе. Но даже перепугаться не успела, как ухнула вниз. Прямо в воду.
Благо, высота оказалась небольшая, буквально с полметра, я тут же вынырнула. Происходящее никак не хотело укладываться в сознании. Ведь только что я была в библиотеке! А теперь… Теперь я каким-то образом очутилась в купальне. Вокруг по периметру горели свечи. Пахло чем-то цветочно-ванильным. Теплую воду устилало чуть мерцающее розоватое облако пены. А напротив меня в воде, облокотившись на парапет, красовался Раэль. Принц потягивал вино из высокого бокала, самодовольно улыбался и, кажется, наличием одежды не страдал. Пена толком разглядеть не позволяла, да и я разглядывать совсем не рвалась.