Пётр повернулся к дьяку. Тот сделался пунцовым, глаза округлились – на расправу Пётр был скор и крут.
– Ах ты, собака! Не посмотрю, что боярин! Так-то ты волю государя исполняешь? Так за дело радеешь? К тебе человек сам пришёл, а ты?!
Пётр выхватил трость из руки одного из графов и стал ею бить дьяка. Тот молчал, только руками прикрывался.
Получив несколько ударов, дьяк взмолился:
– Сам посуди, государь: человек для приказа новый, какие пушки льёт – неведомо. Испробовать надо!
– И для этого два месяца потребны?
Пётр ударил дьяка ещё пару раз для острастки и отбросил трость.
– Завтра чтобы пушки в Преображенском были! А ты пушкарей, порох и припасы обеспечь. И чтобы сам был – проверю. День даю для испытаний!
Государь со свитой вышел.
Дьяк упал в кресло, достал платок и утёр окровавленный нос.
– Из-за тебя всё! – прогундосил он, обращаясь к Андрею.
– А поворачиваться шибче надо! – парировал тот. – Я месяц с Хлынова обоз вёл, а он испытывать два месяца собрался! – Андрей был зол на дьяка.
– Ты бы сказал прежде, что инженер, что обучен да что с государем знаком…
– А что, от этого мои пушки лучше станут?
Дьяк не ответил. Он приложил платок к распухшему носу, шмыгнул им.
– Слышал, что государь сказал? – не унимался Андрей. – Завтра с утра тебе в Преображенском быть.
– Буду.
Андрей вышел за дверь и перевёл дух. Кабы не приход царя, всё могло бы повернуться по-другому.
Сразу из приказа он прямиком отправился на постоялый двор.
– Собирайтесь, надо в Преображенское ехать, там утром испытания будут.
Обоз выехал из Москвы.
Преображенское было километрах в пятнадцати, надо успеть добраться, собрать пушки, водрузить их на лафеты и поставить на колёса.
Дорога была уже знакома Андрею. Ехали поспешая, но всё равно прибыли уже к вечеру. До ночи они успели собрать пушки на постоялом дворе и осмотреть при свете факелов все детали.
Люди устали и после ночного ужина отправились спать.
Отдохнуть удалось пять часов, в шесть утра – подъём.
Собрались быстро и, позавтракав, поехали на поле за околицей, где, по словам хозяина постоялого двора, периодически проводили стрельбы.
Вскоре прибыл обоз с припасами, а следом приехал в карете дьяк Пушечного приказа.
– Начинаем, – милостиво кивнул дьяк. – Пусть твои люди отойдут.
Заряжали пушки и стреляли бомбардиры приказа. Сначала все три орудия испытали нормальным зарядом, потом – полуторным, а в завершение – двойным.
Андрей волновался, как и его люди, но вида старался не показывать.
Испытания пушки успешно выдержали.
Малые пушки приняли беспрекословно, а у большой дьяк упёрся:
– Почему колёса большие? Нет таких в уставе.
– Они лучше, – попытался убедить его Андрей. – Пушки по полю боя передвигать легче, бомбардирам удобнее.
В это время один из бомбардиров закричал:
– Государь едет!
Все забегали – а ну как непорядок узреет?
Когда карета подъехала, успели выстроиться в шеренгу.
Пётр вышел:
– Слышу – стрельба идёт, приехал посмотреть. А это что такое? – он остановился у большой пушки.
– Ваше величество, большие колёса скоро во всех армиях появятся, и в первую очередь во Франции, – выступил вперёд Андрей.
– Объясни.
– На больших колёсах пушку легче перекатывать, ну, скажем, за наступающей пехотой идти, огнём орудий её поддерживать.
– Занятно. Лошадей сюда!
К царю тут же подвели двух лошадей в упряжке и с передком.
– Прицепите и возите. Только гнать во всю силу и буераков не избегать.
Пушку прицепили, и лошади сорвались с места.
Царь с интересом следил за возкой.
Пушка подскакивала на ухабах, и Андрей даже испугался – не перевернётся ли? К нему бочком подвинулся дьяк. Он отдувался, как будто сам возил эту пушку.
– Зачем ты её привёз? Сам осрамишься и меня на позор выставишь!
– За пушку не бойся. Её уже так возили, и ничего не отвалилось.
После нескольких кругов Пётр махнул рукой, и взмыленные лошади с ездовым подъехали.
– Отцепляй! – скомандовал дьяк.
Пётр обошёл пушку, осмотрел, попробовал подёргать за медные литые спицы колёс.
– Ну-ка, бомбардиры, подсобите!
Царь и вместе с ним трое из пушечной обслуги взялись за лафет и покатили пушку. Дьяк спохватился, подбежал и попытался помочь.
– Прочь! – отогнал его Пётр.
Вернулся царь довольный:
– Умно придумано! На самом деле перекатывать легче, случись надобность такая в бою.
Дьяк расцвёл, заулыбался, как будто пушки были его, а не Андрея.
– Можешь клейма ставить и пушки принимать, – повернулся Пётр к дьяку.
– Калькуляция есть? – спросил он у Андрея.
Смета на пушки была, и в ней всё было расписано – сколько и по какой цене меди ушло, сколько плавка стоила, сам лафет, труд рабочих, перевозка.
Пётр пробежал глазами лист бумаги:
– А маржа где?
Маржа была прибылью.
– Не написал ещё, государь! – вытянулся перед ним Андрей.
– Тут у тебя итог стоит: пятьдесят три рубли, один алтын и две копейки.
– Именно так, государь.
– Ежели по пятьдесят пять рублёв возьму, отдашь пушки?
– Отдам, Пётр Алексеевич!
– Беру! Деньги отдашь, – повернулся Пётр к дьяку и тут же продолжил с Андреем: – Сколько пушек поставить можешь?
– В цейхгаузе у меня на момент отъезда оставалось тридцать малых пушек и шесть больших. Полагаю, сейчас уже больше.
Пётр шагнул вперёд, обнял Андрея и поцеловал его:
– Ай, молодца! Вот удружил так удружил! И все такой же выделки?
– Ни одно орудие не подведёт, государь! – заверил его Андрей.
– Все вези! Угодил ты мне, как будто знал, что армии нужно. Реформировать армию буду. Нам теперь сотни, а может быть, и тысячи пушек потребны будут. Малые пушки на галеры поставим, большие – в канонирские команды, в полках.
Пётр воодушевился, глаза радостно блестели: производство пушек в Туле разворачивалось медленно, и неожиданный приезд Андрея воспринимался им как счастливая находка.