– Значит, в обход. – Сталкер посмотрел на Россошанскую, потом на улицу Янгеля.
Первая казалась достаточно узкой. К асфальту примыкал ярко-зеленый газон, и приближаться к нему, особенно после увиденных голубей, не хотелось совершенно. С другой стороны, на Янгеля высоток стояло много больше, а Ворон их не любил. Да и затихший в отдалении Битцевский лес не вызывал энтузиазма – мало ли во что могли мутировать жившие в нем белки. К тому же им пришлось бы перелезать через бетонное ограждение, отделяющее одну сторону Варшавки от другой. Следуя неизвестно какому порыву, но они начали движение по правому ответвлению, словно повинуясь давным-давно не действующим в столице правилам дорожного движения.
– А у этих мутантов тоже есть что-то полезное? – поинтересовался Гришко. Причем достаточно громко и словно стремясь привлечь чье-то внимание.
Денис передернул плечами. Голос биокорректора раздражал, казалось, даже воздух начинал звенеть, вторя его словам.
– Зоб… или сердце, – сталкер поморщился, но ответил спокойно, не повышая тона. Он развернулся в направлении Россошанской, видимо, приняв окончательное решение. – Голубь представляет собой кусок газона на птичьих лапках. Говорят, если такой прибить и раскопать, то в середине отыщется то ли артефакт, то ли просто камень, сходный по всем свойствам с черным алмазом. Однако бить голубей я не советовал бы.
– В аномалию не полезу даже за бриллиантом! – согласился Гришко и закивал, будто болванчик.
Ворон закатил глаза и фыркнул. Видимо, поведение Гришко действовало на него не менее раздражающе, чем на Дениса:
– Их же стая. Благо, не летают, но бегают быстро. И двигают челюстями активно. К тому моменту, как мы приблизимся ко второму тоннелю, от гиены останутся только кости… и то вряд ли. К слову, с человеком они справятся быстрее.
Биокорректор насупился. Недоверчиво взглянул на сталкера, а потом – в сторону пирующих тварей.
– К тому же, – продолжил сталкер, – я только слышал о черных алмазах, сам в руках не держал, мутантов не потрошил и думаю, что все это враки. Черный алмаз в природе не существует.
– Этот камень был известен еще и до Зоны, государи мои, – поддержал Хазаров. – Выращивался он искусственно – по сути, стекляшка, – но благодаря удачной рекламе считался камнем элиты. Потом модный бум иссяк. Даже до пустобрехов дошло, что эти камни собой представляют.
Ворон прищурился и обернулся к Денису. Ничего не сказал, но изогнул бровь и покосился в направлении ближайших домов. Что-то заподозрил? Велел следить? Дэн так и не понял, что от него хотел сталкер, но сосредоточился на происходящем вокруг. Разговор научников, все больше походивший на перебранку, ему не нравился. И собственные чувства в отношении некоторых из них – тоже.
– А вот теперь, видимо, готовятся запустить вторую волну. Наверняка новую партию стекляшек назовут «камнями Зоны». – Ворон говорил медленно, чуть ли не через силу, и казалось, к чему-то прислушивался.
– А по мне, главное – красота, – неожиданно резко произнесла Тамара, – остальное не важно. Вам, должно быть, неизвестно, но некоторая бижутерия стоит больше, чем топорные изделия из натуральных камней.
– И такое тоже имеет место, – поддержал Хазаров и ее. – Как показывает развитие человечества, искусственное не значит обязательно плохое, а натуральное – хорошее. Все это удачный пиар и рекламная кампания, не больше.
– Да вообще деньги стригут, – продолжил Гришко. – На всем! А нам чего ж не заработать?
Дэн недоуменно смотрел на людей, бывших и старше него, и много образованнее. Ему казалось глупым стоять и спорить, по сути, ни о чем, в нескольких шагах от аномалии и десятка мутантов. А еще он чувствовал, будто кто-то его внимательно рассматривает.
Существо таилось где-то сзади и достаточно далеко, чтобы удалось понять его природу. Одно можно было сказать точно – оно разумное и думающее.
Денис закрыл глаза, пытаясь сосредоточиться на этом ощущении. До головы словно дотронулись чьи-то пальцы и тотчас исчезли. Дэн открыл глаза, но увидел только научников и Ворона.
Люди были заняты самими собой и ни на что вокруг не обращали внимания. Только сталкер что-то заподозрил, но пока бездействовал. Он держал взглядом научников, но внимательно наблюдал вовсе не за ними, а за мутантами. Денис тоже начал ощущать слабый, но все возрастающий интерес со стороны тоннеля. Голуби все еще суетились у туши, но начали принюхиваться.
– Если все выпустили пар, то пора нам отступать, – заявил сталкер, прекращая очередной спор. – Повторим маневр машин до постройки этого тоннеля. Сначала попробуем дублер, это для тех, кто не в курсе, как машинки на Янгеля съезжали. Вначале направо по Россошанской, потом на разворот. По дублеру возвратимся на шоссе и пойдем дальше.
– Может, нам и идти по дублеру? – спросил Хазаров.
Ворон качнул головой:
– По правой стороне Варшавки располагается индустриальная зона, всякие склады, автостоянки. Что оттуда может выползти, одной Зоне ведомо, но она точно нам не сообщит. И даже если бы собиралась, поверьте уж мне на слово, нам не понравилось бы. Однако по левой тянутся бывшие жилые дома, и вероятность нарваться там еще выше. Двигаясь посреди хорошо просматриваемого шоссе, мы хотя бы не придем в пасть к мутантам.
– Смотрите! – взвизгнула Тамара.
По гладкому и чистому асфальту вприпрыжку бежал кусок газона. Он смешно переваливался на птичьих лапках, вот только потешаться над ним не тянуло.
Дэн вытащил пистолет, Гришко, не дожидаясь команды, дал по мутанту автоматную очередь, и Ворон не успел его остановить. Пули прошили воздух, срезали мутанта и пролетели голубой туман насквозь.
В тот же миг небо над тоннелем стало синеть, потом – сизоветь. Над перекрестком образовалась свинцовая туча. Внизу она начала набухать и вспучиваться волдырями цвета застарелой меди.
Ворон витиевато выругался и, кажется, помянул формулу этилового спирта.
В воздухе запахло озоном. В перекресток ударило сразу с пяток ветвистых молний.
– Мать моя женщина! – воскликнул Гришко.
– И отец – мужчина, – заметил Хазаров.
Голуби бросились врассыпную. С десяток – в их сторону. Шестерых изжарило очередными вспышками молний. Одного достал Дэн до того, как Ворон ухватил его за плечо и дернул назад со словами:
– Жить надоело?!
Дэна он швырнул себе за спину. Ворон стрелял из обреза. Пули, попадая в мутанта, будто взрывали его изнутри. Вот только в отношении голубей этого казалось мало. Растительное тельце требовалось буквально изрешетить.
Трое уже лежали на асфальте. Последнему сталкер отстрелил лапу, но мутант как-то умудрился скакать на одной. Он был уже почти рядом.
Денис не понял, откуда он узнал, как следует поступить. Знание пришло будто само. Он словно вспомнил то, что знал всю свою сознательную жизнь, но не применял за ненужностью. Так взрослый человек садится на велосипед и едет, хотя последний раз делал это в детстве. Так, оказавшись в чужой стране, начинаешь припоминать основные фразы на английском. И, конечно, он не отдавал себе отчета, как выглядит со стороны.