Вот в этом и заключается суть их сегодняшних проблем. Это как в той притче про трех мастеров китайского боевого искусства. В одного кинули сто камней и копий, и он все их отбил. В другого кинули сто камней и копий, и он все их поймал. А в третьего никто просто не посмел кинуть копье или камень. Раньше и в них не смели.
Через мегафон начали что-то орать. От крика Иншалла сержант поморщился. Отдал телефон чернокожему сержанту, который теперь был CO здесь.
– Тебе позвонят, как только парни приземлятся здесь. Капитан Аллен или полковник Герцог. Доложишь им, что здесь происходит.
– Сэр, я должен идти с вами.
– Ни хрена ты не должен идти, сынок. Твой долг – командовать этими людьми.
– Проклятье, я не могу допустить, чтобы вы шли на смерть!
Ганнери-сержант покачал головой.
– Это не смерть, парень. Если о тебе помнят люди, которых ты спас, – это не смерть. Это – бессмертие.
…Белый флаг сделали из остатков белой рубашки, оторвав залитые кровью части. Самодельное взрывное устройство с детонатором от гранаты сержант спрятал в… ботинке. В каждом из ботинок они специально выдолбили, сколько могли, пространства, положили туда взрывчатку и детонатор от гранаты. Самый обычный, с кольцом. Если снять ботинок и дернуть кольцо – ботинок превратится в гранату, которую можно будет забросить в боевое отделение танка. Сержант хорошо знал, что у советского «Т-72» – снаряды находятся в автоматизированной укладке и взрыв в боевом отделении, очень вероятно, приведет к взрыву боекомплекта. Тогда танк не будет угрожать посольству, да и все эти бородатые десять раз подумают перед тем, как подгонять другой.
Уважение, утраченное за все эти двадцать безумных лет, надо восстанавливать. И нет никакого пути, кроме этого.
На руке сержант Брезер прикрепил клейкой лентой «Глок-26», самый маленький пистолет из тех, что нашелся в посольстве.
* * *
Как только они вышли на улицу, сержант и его переводчик, молодой парень из визового отдела, обостренным чутьем Брезер понял, что дело неладно. Что-то изменилось – у грузовика-самосвала совещались десятка два человек, причем совещались нервно, размахивая руками и что-то крича. Чуть в сторонке стоял внедорожник, старая «Тойота Ленд Крузер», из окна которого торчал черный флаг, и около него тоже стоял бородач и что-то говорил по сотовому телефону. Напряжение буквально скопилось в воздухе, вися грозовой тучей.
– Кто будет со мной говорить? – спросил сержант.
Сначала на него даже не обратили внимания. Потом от грузовика подбежали двое.
– Ти, кяфир. Не хочешь по-хорошему, по-плохому сделаем. Танком земля сровняем!
– Позови амира, – сказал сержант, – я не буду с тобой разговаривать. Только с амиром.
Бандиты могли не купиться, но купились. На Востоке очень много внимания придают старшинству, и если позвали старшего – надо звать. Иначе может получиться так, что за старшего ты выставляешь себя, а вот за это уже придется отвечать…
Подошел тот самый бородач от «Тойоты».
– Ты кто? – спросил он.
– Ганнери-сержант Корпуса морской пехоты США Ричард Брезер, – представился Брезер. – Назови свое имя.
– Мое имя тебе ни к чему. У тебя десять минут, чтобы сдать эту… – бородач махнул рукой в сторону посольства, – иначе мы тут раз… все. Танк видел? Десять минут – и он от вас камня на камне не оставит.
– Придется отвечать, – возразил сержант.
– Мы вас больше не боимся. Время куфра прошло, все больше и больше людей принимают шариат и присоединяются к нам в джихаде. Вы слабые. А мы сильные. Если хочешь, чтобы женщины остались в живых, – сдай здание. Если нет – всех принесем Аллаху.
– Тебе придется отвечать перед Аллахом Всевышним за то, что ты тут творишь.
Бородач нахмурился.
– Что ты знаешь об Аллахе, кяфир? Ты недостоин даже произносить Его имя.
– … А если вы заключили договор с неверными, то исполните его до срока, поистине, Аллах не любит преступающих.
Сержант посмотрел на часы.
– У меня есть еще пятнадцать минут. Или ты правоверный только на словах?
Но пятнадцати минут не потребовалось – не потребовалось даже минуты. Справа ударила пулеметная очередь, затем еще одна.
– Русские! – заорал кто-то.
Ганнери-сержант сдернул пистолет вместе с кожей и открыл огонь. Пистолет уступает автомату во всем, но не расстоянии в два фута. Первым получил пулю в грудь бородач, сержант успел схватить его и дернуть вперед.
Замерев как мышь, ганнери-сержант Брезер ждал, пока над ним грохотала перестрелка. Он учился у спецов, мастеров своего дела, и те учили его: попал в мясорубку, притворись мертвым. По мертвым никто не стреляет. Стреляют по живым.
Он слышал грохот пулеметов и автоматов, отрывистый стук автоматической пушки где-то справа – как отбойным молотком, только громче. Дикие крики «Аллах акбар!» и что-то на местном – обрывавшиеся в грохоте очередей. Что-то взорвалось, и его окатило жаром. Потом еще что-то взорвалось. Осколки били по асфальту и по телу бородатого ублюдка, которым он прикрывался. Это была настоящая бойня.
Через несколько минут бой утих, перемещаясь дальше, послышался рокот моторов, царапающий звук гусениц по асфальту. С грохотом и свистом над ними прошел вертолет. Потом по асфальту застучали сапоги, снова загремели очереди – очевидно, солдаты рассредоточивались по периметру.
– Ведите бээмдэшку за танк! – заорал кто-то. – Сожгут нахрен!
Гусеницы были совсем рядом, и Дик Брезер решил, что не стоит ждать, пока ему не отпилит ими ноги.
– Движение!
Топот ног, рывок, опаленное автоматное дуло, смотрящее прямо в лицо.
– Я свой… – сказал ганнери-сержант по-русски одно из того немногого, что знал, – я друг. Я – друг…
– По-русски базарит, товарищ старший сержант.
– Давай его за машину, разберемся. Руки связать…
* * *
– Сэр! Сэр!
Сэммел, который обыскивал карманы трупа, лежа рядом с ним и им прикрываясь от возможного огня с улицы, повернул голову.
Французский парень, буровик по имени Жан, с победным видом показывал ему автомат «АКМС», который он извлек из-под трупа. Упав, боевик навалился на автомат – и его не забрали, и труп вытащить тоже не смогли.
Сэммел показал большой палец:
– Продолжай в том же духе.
– Так точно…
– Угроза справа! – крикнул Шульце, прикрывавший их на правом фланге с автоматом, в котором еще что-то оставалось.
– Залечь! Не шевелиться!
Они залегли, прячась за трупами, за брошенными и сгоревшими машинами, за чем попало, только бы выжить. Никто из них не поднимал голову и не видел драмы, разыгрывающейся на улице. Там появились два большегрузных трака, «КамАЗ» и какой-то китайский, они шли на большой скорости в сторону отеля, и белых флагов с черной шахадой на них не было. Водитель головного с грохотом снес преграждавшую ему путь сгоревшую микролитражку – и в этот момент грузовик, в кузове которого было полтора десятка вооруженных людей, догнала ракета комплекса «Вихрь». Грузовик вспыхнул, катясь по инерции, второй врезался в него, водитель, крича от ужаса, пытался отвернуть и не смог. Вторая ракета попала во второй грузовик, а несколько очередей «ОФЗ» завершили дело.