– Эй, морпех…
Сэммел обернулся. К нему шел Дейв Касински, он представлял здесь «Академи», бывший легендарный «Блекуотер», вотчину не менее легендарного Эрика Принса, первопроходца на рынке частных армий, начинавшего еще в Ираке. Касински был выходцем из третьего отряда морских котиков, US Navy Seal, которые по определению были выше в иерархии, чем морские пехотинцы. Морские пехотинцы считали весь свой Корпус войсками специального назначения. Морские котики были с этим не согласны – но «кожаным затылкам» было плевать на их несогласие, кроме того, Сэммел служил в спецназе морской пехоты в Кандагаре и несколько лет участвовал в «черных операциях», то есть он мог считать себя по меньшей мере равным котикам. Касински в споре наверху не участвовал, сидел и отмалчивался, но о том, какую позицию он занимает, вопросов не было. «Академи» уже давно участвовала в самых грязных играх, а Касински наверняка считал Сэммела чертовым выскочкой. Кроме того, положение обязывает, как говорится… между ними стояли и те тысячи драк между морскими пехотинцами и котиками по всем базам и инсталляциям ВМФ США.
– Рад тебя здесь видеть, – сказал Сэммел с интонацией дешевой шлюхи, отирающейся у базы Субик-бей.
– Взаимно…
Касински вертел в пальцах какую-то штуку, несколько гладких каменных пластин на шарнире. Это была чисто русская привычка – они называли это «четки», хотя никакими четками это не было, четки совсем другие.
– Твои боссы знают, что ты тут творишь? – спросил он, присаживаясь рядом.
– Наверное, это дело между мной и моими боссами, но никак не между тобой.
– Да нет…
Игрушка мелькала в пальцах, подобных пальцам опытного картежника
– Давай начистоту, парень…
– Начистоту?
– Да… нет вопросов, твоя фирма на взлете, вы отхватили самый жирный кусок по России, и сейчас ты самая большая и жирная обезьяна здесь. Но ты должен думать и о других, верно?
– То есть?
– То, что говорил Найджел. Просто он не выразился четко и откровенно… в силу его гребаной британской вежливости. А я скажу тебе прямо – твои эскадроны смерти губят весь бизнес целиком, а не только твой кусок. И не думай, что мы будем просто так это терпеть.
– Какие эскадроны смерти? Ты о чем?
– Русские. Не прикидывайся тупым педиком, ты все прекрасно понял. Ты нанял русских с тем, чтобы они долбали местных муджиков. Не знаю пока как, но ты это сделал.
– Строго для протокола – я и понятия не имею, о чем ты.
– Как знаешь. Только ты вот что делаешь: до того, как ты сюда прибыл, у нас были проблемы, но проблемы эти не сравнить с тем, что было, например, в Ираке. Каждый знал свое место и кушал свой кусок хлеба. Муджики обирали русских. Мы качали нефть.
– Ты забываешь про обстрелы. В этом году уже погибло шестнадцать нефтяников. Ты считаешь, это нормально?
– А ты? Ты хочешь, чтобы погибло сто шестьдесят? Тысячу шестьсот? Ты повышаешь ставки, и это плохо.
– Я хочу, чтобы гибло ноль.
Касински улыбнулся.
– Ты похож на одного хорошо мне знакомого вашингтонского либерала. Тот, даже когда идет в гальюн, думает, что его дерьмо не пахнет.
– А знаешь, на кого похож ты?.. На сукина сына, снюхавшегося с врагом.
Касински улыбнулся, хотя в глазах его плеснулась злость.
– Каким врагом, морпех? Теми муджиками? Какие они нам враги, ты хоть думай, что говоришь. Эти парни наши работодатели, они дают нам работу. Открой глаза. Когда здесь гибло ноль – здесь хозяйничали русские. И мы хрен чего получали от этой нефти. А теперь сюда пришли муджики, и вуаля – вот мы здесь, парень. Сколько ты получаешь жалованья – не продешевил, надеюсь? Лично у меня выходит около шестидесяти штук в месяц. На эти бабки я уже давно выкупил свой дом, купил квартиру в Эл-Эй, чтобы останавливаться там, когда я в городе, учредил трасты для оплаты обучения в Гарварде троих моих детей – и черт меня возьми, они уже не будут тупыми поляками, сыновьями поляка-эмигранта, отнюдь нет. Они будут профессорами, преподавателями, программистами. И будут, черт меня возьми, работать в офисе и командовать людьми, понял? И еще я купил небольшую яхту, потому что такова была моя мечта. Благодаря муджикам я получил все это, в то время как от государства, когда я на него работал, я получал достаточно, чтобы купить подержанную тачку жене и с трудом вытянуть двадцатилетнюю ипотеку.
Сэммел ничего не ответил, только понимающе улыбнулся, чем, видимо, взбесил бывшего котика еще больше.
– Включи мозги, морпех. Это наша с тобой работа. Благодаря ей, благодаря той благословенной черной жидкости, которая стоит уже двести тридцать за баррель, мы с тобой при работе и можем трахать все эти кризисы, банковские выселения за неуплату, потерю работы и прочие прелести нашего нового прекрасного мира. Пока есть они – работа будет и у нас, хорошая такая работа. Мой дед, прими его Господь в раю, когда была гребаная депрессия в тридцатых, имел чертовски хорошую работу – на угольной шахте. И когда кто-то бросался из окна небоскреба – у него была чертовски большая черная машина, а у моей бабки – семеро детей…
– Ты кое о чем забыл, – сказал Сэммел.
– О чем же?
– О том, что все эти двести тридцать гребаных долларов за баррель оплачены потом и кровью твоих соотечественников. О том, что кто-то не знает, как оплатить счета, в то время как кто-то другой купается в бабках от продажи того, что ему не принадлежит. О том, что в той стране, которая приютила твоего деда и моего отца, уже миллионы бездомных и экономика дышит на ладан. О том, что те ублюдки траханые, которых ты считаешь своими работодателями, убили уже десятки тысяч наших соотечественников и не намерены останавливаться. Наконец, о том, что чем дальше – тем этих ублюдков больше, и ты вполне можешь окончить свои дни, стоя на коленях перед гребаной камерой Аль-Джазиры.
Касински покачал головой.
– Полная хреновина. Неужели ты думаешь, что эти муджики, сколько бы их ни было, в один прекрасный день пойдут на приступ приисков.
– Я не думаю, я знаю это. Зайди в гребаный Интернет и посмотри, что они там пишут. Вся нефть волей Аллаха предназначена лишь правоверным.
– Да перестань. Все это полное фуфло. Нефть, правоверные. Ты думаешь, они не понимают, что покупатели – мы. Да они и машину починить не могут, не говоря о том, чтобы наладить добычу и экспортные поставки нефти и газоконденсата. Как ты можешь себе представить – местный Бен Ладен выходит на биржу со стандартными контрактами на поставку. Или договаривается об аренде терминала в Роттердаме. Они нуждаются в нас, так же как и мы в них, и все их боссы, эти амиры траханые, прекрасно понимают это. Вся эта муть про предопределенность Аллахом им нужна для того, чтобы привлекать и удерживать персонал и платить ему поменьше. Что поделаешь, если они имеют дело с таким тупым и убогим человеческим ресурсом. Здесь у нас была полная идиллия. Нефтяники качали нефть и продавали ее. Ремонтники восстанавливали то, что повреждено при обстрелах. Мы охраняли то, что чертовски нуждалось в охране. Местные амиры устраивали в снегах свой маленький долбостан, строили свои мечети и бились в них лбом об пол и нагибали русских, чтобы отомстить за триста лет оккупации и унижения. И, черт возьми, я, поляк, в этом хорошо их понимаю.