Король поспешил покинуть склон, на котором были разбросаны истерзанные трупы, и вернулся в лагерь. Атагуальпа держался позади и уговаривал Джека не шуметь, но Сиглер не обращал внимания на увещевания, обыскал палатки и личные вещи погибших рабочих. Он нашел фонарик и включил его. Поиски пошли быстрее.
Вскоре оперативник обнаружил и включил то, что искал, — спутниковый телефон. Клавиши озарились зеленой подсветкой. Помощь была на расстоянии одного телефонного звонка.
Потом Король увидел фотографию, валявшуюся на полу, и у него перехватило дыхание. Он положил телефон на раскладушку и направил луч фонарика на снимок.
Джулия и Джордж на какой-то вечеринке. Улыбающиеся. Счастливые. На пальце у Джулии блестело колечко — обещание того, что должно было произойти, той жизни, которую ей не суждено было прожить.
Он поднял фотографию, сунул в карман, набрал номер, услышал несколько щелчков, гудки и синтезированный женский голос:
— Алло. К сожалению, мы сейчас не можем подойти к телефону. Если вы оставите свое имя, номер и укажете время звонка, то мы свяжемся с вами, как только сможем.
Запись на автоответчике закончилась, послышался длинный сигнал.
— Король, — проговорил он в трубку.
— Образец голоса подтвержден.
Последовали три гудка, затем щелчок.
— Это ты, Король?
Сиглер выдохнул. С ним говорил Темно-Синий.
— Мне тут нужна кое-какая помощь.
— Заскучал по компании? — вполне серьезно спросил Темно-Синий.
Король просил о помощи только в одном случае. Если где-то кого-то убили и кто-то должен был за это заплатить.
Нью-Гемпшир
Толстый слой опавшей листвы хрустел под ногами приближающихся людей. Каждый из них нервно сжимал пистолет. Оружие они держали наготове и поворачивались то в одну сторону, то в другую. Эти мужчины искали цель, то есть его, Ладью.
Он сделал медленный, глубокий вдох. Пахло влажной землей и гниющими листьями. Это был запах родины. Тремблэй вырос в лесах Нью-Гемпшира и здесь чувствовал себя дома куда сильнее, чем где бы то ни было еще. Сучок хрустнул под чьей-то ногой всего в футе от его головы. Этот звук вернул Стэна в настоящее.
От пятнадцати бойцов осталось трое. Эти двое и еще один в укрытии. Их план был не так уж плох. Пара служила наживкой. Третий мог пристрелить его, дав очередь из-за зарослей рододендрона. Конечно, если бы они знали, что стоят в паре футов от Ладьи, зарывшегося в густую опавшую листву, то, пожалуй, изменили бы свой план.
— Что видите? — послышался шепот из зарослей рододендрона.
«Любители!»
— Ничего, приятель. Заткнись, — ответил тот из троих, что остановился ближе к Ладье.
— Не понимаю, — донесся шепот из кустов. — Он же старый. Все должно было получиться тип-топ.
Ладье стоило большого труда не расхохотаться. Эти молокососы были уверены в том, что без труда с ним справятся. А без труда не вытащить рыбку из пруда, девочки.
Он прицелился, нажал на спусковой крючок и выпустил две очереди по три пули. Двое упали на землю, застонали от боли и зажали руками штаны, между ног покрывшиеся красными пятнами.
Парень, прятавшийся в кустах, завопил:
— Где он? Где?
— Мы убиты, приятель. И я, черт побери, его не вижу.
Неожиданно послышался громкий звонок.
«Проклятье», — подумал Ладья.
Ему пришлось встать и раскрыть свое местоположение, чтобы ответить по засекреченной линии связи. Эта штука была его страшным сном. Он не мог отключить ее ни в театре, ни на стадионе, ни даже в то время, когда одного за другим пристреливал сосунков из Нью-Гемпширского университета, играя с ними в пейнтбол. Стэн Тремблэй должен был оставаться на связи в любое время дня и ночи. Это означало, что треклятый телефон выключать нельзя, разве что на боевых заданиях, а эта его маленькая вылазка не оплачивалась правительством США.
Двое парней, лежавших на земле, отползли подальше от него, когда он вылез из-под кучи опавшей листвы, словно злобное морское чудовище. Ладья быстро снял шлем, обнажив грязные светлые волосы, длинную козлиную бородку и сверкающие голубые глаза. Он положил ружье для пейнтбола на землю, поднял руку и повернул ее ладонью к парню, затаившемуся в кустах рододендрона. Тот прижался к земле. Ладья сейчас походил на какого-то скандинавского бога, готового к битве.
— Перерыв. Мне нужно ответить по телефону, — сказал он.
— Балбес, пристрели его! — прокричал один из «убитых».
Ладья раскрыл телефон и прижал трубку к уху.
— Я здесь, — поговорил он, не спуская глаз с парня и его пальца, дрожащего на спусковом крючке. — Уже в пути.
Он закрыл телефон, убрал его в карман и сосредоточил внимание на единственном уцелевшем противнике.
— В пейнтболе никаких долбаных перерывов не бывает! — опять завопил «убитый».
— А мертвые не разговаривают, — буркнул Ладья, взглянул на парня в кустах и добавил: — Перерыв закончен.
— Что?.. — спросил тот, склонив голову к плечу.
Ладья поднял пистолет и выстрелил от бедра. По маске парня расплылось красное пятно. Он на несколько секунд лишился зрения. Фактически его можно было считать убитым. Ладья подобрал ружье и пошел прочь с участка для пейнтбола площадью в четыре акра.
Один из парней взвыл:
— Скотина!
Ладья поднял ружье и одарил парня порцией пейнтбольных пуль, которые кусались, как пчелы. Тот заплясал на месте, вопя от боли. Он искал, где бы спрятаться, но не нашел.
Когда магазин опустел, Ладья наклонил ружье, поглядел на парня, заляпанного краской с головы до ног, и ухмыльнулся.
— Вот теперь я скотина.
Он вошел в лес и быстро скрылся из виду. С отпуском и отстрелом студентов университета ради забавы придется повременить. Король просил подкрепления, а это означало, что где-то происходит что-то очень и очень дерьмовое.
Остров Окракоке, Северная Каролина
В промежутке между приливом и отливом маленькие волны нежно набегали на берег и с убаюкивающим шипением скользили по песку. Легкий ветерок покачивал высокую зеленую траву на прибрежных дюнах, отделявших песчаное побережье от полосы деревьев и небольшого городка. На берегу, к счастью для Королевы, не было скопища туристов, осаждавших более популярные пляжи на материке. Ей нравилось проводить отпуск именно так, купаться и загорать топлес, чтобы на нее не пялились мужики, отпускающие такие сальные шуточки, что даже Ладья поморщился бы.
Издалека донесся свист. Королева приказала себе не обращать на него внимания. Этот звук был совершенно невинным, словно кто-то подзывал собаку, но у Зельды хватало опыта на этот счет. Она знала, что любой признак появления на берегу мужчины говорил о конце ее отдыха.