Дик потрепал меня по плечу:

– Выберемся – с меня вискарь, комрад!

– Хорош трепаться! – прикрикнул из-за спины Андрей. – Не вижу энтузиазма на ваших кислых рожах! Это же охота, мать ее. Азарт, адреналин! Живее, господа, живее!

Подошедший Дима тоже похлопал меня по плечу:

– Вытащим. Ты за это даже не переживай! Слышишь?

– Верю в вас! – напоследок сказал я.

Очень хотелось действительно верить. Но я промолчал о том, как чудовищно опустело в душе, заболел и сжался желудок, заколотилось сердце. Страшно было. Очень страшно.

Мы выдвинулись к холму и вскоре оказались в непосредственной близости от входа в змеиное логово.

Это был черный провал, метра полтора в диаметре, со свисающими по краям ошметками травы, ветками и листьями. Одного вида этого провала было достаточно, чтобы живо представить себе, что же скрывается там, внутри.

Андрей достал из рюкзака фонарь на длинной рукояти.

– Ударопрочный, водостойкий, – сказал он. – Бьет с легкостью на двести метров, но я бы им сначала не светил, чтоб не спугнуть. Подберись поближе, ну, к логову, а там уже начинай раздразнивать.

Интересно, как он это вообще себе представлял?

Я взял фонарь, щелкнул кнопкой включения, проверяя, горит ли. Коготки страха продолжали впиваться в кожу на затылке и на позвоночнике. Ощутив тяжесть фонаря, я вдруг в полной мере понял, что назад дороги нет. Придется лезть в черный узкий лаз, в логово страшного доисторического монстра. Один на один с тонкой веревкой под мышками и вокруг пояса.

И больше вообще ничегошеньки!

Дик тем временем обвязал вокруг моего тела веревку и несколько раз тщательно проверил крепость узлов.

– Хорошо тяните! – попросил я, стараясь, чтобы голос не дрожал.

– Постараемся, дружище. Ты там тоже, это, не падай духом.

– Готов? – спросил Андрей.

Над головами взошло солнце. Остатки туч разбежались, оставив лишь воспоминания о недавнем тропическом ливне. Небо было пронзительно-синего цвета. Под таким бы небом валяться на пляже да попивать мохито со льдом…

– Конечно, готов, – ответил я, оглядываясь.

Дик и Дима держали в руках веревки. У дерева лежал Иваныч. Паренек с автоматом стоял чуть поодаль и не сводил с меня взгляда. Счастливые, блин, люди. Остаются здесь, под лучами солнца, а мне лезть в дыру, в непроглядную черноту…

Андрей сказал:

– Пожалуйста, Фил, сделай все так, как я прошу. И все останутся живы.

Прозвучало фальшиво, как в дешевых боевиках. Мне нечего было ответить. Я направился в сторону чернеющего провала.

Ветер донес запах гнили и болота. Я разглядел в траве вокруг бурые подтеки высохшей крови.

Змея действительно может быть уже мертва.

Страх кольнул снова. Ноги сделались ватными. Я подошел совсем близко и остановился на секунду перед черной дырой, похожей на спуск в ад. О чем я думал, перед тем как начать лезть внутрь?

Не помню. Помню только, что очень, очень сильно боялся.

30

Я уже упоминал, что раньше у меня никогда не было приступов клаустрофобии. Я думал, что боязнь замкнутого пространства – это для слабаков. Нельзя бояться тесных стен шкафа, кабинки лифта, крохотного туалета в дешевой забегаловке. Как-то это нелепо, что ли.

Но вот я оказался в узком земляном тоннеле, где затылком легко можно было задеть земляной потолок, а коленки упирались во влажный пол. Овальные стены обступили, а робкий свет, сочившийся сзади, сгущал темноту впереди, делал ее похожей на кофейную гущу, в которой легко можно было завязнуть. Это вам не лаз в скале, где я свободно передвигался на своих двоих. Нечто совсем другое…

Через пару метров стало сложно дышать. Болотный смрад забился в ноздри и легкие. Я осторожно полз вперед, но мне казалось, будто я стою на месте, а если и двигаюсь, то вот-вот упрусь в стену из плотной и осязаемой черноты.

Прошло совсем немного времени, и стало невероятно темно. Будто даже свет не мог пробиться через зловоние, влажные стены, коряги, корни. В руках задрожал фонарик. О, как же захотелось нажать на кнопку, разорвать темноту ярким лучом!

У меня вдруг оказалось много времени – чрезвычайно много времени! – чтобы подумать о том, как я вообще здесь оказался! И кто заставил меня забраться сюда? Зачем? Для каких таких высоких целей? Змею все равно не выжить с его-то ранением. Так зачем ему, умирая, забирать еще и меня? А если я вообще не доберусь до конечной цели, а как-нибудь неловко повернусь и застряну тут навсегда? Я буду лежать в тоннеле, не в силах пошевелиться, мои легкие сдавит, воздух постепенно закончится, батарейки у фонаря сядут, и я останусь один на один с собственными мыслями. Я умру от голода или от жажды, а тело будет сводить судорогами. Никто не сможет вытащить меня, никто не придет с помощью, потому что… потому что это была паника.

Я зажмурился, досчитал до десяти. Вспомнил о Дике и Диме, что ждали меня снаружи. Вспомнил о Насте – милой, красивой Насте, – она тоже ждет меня, и никого больше. Обязательно приглашу ее на нормальный ужин вдвоем. Вспомнил еще о Глебе, его жене и детях. Надо бы привезти им из Тая сувениров. В первую очередь – вкусный спелый манго, чтобы мякоть растекалась на пальцах, ммм…

Успокоился. Открыл глаза.

Постепенно привык к темноте и даже стал различать неровные изгибы стен. Совсем немного, но и этого было достаточно. Крепко сжал фонарь.

Начал ползти дальше.

В голове зародилась очевидная мысль: а что, если дать змее уйти? Заставить ее сбежать? Пойти против планов Андрея. Испугать ее до такой степени, чтобы змея рванула из своего логова быстрее меня, выскочила неожиданно для всех, да и скрылась в джунглях, только ее и видели.

Что тогда?

Ответ был не менее очевиден: Андрей пойдет следом. Отправится в джунгли, чего бы ему это ни стоило. И нас прихватит для очередной охоты на живца. То есть проблема не в змее. Проблема в Андрее. Это его надо устранить, засунуть в темное и мокрое логово, пугать светом фонарика и закидывать гранатами. Только так можно остановить безумного фанатика, охотника за деньгами.

…проклятая клаустрофобия! Какие только мысли не запихнет в голову!..

Я снова зажмурился, сосчитал до десяти. Пополз дальше.

Путь мой занял минут десять или около того. Время в темноте растягивалось, становилось неторопливым, будто сочувствовало человеческому червячку, рискнувшему забраться в тесную темноту.

Все это время я думал о манго, светлячках, планктоне, великолепном песчаном пляже на берегу озера у плавающей деревни. Растянуться бы там на шезлонге, загореть хорошенько…

А потом в какой-то момент рука скользнула по влажной земле куда-то вниз, я едва не вывалился из дыры и успел остановиться у самого края.