– Не-е-ет, – проблеял Иван.
– Зачем тогда снова пришёл?
– Брату худо.
– Ты ошибся, Ванюша, я не лекарь. А вот на тот свет я тебя сейчас отправлю.
– Дядька, лежачего не бьют! – сказал кто-то из группы поддержки.
– Я бить вовсе не собираюсь. Вышибу дурные мозги – и всё. А кому не нравится – попробуйте пистолет забрать.
– Да мы же ничего, мы просто мимо шли. Ты первый стрелил, – загундосили парни.
– Ага, вы просто мимо шли – с дубинами и кистенями? У меня видак есть – вон за забором голова торчит. А за разбой положена смертная казнь через повешение. Не знали разве?
– Да какие же мы разбойники?
– А кто вы? На нищих и убогих вы не похожи, на вас пахать можно.
Заметив краем глаза сбоку движение, Андрей резко обернулся. К нему подбирался ещё один, зажав в руке грузик кистеня.
– В лоб или в руку? – спросил его Андрей.
– Чаво?
Андрей выстрелил ему в плечо. Парень заорал дурным голосом, отбросил кистень и левой рукой схватился за раненое правое плечо. Этот уже не боец.
Из-за заборов соседних домов выглядывали испуганные выстрелами жители.
Андрей крутнулся на месте.
– Кто ещё попробовать хочет?
– Да у него пистолет пустой! – осмелел кто-то. – Бей его!
Андрей приметил говорившего, перебросил пистолет в левую руку и правой выхватил небольшой обеденный нож. Небольшим нож был по местным меркам, лезвие всего сантиметров восемнадцать-двадцать длиной. Это не чета боевому ножу, тот по клинку был в локоть.
Учили Андрея метать ножи и другие колющие предметы, не забыла рука навыков, и потому он швырнул нож с подкруткой, резко.
Парень заорал – нож по рукоять вошёл ему в бедро. Обильно потекла кровь, а на бойцов, неопытных в ратном деле, это всегда действует угнетающе.
Андрей мог убить всех, но он не хотел трагического исхода. Смерть – это всегда необратимо. И суд будет обязательно, а ему не хотелось бы задерживаться в Костроме надолго. Неприветливо его встретил город.
Воинственный дух исчез, испарился – из шести нападавших трое уже ранены.
– Так, дубины и кистени бросили на землю. Быстро!
Парни побросали оружие.
– Забирайте своих калечных и марш отсюда! Ещё раз увижу поблизости – никого жалеть не буду! Сразу в лоб стрелять буду, чтобы мозги ваши дурные на заборе были.
Парни подобрали раненых.
– Эй, ты! Да, к тебе обращаюсь! Нож верни!
Раненный в ногу выдернул нож и бросил его на землю. Стеная и матерясь, вся гоп-компания удалилась.
Ворота тут же распахнулись, и в них показался вышибала.
– Ловко ты их!
– Неужели сам справиться не мог?
– Их много, а я один.
– Так и я один.
Андрей подобрал с земли свой обеденный нож.
– Собери дубины и кастеты да спрячь подальше.
Вышибала резво стал собирать брошенное на землю оружие, понёс всё на задний двор.
Андрей зашёл в трапезную – за прогулку он проголодался. Хозяин с изумлением оглядел его.
– Жив?
– А что мне сделается?
– Вроде стреляли?
– Это я парней разогнал – трусливые попались.
– Это Иван-то? Да его весь околоток боится.
– Я новенький, гость, потому не знал. Но теперь пусть он меня боится. Полагаю – хромым отныне будет, упал – ногу повредил. Сильно.
Хозяин облегчённо вздохнул.
– Они перед моим двором давно вились. Думал уж – быть беде.
– Накормишь?
– Со всем моим удовольствием! А пиво – за мой счёт.
Утром Андрей съехал с постоялого двора. Не нужны ему приключения, сыт он ими уже по горло.
Более того – он выехал из города. Конечно, с парнями он поступил жёстко, даже, может быть, жестоко, но другого пути поставить зарвавшихся молодчиков на место он не видел. В следующий раз думать будут, без причины нападать на людей поостерегутся.
Андрей догнал обоз и пристроился за ним.
Сначала ездовые поглядывали на него искоса. Чужой человек – зачем он за обозом едет? Но Андрей вёл себя мирно, и опасения ездовых улеглись. Просто Андрею торопиться было некуда, обоз шёл по пути к Москве, а в компании ехать веселее.
Однако на ночёвку обоз встал на поляне, Андрей же поехал дальше – до ближайшего села, на постоялый двор, ведь обозники кормить его как-то не обязаны.
Он поел, выспался, а после завтрака – снова в дорогу. Отдохнувший конь бежал резво, и вскоре Андрей опять догнал знакомый обоз и пристроился следом. Так он и добрался до Шуи. Вообще-то он не думал ехать именно сюда – в те времена никаких указателей не было.
Въехав в небольшой городишко, он отправился искать постоялый двор.
– Скажи, мил-человек, где здесь у вас постоялый двор? – обратился он к прохожему.
– Вон, на углу, ворота нараспашку.
– Город-то как называется?
– Шуя, – удивился вопросу прохожий. Надо же, приехал, а куда – и сам не знает.
У Андрея в голове щёлкнуло. Ведь царь посылал его с грузом именно сюда! Знак судьбы это или случайное стечение обстоятельств? Однако после перехода он устал и проголодался и потому отправился на постоялый двор.
Тут повезло: удалось не только хорошо поужинать, но и в баню сходить. Топилась она не каждый день, а помыться хотелось. В дороге пыль садится на тело, набивается в одежду. Через пару дней пути грязен, как кочегар.
После бани он постирал бельишко, надел чистое из запаса и почувствовал себя на вершине блаженства. И спать! Умаялся он за переход.
Утром, после завтрака Андрей вдруг решил – а чего ему в Москву ехать? А не последить ли ему за купцом? Как там его фамилия? Точно, Андриянов, что у Никольской церкви живёт. Шуйский явно с ним связь держит, и купец с царём либо в родственных, пусть и дальних, отношениях состоит, либо уж в очень доверительных. Не каждому, даже очень давнему знакомому можно доверить изрядную сумму в золоте. Блеск этого металла глаза слепит, разума лишает. Не личное ли хранилище держит Шуйский у купца? Государственная казна почти пуста, но это не вина Шуйского. Поляки разграбили, Лжедмитрий руку приложил, потом мятежники и народ постарался – это понятно.
Но и про себя государь не забывал, на «чёрный день» запас делал. Именно сюда Андрей должен был доставить золото, а потом его охранники просто убрали бы. С ними самими после возвращения в Москву поступили бы точно так же. В итоге – золото в Шуе, а участников либо свидетелей нет. Так почти и получилось: охранников в живых нет, сам же Андрей остался жив случайно. Но главный удар по Шуйскому – груз на место не прибыл.