Но «Дракон» по-прежнему плыл, исследуя руины мира и подбирая выживших со всего света, постепенно превращаясь в библейский Ковчег, неся на своих крыльях каплю надежды в истерзанные атомной бурей сердца. А значит, у Ким Им Су еще есть цель. Ведь он оставался Императором, и перед ним простирался мир.
«Величайший Воин не имеет никакого отношения к войне. Он не имеет никакого отношения к борьбе с другими. Он занят внутренним преобразованием. И это не поединок, хоть он и приносит победу; это не война, не конфликт. Но необходимо быть Воином, ибо нужно БЫТЬ БДИТЕЛЬНЫМ, как Воин», — каждый раз, когда он предавался воспоминаниям, на ум неизменно приходило одно из высказываний индийского мастера Ошо.
Да, бдительность. Бдительность и осторожность превыше всего. Хотя чего или кого ему бояться? К тому же его сын, его гордость, со временем станет достойным преемником в новой священной миссии. За эти годы плоть от плоти его показал себя мужественным и стойким воином, но все же он пока еще не готов был взвалить на себя ношу, которую нес отец. Его время еще не пришло. Не сейчас. Не сейчас.
Курсируя по морям и океанам, «Дракон» принимал редкие сигналы из разных уголков света, в которых кому-то удалось уцелеть. Постепенно подбирая выживших всех языков и народностей, он превратился в замкнутое государство, настоящую плавучую крепость со своими законами, социальными группами и, конечно же, Императором, у которого все находились в подчинении.
Полученный несколько дней назад сигнал заставил гигантское судно изменить первоначальный курс, до этого пролегавший к мысу Горн, возле которого Император желал поохотиться на великолепных гренландских китов.
Но коротенькое, полное скорби послание, произнесенное тонким женским голоском на русском языке, звучавшее скорее как последняя исповедь, нежели призыв о помощи, заставило его сменить решение. Даже если окажется, что этот звук — всего лишь гоняемая по кругу запись, сделанная давным-давно, их священным долгом было проверить.
Приказ был отдан, и теперь Императору оставалось всего лишь ждать, терпеливо снося щекотку сотни рыбешек Гарра Руфа, которые суетились вокруг его ступней, опущенных в пооблупившийся инкрустированный тазик возле ложа. Конечно, гигиена страдала — едва поддавшихся мутации (всего лишь стали более зубастыми) чудо-рыбок, размножением которых занималась специальная группа на пищевой ферме, нельзя было продезинфицировать, в отличие от инструментов. Поэтому работники каждый раз тщательно промывали аквариумы и меняли воду, несколько раз пропуская ее через биофильтры, перед тем как отнести наполненную посудину в покои Императора, переделанные в декоративный сад.
Многое из того, что в момент удара находилось на борту или было подобрано позже, вот уже много лет восстанавливалось умельцами со всей земли. Мастера с переменным успехом кропотливо пытались собрать последние осколки цивилизации.
Еще до войны, в бытность колоссом-магнатом, Ким Им Су полюбил эту процедуру за ее простоту и в какой-то степени — экзотичность. Она помогала ему сосредоточиться и подумать.
Интересно, что может ждать их на этой так до конца и не исследованной ледяной земле? И каким невиданным образом люди, лишенные его возможностей, смогли продержаться там последние двадцать лет?
— Ради всего святого, что это за штуковина?! — стараясь перекричать ветер, проорал Макмиллан, придерживая рвущуюся с головы шляпу.
Все до единого члены команды «Грозного», включая нескольких беженцев с «Новолазаревской», высыпали на палубу и застыли, наблюдая, как мимо с могучим рокотом, замедляя ход, проплывает стальное чудовище, носовую часть которого венчала огромная голова дракона с пробивавшими бурю глазами-прожекторами. Из раскрытой пасти вместо языка высовывался ствол огромного прокопченного крупнокалиберного орудия.
— Мать вашу за ногу! — рявкнул Тарас, с которого ветер сорвал капюшон и теперь, заставляя щуриться, трепал вислые усы.
— Съесть мне мою ушанку, — убедившись, что духи пока решили повременить с решением его участи, Треска задрал голову и во все глаза смотрел на огромный борт, поверх которого одна на другую наслаивались палубы, освещаемые прожекторами и светильниками. — Вот это гигант!
— Какая сила способна поднять на воду такой механизм, — в почтенном благоговении пошевелил мясистыми губами Мичиган.
— Да уж явно не Господня, брат, — расслышав, проорал стоявший рядом Рэнди.
Неведомый пришелец сбавил узлы и окончательно остановился, поравнявшись с лодкой. Воздух огласил очередной мощный рык, и люди на лодке с криками «позакрывали уши». В глаза косо ударил ослепительный луч прожектора, в котором метался снег, мазнул по иссиня-черной палубе «Грозного». Работа гигантов-винтов замедлилась, и рокот стих. «Дракон», наконец, прибыл в пункт своего назначения.
На причале повисла торжественная тишина, которую никто из членов команды «Грозного» не посмел нарушить первым. Все происходящее казалось невероятным, фантасмагорическим сном. Корабль! Огромный корабль, приплывший на брошенный материк из загадочной дали, которую скрывала за кормой непроглядная мгла и беснующаяся метель.
Зачем? С какой целью? Что здесь искать…
Каждый из присутствующих ощутил, как внутри, в самом сердце, слабенькой лампадкой, начинала теплиться призрачная надежда.
А может, это за ними?
— Так вот что это был за звук, — догадался Савельев.
Судно окончательно поравнялось с лодкой, и теперь стало отчетливо видно, что оно превосходит размерами «Грозного» почти в три раза.
— Лобачев [23] бы не поверил, — выискивая в темноте корму, сам себе сказал Тарас. — Самому не верится.
— Смотрите туда! — одной рукой придерживая рвущуюся вслед ветру ушанку, другой Треска указал на нависающий над ними борт. — Они открываются!
В борту неопознанного судна тремя прямыми полосками света обозначились очертания спусковой аппарели. Раздался оглушительный лязг, в чреве корабля что-то грохнуло, и исполинская сходня пришла в движение, медленно опускаясь.
Инстинктивно отступив за спину Батона, Лера выглядывала из- за его плеча, стараясь не упустить ни малейшей детали, чувствуя, как во внутреннем кармане плотно застегнутой «натовки» играет с сушеным грибом Чучундра.
Жуя зубочистку, Макмиллан поправил ремешок шляпы под подбородком и перекинул свой карабин с плеча в руки. Уловив его движение, Тарас отстегнул ремешок, сдерживавший пистолет в подмышечной кобуре.
Паштет и Треска не сводили глаз со все усиливавшегося света, прижавшись плечами друг к другу. Тахома во все глаза рассматривала неведомый корабль, приложив ладонь козырьком к глазам. Загремели опускающие трап спаренные цепи, звенья которых состояли из литых огромных колец. Наконец, нижний край сходен плавно коснулся палубы «Грозного», и движение цепей прекратилось.