Ну, а дальше отделу КГБ уже было не до нас. Начались проблемы с мировой общественностью, поднялась буча с вредными выбросами, прошедшими по обширной территории. Государственные органы и структуры безопасности ринулись на заделывание информационных щелей. Лабораторный комплекс заморозили, опечатав все входы-выходы, и тщательно охраняя их от случайных глаз. И про нас постепенно забыли. Но не все, конечно. К примеру, наше же начальство с энтузиазмом схватилось за возможность использования до сих пор не уволенных со службы спецов в непосредственной близости от аварийного реактора. Тех, которым, в отличие от обычных людей, такая близость шла только на пользу! И задания посыпались одно за другим. Не буду рассказывать всего, многое не касается нашего сегодняшнего разговора. Так, некоторые интересные моменты нашей дальнейшей жизни. Вот скажи, сколько бы ты дал мне лет… ну, так, навскидку? – говорящий замялся на мгновение, а потом пояснил: – Я понимаю, мой теперешний облик мало может помочь выявить примерный возраст. Жаль, что ты не видел меня до этого, майор. Это было бы интересно! Но только после нашего чудесного выздоровления мы практически перестали стариться. Оно как бы замедлилось, во много раз! В восемьдесят шестом мне исполнилось двадцать пять лет, значит теперь должно быть, по сути, пятьдесят шесть…хм…уже полста семь. Да, в принципе, оно так и есть на самом деле! Но до момента преобразования моего тела в то, что ты видишь сейчас перед собой, на вид ему не давали более тридцати! Хм… Почти то же самое произошло и со всеми остальными. Взрослые мужики, которые в обычной жизни давно должны были стать дедушками, до сих пор ощущают щенячий восторг и готовы бежать без передышки хоть до края света! Правда, как оказалось, покидать территорию Зоны на длительное время нам категорически противопоказано. Потому что мы снова возвращаемся к состоянию лежачих больных, покрытых струпьями… Но это нас не сильно огорчило, потому что все нашли в новом для себя мире нужное место.
Док уволился со срочной службы в положенное время, осел на одном хуторе у края болот, взялся за изучение травных дел и достаточно преуспел на этом. Это же только на словах территория оказалась закрыта от постороннего вмешательства. На самом деле в Зоне осталось или вернулось в нее чуть позже большое количество людей, которым больше некуда было податься. Страдальцы объединялись в группы и поселения, но при тяжелых условиях жизни и нехватке лекарственных средств не имели возможности пользоваться необходимой врачебной помощью. А тут как раз Док со славой едва ли не самого Создателя, творящий чудеса исцеления и возвращения безнадежных больных к жизни. Так появился легендарный Болотник.
А мы втроем были зачислены в отряд специального назначения «Риф», в котором Шелестов получил должность командира роты, а впоследствии стал командиром самого отряда. Хм… А сейчас? Так и служит до сих пор на «благо Родины», смотря за порядком в подконтрольном секторе Зоны, только уже возглавляя другую известную группировку – «Пепел».
Как и мечтал Пра, он стал достоин собственного позывного, оставшись сначала на сверхсрочную службу, а позже получив погоны прапорщика. А в трудные времена развала большой страны на части наружу вылезло много различных махинаций и черных делишек. Не исключением тому стала и Зона. Мы тогда с Пра так и работали в паре. Прикипели как-то друг к другу, сошлись настолько, что постоянно находились рядом. Вот и при получении очередного задания вновь оказались вместе. Ему пришлось играть роль прапорщика-зануды и тюхти, прибывшего в подвергаемую проверке часть на должность начальника складов вооружения и боеприпасов. Ну, а я был направлен туда же чуть ранее, естественно, со своей легендой перевода. И мы с энтузиазмом взялись за дело, выявив практически всех, причастных к хищению и продаже оружейного арсенала. Но даже Шелестов на тот момент не мог предвидеть всех последствий нашего расследования! Оказалось, что ниточки тянутся наверх – в почти недосягаемые высоты. И вдруг на нас с Пра свалили всю вину за прошедшие махинации. Да так резко, что тогда даже уже майор Шелестов не успел ничем помочь. Приехал только в кутузку, где нас держали, и посоветовал бежать. А мы бы и так не выжили там – за пределами Зоны. Спасибо командиру, хоть с этим помог. Ну… подкинул пару вещичек нужных, оставил в известном только нам месте кое-что из снаряжения и оружия, а остальное для натренированных бойцов – уже дело техники. Мастерство, его ведь не пропьешь…
Черный Сталкер замолчал. Никита отвесил челюсть, в уме пережевывая услышанное. Ему не хотелось принимать эти вести, но приходилось. Голова вдруг стала слишком тяжелой, словно чугунной. В висках завибрировало, а гортань пуще прежнего запросила воды.
– Погоди. А как же вам удалось сохранить у себя этот КПК? Ведь вы все едва ли не при смерти были…
– Ну…давай считать это моей личной тайной. Да и не столь важно. Сохранили у себя, да и хорошо. Много полезного почерпнули позже, много интересного узнали. Он до сих пор у Шелестова хранится.
– Так ведь он мог помочь вам сразу доказать свою невиновность!
– Не… Как раз наоборот – только усугубил бы ее. Забыл? Иностранные слова на задней крышке, «шпионская вещичка» и все остальное, о чем говорил командиру Синцов. Да уж, самым загадочным во всем произошедшем явился именно этот КПК из две тысячи шестого года…
– Постой, – Истребитель чрезвычайно заинтересовался услышанным, – так ведь вы из восемьдесят шестого должны были попасть в девяносто шестой год! Насколько я стал разбираться в этих чертовых телепортах. Откуда тогда…
– А вот тут-то и кроется самое интересное! – Черный Сталкер снова хрипло, механически хохотнул. – А в девяносто шестой год он попал из две тысячи шестого! И виной тому одна штука под названием «Армада». Так мы ее называем.
– Кто «мы»?
– Мы – легенды Зоны. Проводники Мироздания.
– Господи-и! Так, ладно… Загрузил ты меня так, что башка вконец лопнет сейчас от всего. Потом разберемся с твоими Армадами и Мирозданиями. Слишком много инфы мне сегодня на очумелую голову! – сказал Никита и замолчал, потирая виски.
– Майор, отпусти меня, – прервал ход хаотичных дум спецназовца пленник, – я могу поклясться, что не причиню вреда ни тебе, ни твоим друзьям. И вообще пересмотрю свое кредо. И цель дальнейшего существования.
– Где сейчас остальные твои товарищи? – вопросом на вопрос ответил майор.
– У меня никого нет.
– Ребята из «АДа». Неужели ты не общаешься с ними? Или с этакими делишками изгоем стал, и они отвергли тебя?!
– Нет, – громко и, как показалось разведчику, строго сказал «черный», – они живы. И живее меня! Это я, урод, призрак, утварь Зоны. А они есть, они живы и здравствуют. И в отличие от меня, продолжают общаться между собой…
– Егерь?
– Нет. Дед бывалый мужик в Зоне, корифей, но не из антидиверсионщиков.
– Он рассказывал о себе, семье, сыне непутевом, сгинувшем в Чащобе.
– Даже так?! Не знал.
– Мы нашли его останки. Плохо кончил. И по заслугам.
– Понятно. Егерь – мужик нормальный. И, как и я, побывал в казематах Ока. Они тоже пошурудили над ним там. Ведаю.