– Погоди-ка, барин! Немалых денег стоить работа будет.
– На жалованье намекаешь? Думаю, за подарок денег не берут. А за труды мастеровых сам заплачу.
– Попробуем, – Мелентий поскрёб заскорузлой пятернёй затылок.
– Девка попробовала – бабой стала. Ты мне к Новому году отливку сделай и доставь. Иначе подарок только к именинам пригодится, к тридцатому мая.
– О! Постараемся!
– Я на тебя надеюсь, Мелентий. Посмотрю, какой ты управляющий.
Подковырнул, подначил Вохмянина, чтобы гордость взыграла, чтобы зацепить его. И ведь получилось!
А утром в составе каравана из трёх ушкуев он двинулся в обратный путь. Всего-то был на своих заводиках два дня, успел многое, спал лишь четыре часа. Зато на судёнышке отдохнул.
Прибыв в Москву, Андрей развил кипучую деятельность. Пушки свёз в Пушечный приказ, объехал всех заказчиков, и через неделю ни пушек, ни ограды, ни чугунных ворот уже не было. Андрей пересчитал выручку, а потом отправился на Протвино – строительство надо контролировать.
К его удивлению и радости печи для плавки и стены «литейки» были уже сложены, осталось сделать крышу. На строительстве были задействованы десятки людей, и оно оставило у Андрея впечатление большого муравейника. И обе избы уже были готовы – для семьи мастера Савченко и для заводоуправления. Порадовался Андрей, что человека нужного, дельного к себе сманил.
– За месяц, к снегам, как раз накроем, – заверил его Савченко.
Поскольку руды во дворе было много уже, кучи громоздились, Андрей спросил:
– А плавить когда же?
– У, барин, торопишься! Кладка на печах высохнуть должна, закаменеть, тогда трещин не будет. Кроме того, уголь завозить надо – много, баржами. Не дай бог запасы маленькие будут – погаснут печи. Тогда всё, печь негодна, разбирать и выбрасывать надо. Формовочный песок нужон, сажа.
Андрей в строительстве и пуске печей на своих заводиках не участвовал, и для него это было внове.
– Сколько денег потратил?
– А на всё записи в амбарной книге есть.
– Идём считать.
Расходы были учтены до полушки. От мастера, знатока производства, Андрей не ожидал такой пунктуальности. Он выделил ещё денег, сказал, где его найти в Москве, ежели срочно нужен будет, с тем и отбыл.
А по прибытии в столицу к дому его стали подъезжать богатенькие москвичи, большей частью – купечество. По закону, будь он хоть втрое богаче иного дворянина, купец имеет ряд ограничений. Например – кучер один, а не два форейтора, как у боярина; и лошадей в возок запрячь можно две или три. Дворянин же мог себе позволить четырёх коней, знатный царедворец – шесть, и только государь – восемь лошадей.
А денежки у купцов водились, и им хотелось выделиться. Домов выше двух этажей им строить не дозволялось, зато нигде не было прописано, как и чем их украшать. Вот и взялись они за внутреннюю отделку да за всякие нововведения снаружи, чтобы всем прохожим и проезжим видно было и понятно – удачливый купец живёт. Украшали дома лепниной, колоннами, рустованным камнем, а уж как весть разнеслась о чугунном крыльце красоты необычайной, загорелись желанием заказать и себе подобное, а то и переплюнуть.
Привезённый на ушкуях товар вмиг разошёлся, Андрей принимал заказы. Вот где пришёлся кстати итальянский архитектор Винченцо. Теперь он ежедневно бывал у Андрея, привозил всё новые и новые эскизы оград, фонарных столбов, ворот, крылечек и ступенек. За эскизы Андрей платил сразу и серебром, потому Винченцо был неутомим.
В трудах пролетело два с половиной месяца. Уже лежал снег, стояли морозы – русская зима вошла в свои права. Темнело рано, и одним ненастным вечером, когда с неба крупными хлопьями валил снег, в ворота дома сильно постучались.
Макар пошёл открывать. Оказалось, это прибыл обоз с медеплавильного завода, из Вятских краёв, привезли герб Романовых. Сопровождающие озябли, хоть и были в тулупах да валенках. Две недели они провели на открытом воздухе, и щёки были обморожены.
Сани завели во двор, и старший обоза предстал перед Андреем. Это был серьёзный кряжистый мужик средних лет.
– Здравствуй, барин! – прогудел он сипловатым голосом.
– Здравствуй, – отозвался Андрей. – Не признаю я тебя что-то.
Почти всех своих рабочих на обеих мануфактурах Андрей знал, если не по именам, так в лицо.
– Потап я, Вельяминов сын, десятник с рудника медного.
Андрей чертыхнулся про себя. И верно! Рудник даёт медную руду медеплавильному заводу. Андрей всё своё внимание заводам уделял, откуда шла готовая продукция, а на руднике только раз и был, сразу после покупки. Нехорошо, укорил он себя.
– Как добрались, все ли здоровы?
– Милостью Божьей добрались, все здоровы, чего и тебе желаем. Литьё доставили в целости.
– Макар! – крикнул Андрей.
Управляющий стоял за дверью – знал, что понадобится.
– Лошадей в конюшню определи, возчиков – в людскую. Накорми, пусть отогреются.
– Сделано уже.
– Да? Факел приготовь, сам хочу отливку посмотреть.
– На ней царапинки малой нет, – прогудел Потап.
– Надеюсь, но сам хочу удостовериться.
Андрей набросил на плечи шубу, обул валенки. У наружных дверей его уже ждал Макар. От масляного светильника запалил факел.
Андрей шагнул на крыльцо, следом – Потап.
Сани с ценным грузом стояли между домом и конюшней, в затишье – здесь ветер не так донимал.
Потап отбросил рогожу, за нею – толстый слой войлока.
При свете факела герб засверкал во всей своей красе.
Андрей восхитился. Одно дело – нарисовать эскиз, и совсем другое – увидеть всё это в металле.
Герб отбрасывал неверный свет от факела и сиял бронзой, как золотом. Красив!
Андрей не удержался, погладил отливку рукой. Отполирована она была на совесть, такую дарить государю было не зазорно.
– В других санях крепёж. Ты хоть про то не сказывал, мастера на медном заводе по своему разумению отлили.
– Ах, молодцы! Идите в дом.
Андрей заботливо укрыл отливку войлоком, потом рогожей, затянул узлы на санях. Уже в сенях он спросил:
– Управляющие письмо какое не передавали?
– Ох, господи, – засуетился Потап, – совсем запамятовал! Конечно, передавали!
Потап расстегнул тулуп, меховую жилетку и достал сложенную вчетверо бумагу.
– Хорошо. Иди в людскую, отдыхай.
Следующим днём Андрей на санях, с Антипом на передке, отправился к дому Петра. Подъехав, он подошёл к воротам – надо было осмотреть их, как ловчее прикрепить.
К дому тут же подошёл гренадёр Семёновского полка, стоявший на охране: