Поднявшись, он взял курс на северо-восток. Пока скайбот набирал высоту и становился на эшелон, Йорг развернул свой инфор и принялся еще раз листать справочник по острову Эллис: утром он уже прочитал кое-что, но этого ему было мало. За столетия колонизации Эллис пережил немало драм.
Порт-Кассандана строился вокруг удобной бухты, причем выгоды его местоположения диктовались в первую очередь длиной аварийной глиссады тяжелого звездолета, заходящего на посадку над морем: глубоководная акватория, замкнутая с севера и юга гористыми мысами, не знала штормовой волны даже в неспокойный период межсезонья. В случае отказа опорной тяги на посадке корабль мог сесть на воду, и ему вполне хватало места, чтобы погасить колоссальную инерцию. Для ранних имперских звездолетов, скопированных в основном с примитивных росских моделей, аварии на посадке были вполне обычным делом. Об ураганах, неизбежных из-за «кухни погоды» в океане, колонисты узнали потом, когда менять что-либо было уже поздно.
Остров Эллис, южная оконечность которого находилась в полусотне километров от северных предместий столицы, тянулся вверх по карте, то расширяясь, то сужаясь, еще на добрых пятьсот. Он был зелен – рука хлебопашца в основном обошла его роскошные леса, богат пресной водой – множество рек и речушек тянули свои потоки к ненасытной волне океана. Берега его были пологи, но изобиловали отмелями, из-за чего Эллис не слишком любили рыбаки, зато обожали яхтсмены роскошной кассанданской столицы, давно позабывшей о суровых годах колонизации: здесь хватало крохотных ничейных островков, весьма удобных для барбекю в приятном обществе.
Освоение острова началось одновременно с окончанием строительства первого, тогда еще не очень большого космопорта: сперва на Эллисе поставили две башни дополнительного Северного привода, потом вокруг них выросли поселки, а вскоре произошло событие, определившее судьбу лесистого острова на ближайшее столетие, – в глубине холмов Сент-Эндрюс обнаружили уголь, причем высочайшего качества. Шахты, построенные предприимчивыми колонистами, привлекли множество народу. Порт-Кассандана каждую неделю принимал все новые и новые транспорты с переселенцами, многие из которых не очень рвались жить на ферме и пасти стада. Для них высокооплачиваемая работа на шахте оказалась делом достаточно привлекательным, и уже скоро небольшие селения превратились в настоящие города: собственно Сент-Эндрюс на севере и Ратмор на юго-западе, на берегу Монмутского пролива, отделявшего остров от континента. Уголь приносил отличный доход на протяжении ста с лишним лет, в городах возникла сопутствующая химическая промышленность, и ничто не предвещало беды, но на шахтах, которые к тому времени ушли на очень большие глубины, начало расти число аварий. Поначалу все обходилось лишними расходами на ремонт техники, однако вскоре начались трагедии с заваленными и раздавленными горняками. Управляющие компании провели серьезнейшую ревизию машинного парка, усилили контроль за соблюдением техники безопасности, и на время аварии прекратились – но через пять лет на глубине случился взрыв, унесший жизни двух сотен шахтеров. Для Кассанданы это был шок. Планетарный сенат немедленно создал комиссию, которая два месяца пыталась выяснить причины трагедии, но выводы ее остались достаточно невнятны. В столице заговорили о необходимости закрытия шахт – община считала, что проще выплатить компенсации владельцам и наемным сотрудникам, чем регулярно читать новости об очередных погибших, тем более что вопрос угля уже не стоял слишком остро – к северо-западу от Города, в предгорьях Бюи, начали работу колоссальные угольные разрезы, способные полностью загрузить весь местный химпром. Логика была понятна любому специалисту: шахты острова Эллис считались самыми глубокими и затратными на планете. Сами островитяне, однако, с таким решением не соглашались категорически. Шахты должны работать до тех пор, пока сохраняют хоть какую-то рентабельность, заявляли они. На Эллисе к тому времени жили уже тысячи семей потомственных горняков, и отмахнуться от них сенат не смог. Слово «старых семей» всегда весило в колониях много, слишком много…
Угольный комплекс острова продолжил выдавать на-гора все новые и новые тонны антрацита. Так прошло еще несколько лет – зарабатывать становилось все сложнее, но шахты и созданная вокруг них инфраструктура вошли в кровь и плоть людей, поколениями отдававших углю свой труд. В шахты уходили сперва сыновья, потом подросшие внуки, Эллис уже просто не мыслил себя вне привычного круга событий, естественных, как смена сезонов.
Мир их казался незыблемым – до той ночи, когда в океане, за сотни миль от континента, произошло извержение подводного вулкана. Пришедшая на сушу волна не нанесла никаких заметных повреждений, но там, в глубине шахт, произошел сдвиг пластов – и четыреста с лишним человек исчезли навсегда, провалившись в открывшиеся бездны.
На этом терпение столичной общины лопнуло. Сенат вынес обязательное к исполнению постановление, всем, кому следовало, выплатили огромные компенсации, и шахты закрыли навсегда.
Большинство представителей «почтенных династий» уехали с острова в первый же год. Тем, кто остался, пришлось осваивать новые для себя виды деятельности, но компенсаций, как правило, вполне хватило на переобучение или открытие какого-то небольшого бизнеса, так что особых проблем с закрытием шахт не возникло.
Но потом по Ратмору вдруг поползли странные слухи. Йорг читал об этой истории довольно давно, еще в годы лейтенантской юности в Ной-Венеции – старые шахтеры заговорили о том, что выводы сенатской комиссии, после которой было принято решение об окончательном закрытии шахт, – полная чушь, и никакого влияния вулкан в океане на остров не оказал. В шахтах, по их словам, давно уже творилось черт знает что, но люди, боясь потерять работу, предпочитали молчать. Между тем многие видели какие-то «тени», и многие заболевали. Местная пресса немедленно схватилась за эту тему, для того чтобы ее высмеять, представив горняков людьми суеверными и слегка двинутыми. Это обстоятельство Детеринга несколько удивило, но он вскоре обо всем забыл: у него хватало дел поважнее, чем старые байки.
Теперь же, едва Нина обмолвилась об острове Эллис, он вспомнил давно читанную брошюрку.
Последние дни у него не выходили из головы древние подземелья на Таккале. Лупиньо использовал тех, кого им пришлось в итоге уничтожить, он играл ими. Но в чем была суть игры? Что он наделся найти там, в шахтах и кавернах, выстроенных загадочными Эйзе, которые, как достоверно было известно, в один прекрасный день «ушли в никуда», растворились, оставив после себя редкие и непознаваемые артефакты? Не случалось ли им побывать и на Кассандане?
Йорг приземлился на одной из общественных площадок, почти в центре Ратмора, в двух кварталах от величественной старой ратуши. Рассчитавшись за посадочные услуги, он авансом оплатил трехчасовую стоянку и вышел на уютную зеленую улицу, застроенную старинными трехэтажными зданиями с острыми крышами, усеянными плоскими трубами каминов. Чего-чего, а угля тут когда-то было в избытке, поэтому люди предпочитали дублировать электросистемы отопления уютными теплыми очагами. Со временем, правда, угля стало не хватать, но островитяне, не желая менять привычки, вывернулись и тут, перейдя на брикеты из сушеных водорослей – породив попутно новый весьма доходный бизнес.