– Они могут быть лазутчиками веспов, – предположил полковник Шорр.
– У нас нет войны с веспами.
– Сейчас нет. Но мы же не знаем планов короля Нордика.
– Ладно, разберемся после, – сказала Середа, – а сейчас я выйду прогуляться – не ходите за мной.
Никто не осмелился ей перечить, только Ардольт подошел к опустившемуся за госпожой пологу и дотронулся до него, но выходить не решился. Его окружали те, кто желал стать госпоже ближе, и они с удовольствием доложили бы о том, как он пытался смотреть ей вслед.
Впрочем, даже если бы он и выглянул, своей госпожи уже не увидел бы. Она умела ходить так, что ее никто не видел, если она сама того не хотела.
Вокруг сновали солдаты, портные подгоняли амуницию, прибывшие новички расспрашивали бывалых – каково это быть на войне и сильны ли глостеры. Раненые сидели у лекарского сарая на камнях и раскачивались, чтобы унять боль. Из-за страданий они сильнее других возвращались чертами лица к форме морлингов.
Середа шла быстро, шелест ее платья и аромат цветочных масел были еле ощутимы, но солдаты оборачивались и – ничего не видели.
Подручные мечтали о внимании с ее стороны, но она стремилась увидеть того, кто видеться с ней никак не желал, хотя она и занимала его мысли.
– Привет, Мартин, давно не виделись.
– О, это вы? – искренне удивился Мартин и огляделся, как будто боясь, что его застанут за чем-то непристойным.
– Думал обо мне? – спросила Середа, делая шаг вперед, и Мартин вспомнил это дерзкое выражение глаз и интонацию.
– Я… – Мартин чувствовал, что все повторяется, как в том наваждении. С той лишь разницей, что теперь Середа была одета.
– Так думал или нет? – повторила она и, приблизившись, положила ему руку на плечо.
– Да, думал, – признался он, отводя глаза.
– А что думал? Хорошее или не очень? – не отставала она, сильнее надавливая на плечо.
– Я жалею, что вообще что-то про вас думал, госпожа Середа.
– Понятно, значит, думал что-то постыдное, да? Ревновал к мальчишке, я угадала? – спросила она торжествующим голосом и так сжала плечо Мартина, что его левая рука онемела.
– Вы делаете мне больно, госпожа Середа! – сказал он, кладя ладонь поверх ее напряженных пальцев.
– Кто ты, Мартин? Кто ты на самом деле?! – строго спросила Середа, намереваясь сжать его плечо так, чтобы треснула ключица, но вдруг вскрикнула сама и упала на дорожку.
– Как ты это сделал?.. Кто ты?.. – снова спросила она, отползая по пыльной щебенке.
– Да что вы заладили – кто да кто? – начал сердиться Мартин, который был совершенно сбит с толку. – Извините меня, мисс, я сожалею, что сделал вам больно, но вы первая начали. Что вообще происходит?
– Ничего-ничего, это я виновата, – сказала Середа, продолжая отползать, не сводя с Мартина глаз, на тот случай, если он попытается ее добить.
Наконец Середа взяла себя в руки, поднялась и отряхнула платье, снова став милой и доброжелательной, как в первый день приезда команды.
– Нет, это вы извините. Просто я слишком волнуюсь, ведь сегодня у нас генеральная битва, понимаете?
– Да, госпожа Середа, для меня это тоже очень важно.
– Давайте без «госпожи». Вы мне не слуга, мы просто союзники и почти друзья. Договорились?
– Договорились, – натянуто улыбнулся Мартин.
И она ушла, исчезнув так же неожиданно, как и появилась на пыльной дорожке. Мартин еще раз огляделся и поспешил к себе, солдаты уже начали подтягиваться на плац, чтобы строиться в колонну.
Порыв ветра поднял волну и стал раскачивать корабль. Вахтенный что-то крикнул, и Поуп вышел на палубу. От берега в сторону корабля плыла шлюпка. Двое гребцов налегали на весла, а пассажир стоял на носу лодки.
– Инвентор… – прошептал Поуп, не зная, радоваться этому визиту или нет – поза его господина была напряженной.
Матросы на палубе вели себя спокойно, они не знали, кто плыл к ним.
Через несколько минут инвентор поднялся на палубу, где его встретил Поуп.
– Бесконечно рад видеть вас, мессир.
– Он у себя?
– Разумеется, мессир. О побеге уже не думает, делал голема.
– Хорошо, давай спустимся к нему, нужно поговорить.
Они спустились в темный трюм, который тотчас озарился ярким светом, исходившим от светового столба.
– Какая удивительная встреча, – проскрипел мастер, даже не поворачиваясь в сторону инвентора. – Прежде я звал тебя, но ты не приходил.
– Я был занят.
– Ты был ранен, я слышал…
– Я пришел сказать, что теперь у тебя есть имя – Джимай.
– Джимай, – повторил мастер. – Джимай – это второе имя черного змея пустыни.
– Да, оно отлично подходит тебе.
– Наверное. Ты хозяин, и тебе виднее, какое имя подходит твоему рабу.
– Брат Поуп сказал, что ты хорошо поработал.
– Поработал, но это не принесло результата. Голем ничего не нашел, кроме звериных нор.
Инвентор прошел в дальний конец трюма и опустился на сундук напротив мастера.
– Сегодня состоится важная битва, мы должны победить в ней.
Мастер не проронил ни слова, продолжая сидеть с закрытыми глазами.
– Войско Середы несет на своих мечах удачу, и чтобы опрокинуть ее, нужно помочь мне сделать голема еще раз. Но этот голем должен быть в сто крат сильнее того, что вы делали здесь.
– Я ничего не буду делать, – сказал мастер.
– Но я дал тебе имя.
– Это ничего не значит. Ты дал мне имя, но я его не принял. А настоящего имени ты не знаешь, поэтому я могу не повиноваться тебе.
– Но тогда мессир убьет тебя! – воскликнул Поуп, пораженный вероломством мастера.
Инвентор поднял руку, останавливая Поупа.
– Чего ты хочешь, Джимай?
Мастер не поддался на обман, сделав вид, что не услышал вопроса.
– Хорошо. Чего ты хочешь, мастер?
– Ты запер меня на три тысячи лет, сбрось срок до сотни.
– Тысяча.
– Пятьсот. И если мы победим, скинешь до трехсот.
– Лучше я убью тебя, – возразил инвентор.
– Я не боюсь оказаться в эфире, чтобы подождать новой инициации. И ждать ее придется куда меньше, чем три тысячелетия.
– Пятьсот лет без скидок – это последнее предложение.
Воцарилась тишина, инвентор и Поуп ждали, что ответит мастер.
Наконец, он будто оттаял, его лицо ожило, и глаза открылись, световой столб затрещал и засветился ярче.