– Универсальный аккумулятор, – ответил Денис. – Можно просто положить в «бардачок», и машина поедет.
– И сколько проедет? – поинтересовался гость.
– На этом… – Он на мгновение задумался. – Не больше семисот километров. Артефакт практически разряжен.
– И это уловил, – хмыкнул Николай Борисович.
Повисла долгая пауза. Чувство, что он сделал что-то не то и не так, увеличилось у Дениса в разы.
– Четыре месяца, говорите?.. – спросил гость словно у самого себя. – Сколько вам полных лет, молодой человек?
– Восемнадцать. – Дэн проглотил вязкую слюну. Отчего-то показалось, что гость прибыл сюда ни для чего иного, как выкупить его, словно редкостную зверушку.
– Жаль, что совершеннолетний. – Николай Борисович мягко улыбнулся, но по позвоночнику у Дениса пробежала струйка холодного пота. – В научной работе поучаствовать не желаете?
– Нет, – выдавил он. В качестве лабораторной крысы он свою дальнейшую судьбу не представлял и не собирался.
– Очень жаль. – Гость бросил странный взгляд на Стафа и тотчас отвернулся к окну.
Лидер и остальные выдохнули одновременно. Они что же, боялись, что Дэн согласится?..
– Итак, слухи о мальчике, по какой-то случайности не ставшем эмиоником, не лишены здравого смысла, – обтекаемо заявил Николай Борисович. – Вопрос остается: кто вывел его из Зоны? Вряд ли найдется человек, способный не подпасть под влияние этого существа.
Даже Дэн, которого в Москву не пускали по – как он предполагал – меркантильным соображениям, знал минимум троих, вышедших из-под эмо-удара. Сталкеры не особенно распространялись о случаях столкновения с детьми Зоны, однако общественное мнение в их среде сходилось на том, что не так уж эмионики и всесильны.
– Ворон. Легендарный проводник и первопроходец московской Зоны. Многие считают его если не самим темным сталкером, то вхожим в эту группу. – Выдра сел на любимого конька и принялся обильно навешивать на уши опасного гостя лапшу.
Денис почти не слушал этих россказней. Уж кому-кому, а ему было доподлинно известно, что выведший его из Зоны мужчина являлся человеком в полном смысле этого слова. А темные сталкеры… Они виделись ему таким же порождением аномалии, как и эмионики. Монстры с внешностью человека, причем опасные и немного сумасшедшие.
Когда-то, ничем не отличимые от других сталкеров, они приобретали особые способности, накачивая себя вытяжками из артефактов. И после этого начинали чувствовать Зону каким-то иррациональным, немыслимо точным чутьем. Знали, кто из их клана где находится, умели едва ли не за сутки предсказать выброс – место, куда Зона решит расшириться. И их так же, как мутировавших детей, почти не трогали обитатели Периметра. Оболочки слушались. Кикиморы не подходили. Шушары обходили стороной.
И точно так же, как на эмиоников, Зона накладывала на них свой отпечаток. Она иногда могла им приказывать. А вот могли ли они ее не слушать – вопрос отдельный и теперь точно оставшийся без ответа. И потомства они не оставляли. Хотя и у обычных сталкеров с этим немалые проблемы. А еще они не могли долго находиться вне Зоны. Начинали разлагаться – как оболочки… то есть, матрицы.
– Да… – согласился Николай Борисович, хотя в голосе его сквозило явное недоверие – пожалуй, такой мог бы ослушаться мысленного приказа, – и обратился к Стафу, минуя его зама: – Вы устроите нам встречу?
– Представителем сталкера Ворона в клане является Денис Сторожев, – все же ответил за него Выдра. – По договоренности, которой уже не один год.
Гость нахмурился. Он был явно недоволен таким положением вещей. Однако уже через секунду лицо его снова стало непроницаемым и мягким, как у пожилого врача из старой сказки.
– В вашей истории имеется только один, но весьма существенный изъян, – заявил он. При этом стиль его речи разительно изменился, теперь он казался высокомерным. Глаза сощурились, и взгляд стал очень неприятным. – Ворон живет вне Зоны и выглядит даже моложе, чем на свой природный возраст. К тому же нет сейчас этих темных. Говорят, не столько организация то была, сколько секта. В Зоне жили, из нее идола себе сварганили, ему и поклонялись. И как большинство псевдохристианских сект – самоуничтожились. Один из темных сталкеров всех и порешил. Как того звали, я, само собой, не запомнил, но вряд ли Иуда.
Стаф нахмурился. Разговоров о религии, если они не походили на душеспасительную проповедь, он не любил. А нападок на Церковь не выносил вовсе.
– Вы, как я погляжу, – гость снова глянул в окно и ухмыльнулся, – тоже ярый поклонник веры. Вот только что-то не вижу я здесь православного батюшку.
– К чему вы клоните? – прямо спросил лидер клана.
– К сектантству. Конечно, многие из законов нашего многострадального отечества работают не в полную силу, но их ведь можно и подтолкнуть…
– Вера – личное дело каждого, – успел сказать Выдра, прежде чем Стаф сказал что-нибудь нелицеприятное. – Я даже не крещеный, как и Денис.
Дэн кивнул:
– Это так.
– Многие из клановцев тоже. А есть мусульмане или буддисты.
– Но проверки не нужны никому. – Гость нахмурился, а потом улыбнулся.
– Пусть они сначала доедут до нас, эти проверки, – прогремел Стаф и грянул кулаком о столешницу. – Когда вы просили встречи, уважаемый профессор Заблоцкий, – фамилию он выплюнул, словно ругательство, – то обещали инвестиции, а не угрозы. Нас не удастся запугать. А членов клана мы не сдаем и не продаем.
– Особенно тех членов, на которых вы наживаетесь! – прошипел разозленный и наконец-то вышедший из себя «Айболит» и обратился к Дэну: – Ты, мальчик, хоть понимаешь, что тебя попросту используют?
Но ответить он не успел.
– А это уже не ваше дело, – заметил Стаф.
– Наука…
– Жизнь – это не наука! Она сложнее, в ней человеческие души участвуют! – Увесистый кулак снова опустился на столешницу.
И прежде чем накал страстей достиг вершины, Дэн открыл рот. Конечно, делать этого не стоило, но пришедшее знание оказалось выше благоразумия. Им хотелось поделиться немедленно.
– Сейчас профессор скажет вам о своих связях, но верить этому не стоит. Связей у него нет. Есть лишь деньги. Он не научник даже. Государство его не поддерживает, а значит, и помогать не станет, – все это он выпалил на одном дыхании.
Повисла настороженная тишина, но ненадолго.
– Деньги, мальчик, гораздо более сильный механизм, чем все остальное, – сказал как выплюнул Заблоцкий. – Если наши переговоры и продолжатся, то без этого сопляка, – бросил он первым лицам клана и, встав, незамедлительно вышел за дверь.
– Ты тоже свободен. – Лицо у Стафа было багровым от ярости, но к Дэну он обратился ровно, насколько смог.
Денису не пришлось повторять дважды, он вылетел из комнаты почти со скоростью пули. Захлопнул дверь и сполз по стене в коридоре, не в состоянии даже добраться до своего номера.