Он подошел к двери. Всю внутренность дома занимала одна большая комната без окон. В глубине ее тускло светила старомодная керосиновая лампа.
Сколько ни всматривался Дилан, толком разглядеть ничего не мог. Он шагнул внутрь и остановился у порога, дожидаясь, пока глаза привыкнут к темноте.
Это в самом деле было общежитие. Узенькие койки вдоль стен были все заняты. Дилан рывком развернулся, чтобы броситься бежать, – и тут ему на плечо легла чья-то сильная рука. Обернувшись, он оказался лицом к лицу с высоким немолодым человеком. У человека не было ушей.
Дилана уже держали за другое плечо, за обе руки, за горло. С коек вставали люди и двигались к нему.
Многие хромали. В слабом свете из раскрытой двери Дилан увидел, что у каждого не хватает руки или ноги.
Он рванулся, но похитители держали крепко.
Похитители?
Дилан забился, лягаясь и мотая головой, попробовал вырвать руку и врезать тому, высокому. Все молчали. В темном помещении слышны были только тяжелое дыхание Дилана и шарканье ног по дощатому полу. Стало по-настоящему страшно.
Хватка на левой руке на секунду ослабла – того, кто держал Дилана, толкнул, приближаясь, человек без пальцев. Дилан, воспользовавшись случаем, выдернул наконец руку и вцепился в лицо высокого. Он почти освободился, однако горло стиснули сильнее, он пошатнулся и чуть не упал.
– Черт… – прохрипел Дилан.
И тут на него навалились всем скопом.
Когда Дилан пришел в себя, оказалось, что рот ему заткнули тряпкой, а сам он связан и пристегнут ремнями и цепями к какой-то плоской поверхности – судя по ощущениям, к металлическому столу. Он знал, что находится не в общежитии, но понятия не имел, куда его перенесли. Попробовал повернуть голову – сперва вправо, потом влево. Сквозь опухшие веки разглядеть ничего не удавалось, все застилали темные пятна. Постепенно мозг приноровился к непривычному углу зрения и сложил разрозненные зрительные сигналы в более или менее четкую картинку. Почти вплотную – каменная стена. Рядом с ним на столе лежали старый, явно часто использовавшийся нож-мачете, молоток, упаковка гвоздей и ржавая электропила.
К столу подошла женщина в заляпанных джинсах и рваной окровавленной футболке. На шее у нее болтались защитные очки из желтоватого пластика.
– Из этих, гостей? – спросила она.
Ей ответил старик – странный тип с сухой пергаментной кожей и лицом, вызывающим в памяти грим из фильма ужасов.
– Да, – произнес он властным голосом человека, привыкшего отдавать приказы.
– Как будем действовать?
Старик пренебрежительно посмотрел на Дилана.
– Для начала – кисти рук и ступни. А там посмотрим.
– Ясно.
Женщина нацепила защитные очки.
Зажужжала электропила. Дилан придушенно закричал сквозь кляп.
Прошел час, а Дилан все не возвращался. Барри начал слегка беспокоиться.
Через два часа беспокойство перешло в страх – знакомый, почти привычный. Барри позвал с собой Джереми и Чака. Втроем они отправились на поиски друга.
Прошли по тропе от начала до конца, проверили все развилки, встретили по дороге пару бегающих трусцой солидных молодых людей и одну старушку.
Дилана они так и не нашли.
Уже в сумерках вернулись домой, усталые, злые и растерянные. Жены встречали на пороге. Одного взгляда на их лица хватило, чтобы понять, что и здесь Дилан не появлялся.
Когда все вошли в дом, Барри тщательно запер дверь. Морин пошла наверх за напитками.
Джереми выразил вслух общую мысль:
– Думаешь, его захватила ассоциация?
– Он хотел найти того безрукого-безногого? – спросила Данна.
Барри помотал головой.
– Культя… Кенни не мог ему ничего сделать. Он, конечно, жуткий, но ни что не способен. Деснами, что ли, зажевать кого-нибудь до смерти? А с крепким парнем, как наш Дилан, ему и вовсе не справиться.
– Значит, справился кто-то другой, – кивнул Джереми. – И, возможно, не один. Если сидеть на месте и гадать, толку не будет.
Барри посмотрел на него.
– Позвонишь шерифу Хитмэну или лучше я?
– Сам позвоню этому уроду.
Джереми набрал девять-один-один и стал ждать ответа.
Ждал он долго.
Со второго раза ему ответили. Джереми попросил позвать к телефону шерифа, а когда его стали расспрашивать, с чего такая срочность, он «включил юриста» и самым официальным тоном разнес в пух и прах отвечавшего. Тот струсил и все-таки перевел звонок на шерифа.
Барри не сдержал улыбку. Джереми в боевом режиме – редкостное и прекрасное зрелище. В который раз Барри порадовался, что у него такой друг.
Впрочем, на Хитмэна словесная пиротехника Джереми не подействовала совершенно. Даже слыша только половину диалога, Барри понял, к чему идет дело. Знакомая песня: Хитмэн не уполномочен вмешиваться в дела ассоциации, его не касаются внутренние конфликты Бонита-Висты; со всеми претензиями обращаться следует в правление.
– Черт подери! – рявкнул Джереми, нажав кнопку отбоя и с треском шмякнув телефон на стол. – Чем они его держат, этого шерифа? У них есть видеозапись, где он в постели со свиньей? Как может сотрудник правоохранительных органов вести себя настолько безответственно? Он же, дьявол бы его побрал, просто не делает свою работу! И ни капли не стыдится!
– Вот и мы всё гадаем, чем они на него давят, – отозвалась Морин.
– Я этого так не оставлю! Хитмэн то ли куплен, то ли чудовищно некомпетентен. Я на него в суд подам за преступную халатность и неисполнение прямых служебных обязанностей! Он у меня не отвертится!
Барри молчал. Надежда постепенно таяла. Джереми, конечно, хитроумный противник, но ассоциация – это неумолимая сила, сметающая все на своем пути.
– Что делать-то будем? – спросил Чак.
Барри тяжело вздохнул.
– Наверное, подождем до утра.
Он выглянул в окно, словно ждал, что на дороге вот-вот покажется Дилан. Но там только проехал «БМВ», набитый развеселыми юнцами. Водитель громко просигналил и завопил на всю улицу: «Твоя мать в аду чертей обслуживает!»
Барри проснулся в шесть. Морин еще спала, и, судя по тишине в доме, все остальные тоже. Сам он ночью спал крепко, но его мучили плохие сны. Барри был рад, что проснулся. Тихонько, чтобы не разбудить Морин, выбрался из постели и спустился вниз в халате и тапочках.
Он шел на цыпочках, опасаясь по дороге на кухню потревожить Чака и Данну, однако в слабом утреннем свете различил сложенный диван. Простыни и подушки так и лежали аккуратной стопочкой.
Барри включил свет и, хмурясь, обошел весь дом. Дверь в гостевую спальню была заперта – очевидно, Джереми и Лупе были на месте. Зато в обеих ванных комнатах, и на нижнем, и на верхнем этажах, двери стояли нараспашку. И в кухне не нашлось использованной посуды, даже просто стаканов для воды. Он выглянул в окно, но во дворе тоже никого не увидел.